Колокол по Хэму - Дэн Симмонс

— Кинорежиссер? — Мне нравились вестерны Форда.

— Именно, — подтвердил лысый коротышка. Теперь мы мчались по центральному шоссе, и набегающий ветер приятно холодил наши лица. — А также великое множество писателей. Помимо господина Коули, которого гораздо больше интересует Хемингуэй-литератор, чем Хемингуэй-шпион, в настоящее время мы пользуемся услугами ряда бывших друзей Хемингуэя, включая Арчибальда Маклиша и Роберта Шервуда.

Эти имена ничего не говорили мне. Да и сама беседа казалась совершенно бессмысленной.

— Хемингуэй предал этих двух джентльменов, — продолжал Филлипс. — Я имею в виду, предал как друзей. От всей души надеюсь, что он не предаст вас, господин Лукас.

— Мы с ним не друзья, — сказал я. — Чего вы хотите, господин Филлипс?

— Просто поболтать, Лукас. Насколько мне известно, во время перелета на Кубу коммандор Флеминг имел возможность переговорить с вами.

«Святой Иисусе, — подумал я, глядя на маленькие дома и лавки, проносящиеся мимо. — Такое чувство, будто все шпионские агентства в этом полушарии интересуются тем убогим цирком, который устроил Хемингуэй. Но зачем им это?»

— Чего вы хотите? — повторил я, сделав ударение на последнем слове.

Филлипс вздохнул и положил на колени свои маленькие розовые ладони. Стрелки на его брюках были идеально отутюжены.

— Несчастный случай на улице Саймона Боливара в Веракрусе, — сказал он, понизив голос почти до шепота. — Известно ли вам, что я принимал участие в планировании первых этапов этой операции?

— Да.

— В таком случае вам также должно быть известно, что после вашей... э-ээ... стычки на улице Боливара BMP была отстранена от активной деятельности. Гибель Шиллера и Лопеса насторожила меня. Прежде чем покинуть страну, я побывал в доме на улице Боливара и внимательно изучил отчет ОРС о данном инциденте.

Мое сердце забилось чаще. Сотрудники ОРС и ФБР осмотрели трупы, прочли мой рапорт, но не производили баллистическую экспертизу.

Уоллес Бета Филлипс пристально смотрел мне в лицо.

— Если не ошибаюсь, в своем рапорте вы утверждаете, будто бы покушавшиеся ждали вас в доме, Лукас. Вы якобы приехали заранее, почувствовали нечто неладное и быстро вошли внутрь. Они выстрелили в вас и промахнулись. Кажется, там было найдено сорок две гильзы. Вы выпустили четыре пули.

— У Лопеса был «люгер», — сказал я. — Шиллер стрелял из «шмайссера» непрерывной очередью.

Филлипс улыбнулся:

— Они вели огонь в направлении входной двери и передней стены дома, но были убиты выстрелами в затылки и спины.

Я молча ждал.

— Вы действительно приехали загодя, Лукас. Вы вошли через заднюю дверь, мимо собаки. Собака знала вас, но вам все-таки пришлось перерезать ей горло, чтобы она не выдала ваше появление. Вы прошли через кухню и в темноте прокрались через прихожую. Оказавшись в комнате, вы каким-то образом подняли шум у передней двери. Не знаю, как именно, но соседи упомянули о том, что видели мальчишку, который бросил в дверь камень и быстро убежал. Шиллер и Лопес открыли огонь. Вы застрелили их сзади. Вы ликвидировали их, Лукас, и, могу добавить, сделали это преднамеренно и умело.

Мне нечего было сказать. Я рассматривал пейзаж, проносящийся мимо машины. Мы ехали к Сан-Франциско де Паула кружным путем. Я заметил, как в зеркальце мелькнули глаза Коули. Они были широко распахнуты.

— Мы не знакомы с обстоятельствами гибели генерала Кривицкого в феврале прошлого года, — продолжал Филлипс после секундной паузы. — Вероятно, вы застрелили его. Возможно, вы дали ему свой пистолет и дождались, пока он покончил с собой. Так или иначе, вам удалось произвести благоприятное впечатление на доктора Ганса Веземанна и других сотрудников Абвера в этом полушарии, и они до сих пор считают вас вольным стрелком, наемным убийцей. Если бы вы служили в BMP, я бы использовал вас как двойного агента во многих операциях.

— Я не служу ни в BMP, ни в вашем будущем ОСС, — ответил я. — Чего вы хотите, господин Филлипс? — Внезапно я почувствовал, как меня утомляет все это — пустопорожняя бравада Хемингуэя, насмешки и угрозы Дельгадо, сердечный тон, которым полковник Томасон «как мужчина с мужчиной» обсуждает с Хемингуэем его планы охоты за субмаринами, и обвинения Филлипса. В эту самую минуту где-то в Тихом океане славные американские парни плывут навстречу своей гибели, а напыщенные японцы с самурайскими мечами отсекают им головы. В Европе ни в чем не повинные мужчины и женщины доброй дюжины стран просыпаются по утрам и видят над своими домами развевающиеся флаги со свастикой и слышат грохот кованых сапог громил Вермахта на пустынных залитых дождем улицах. Всего в нескольких милях отсюда молодые матросы торгового корабля тонут, настигнутые торпедой, которую они даже не успели увидеть.

— Стефенсон и Донован надеются, что вы понимаете нашу стратегию в этой войне, господин Лукас, — сказал Филлипс. — Они не верят, что межведомственные распри способны ослепить вас и отвлечь от служения высшим целям.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — проронил я. — При чем здесь Хемингуэй и его затеи?

Филлипс вновь посмотрел на меня долгим оценивающим взглядом, словно пытаясь сообразить, лгу ли я или говорю искренне. Мне было совершенно безразлично, что он думает.

Должно быть, Филлипс прочел это по моему каменному лицу.

— У нас есть основания полагать, — заговорил он наконец, — что Гувер замышляет на Кубе нечто необычное. Возможно, нечто противозаконное.

— Чушь, — отрезал я. — Ведь никто иной как BMP и БКРГ научили Бюро планировать и осуществлять противозаконные операции. И если здесь происходит нечто подобное, мне об этом ничего не известно. Так называемым «оперативникам»

Хемингуэя эта работа не по зубам.

Филлипс покачал лысой головой.

— Я не имел в виду заурядные уловки наших агентств, господин Лукас, — ответил он. — Меня беспокоит нечто, способное поставить под угрозу национальную безопасность Соединенных Штатов.

Я с отвращением посмотрел на него. Гувер был лжецом и великим мастером межведомственной интриги. Он отстаивал свою территорию, не щадя никого и ничего, но если для него и существовало что-то, кроме собственной карьеры, то только спокойствие и безопасность США.

— Приведите хотя бы один пример с неопровержимыми фактами, — ровным голосом произнес я, — либо остановите машину и выпустите меня.

Мы находились примерно в миле от финки Хемингуэя.

Филлипс покачал головой.

— Пока у меня нет доказательств, Лукас, — сказал он. — Но я надеюсь, что вы их раздобудете.

— Остановите машину, — велел я.

Коули затормозил у обочины. Я открыл дверцу и вышел.

— На Кубе сейчас находится человек, которого вы знаете по фамилии Дельгадо, — сказал Филлипс, глядя на меня через открытое окно.

— И что же?

Мимо промчался грузовик, оглушив нас клаксоном и музыкой, гремевшей в кабине.

— У нас есть основания полагать, что Дельгадо — это специальный агент Д., — заявил коротышка.

Я призадумался.

В ФБР и ОРС не было ни одного человека, который не слышал об агенте Д. Многие в него верили. Я знал о нем следующее:

В половине одиннадцатого вечера 21 июля 1934 года гангстер Джон Диллинджер и две его спутницы — одной из них была знаменитая «женщина в красном», Ана Кумпанс, известная также под именем Анна Саж, которая и предала бандита — вышли из чикагского театра «Биография». Подразделение агентов ФБР, поджидавших Диллинджера в засаде, официально возглавлял старший спецагент Сэм Коули, однако настоящим руководителем группы был Мелвин Пурвис, который к этому времени пользовался куда более широкой известностью, чем мог бы вытерпеть Гувер. Пурвис узнал Анну Саж (поскольку именно с ней он заключил сделку о выдаче преступника) и велел остальным агентам рассредоточиться вокруг здания театра и ждать, пока он подаст условленный сигнал — закурит сигару. Пурвис действительно пытался зажечь сигару, но его руки тряслись так сильно, что он едва был способен держать спичку, а тем более — зажечь сигару и вынуть пистолет.

Диллинджер побежал. Пурвис несколько раз крикнул тонким пронзительным голосом: «Сдавайся, Джонни! Ты окружен!» Но вместо того чтобы сдаться, Враг Номер Один Гувера выхватил из кармана пиджака автоматический «кольт» и был расстрелян четырьмя агентами.

Газеты приписали убийство Диллинджера Пурвису, однако тот факт, что в гангстера стреляли еще несколько человек, также стал известен обществу. Однако в ФБР все знали правду о перестрелке — Пурвис так и не вынул оружие и уж тем более не открывал огонь. Специальный агент Коули, которого впоследствии убил Мордашка Нельсон, тоже не стрелял. Стреляли четверо: Герман Холлиз (он промахнулся), Кларенс Херт и Чарльз Уинстед (они, возможно, ранили Диллинджера) и «специальный агент Д.» — он, как полагают, выпустил одну-единственную пулю, которая и поставила точку в этом деле.