Пьесы - Владимир Голышев

Губернатор (с тихим бешенством): …Я очень, рассчитываю, офицер, – очень! – что вы изыщете доступное человеческому уму объяснение сему неслыханному проникновению. В обеденный час! В мирный дом губернатора вашего! Война с турками меня устроит. Ну-с. Нас атаковали янычары?

Офицер: Виноват.

Губернатор: Отчего ж? Коли атаковали, напротив – отличился.

Первая вспышка гнева миновала. Губернатор смотрит на офицера с насмешливым интересом.

Офицер: Ваше высокопревосходительство! Нами взят под стражу человек. (понижая голос) Думали: шпиён. А он – государев крестник.

Губернатор (иронично): Хорошо хоть не сам государь. Давай-ка, сынок всё в подробностях.

Офицер: Караульный взвод соблюдал порядок на ярмонке. Глядь – толпа. Рассредоточились по периметру. Рассеяли прикладами. Там человек – рукав разодран, кровь в угле рта. Особо ретивых придержали. Доносят: смуту производил, корил санитарными нормами. В виду холеры. Вопиющее, говорит, несоответствие. Ярмонку, мол, отменить надо, торговцев и товары – под арест. Те возбудились – удавить, думали, смутьяна по-тихому. Да замешкались, а тут мы…

Губернатор: Допросили в арестантской? (нетерпеливо) Ну давай, не томи! Что за мякоть у сего фрукта?

Офицер (мнется): Так это… ваше высокопревосходительство… (понижая голос) затронуты имена августейших особ… Дерзну ли я…

Отступает к двери.

Он самолично тут. В преддверии. Если будет угодно…

Губернатор: Ладно. Тащи смутьяна.

Срывает салфетку и небрежно бросает ее на столик.

(в сторону, с досадой) Пропал обед.

В прихожую вводят Криспина. На нем прежнее платье и описанные офицером следы избиения. Несмотря на вооруженный караул, Криспин ведет себя на удивление свободно. Если не сказать: развязно.

Губернатор (Криспину, строго): Кто таков? Откуда прибыл? Кем наущен? Ну! Отвечай! Как на духу. Без утайки.

Криспин как будто не слышит губернаторский рык. С видом музейного посетителя он разглядывает обстановку. Берет какие-то предметы со столика. Караульные рефлекторно кидаются воспрепятствовать, но в последний момент замирают и не решаются.

Криспин (добродушно): Ну что ж, таким я себе и воображал жилище наместника одной из провинций незабвенного отечества моего.

Подбегает к стене с изразцами.

(восторженно) Ба! Да ведь это – печь. Верно?

Разглядывает изразцы, как диковину.

Нельзя ли взглянуть на жерло – куда помещают древесные части для последующего их горения?

Губернатор (офицеру, вполголоса, язвительно): Хорош "царёв крестник"! (караульным) Ну-тко, ребята. Вяжите его шарфами – и в лазарет.

Криспин (спохватившись): Вы, сударь, верно, приняли меня за помешанного.

Смеется.

Откуда, мол, такая ажиотация при виде столь естественного в здешних климатических условиях предмета?

Подходит к губернатору вплотную и пристально смотрит в глаза.

(требовательно) Ведь так?

Обескураженный губернатор неопределенно пожимает плечами и робко кивает. Криспин ему весело подмигивает, плюхается на диван и закидывает ногу на ногу.

Не вы первый, Аркадий Львович – так, кажется? – не вы первый…

Замечает салфетку на столике.

Трапезничали, да? А тут мы… (караульным, с упреком) Нехорошо, бойцы! Не война чай, чтобы вот так вторгаться. В обеденный час.

Встает.

(губернатору) Прошу о снисхождении, Аркадий Львович, к молодцам. Из одной токмо ревностности…

Откланивается и идет к двери.

(караульным, на ходу, иронично) Ну, пошли что ли, пластуны.

Обнимает караульных за плечи.

(назидательно) Это ж, братцы, начальник ваш! Тут деликатность – первое дело! А то валились, как матросы в тавэрну – с ружьями, в сапогах…

Губернатор (опомнившись): Отставить!

Криспин оборачивается.

Криспин: Прикажете задержаться? (восторженно) Узнаю великодушие вельможи вновь обретенной родины моей!

Криспин идет к дивану.

(караульным, через плечо) Идите, идите. Сокройтесь с глаз. И молитесь. О прощении…

Берет губернатора под руку.

(жалуется) Соскучилось сердце мое, Аркадий Львович! Столько в нем смуты! Столько неизлитого! Столько невысказанного!..

Офицер (перебивает): А я?

Криспин (не глядя): И ты иди, командир. Неси службу. Бди и салютуй.

Жестом предлагает губернатору присесть на диван. Сам садится первым. Офицер и караульные выскальзывают за дверь.

Сцена пятая.

Там же. Криспин и губернатор усаживаются на диван. Губернатор недоверчиво хмурится.

Криспин: Воображаю Ваше смятение, Аркадий Львович. Появляется некто. Поведение – совершенно несообразно нравам и обычаям здешним. Платье драное. Сам – бит и препровожден в узилище до выяснения…

Губернатор что-то хочет возразить, но Криспин его останавливает.

Воздержитесь, Аркадий Львович, покуда не выслушаете историю мою. Вы, должно быть, слышали о кругосветной экспедиции Брокгауза? Нет? А знаете почему?

Пауза.

(торжественно) Сведения эти составляют государственную тайну. Посему, раскрывая их вам, я… Впрочем, могу ли я сомневаться в порядочности!..

Губернатор мычит нечто нечленораздельное и кивает. Криспин встает, подходит к окну, по-наполеоновски скрещивает руки на груди и задумчиво смотрит вдаль. Пауза.

(сухо) На третий год непрерывного морского странствия суда наши потерпели крушение в одном гиблом месте подле Африканского Рога. Господь изволил сохранить жизни двум матросам, ученому секретарю и одному чудесному младенцу, о коем после…

Пауза.

Матушка моя – в девичестве княжна… (осекся) Впрочем, поступок ее семья не приняла. Посему прошлое свое она решительно предала забвению. Софья Брокгауз. И только… Про отца не скажу ничего. Ибо неволен…

Пауза.

Экспедицию снарядили при государе императоре Павле Петровиче. В последний его год. Швартовый отдали в ту страшную ночь.

Оборачивается.

(со значением) Вы понимаете, о чем я говорю?

Губернатор молча кивает и торопливо крестится.

(продолжает) Матушка моя, дабы избежать разлуки, переоделась корабельным юнгой. На исходе первого года плаванья, когда головной фрегат вошел в Бабдельмандебский пролив, пряный воздух Азии огласил крик младенца. Мужеска пола. Мальчик рос крепким и смышленым. Всё перечеркнул роковой риф…

Криспин закрыл лицо руками. Плечи его сотрясли беззвучные рыдания.

Губернатор (робко): А мальчик?..

Криспин: Мальчик выжил. Товарищи по несчастью души в нем не чаяли и положили за долг чести хотя бы отчасти заменить ему безвременно утонувших родителей…

Пауза.

В беспрестанных скитаниях по африканскому континенту мы претерпели многое. Вам случалось бывать в Абиссинии?

Губернатор (напряженно): Мммм. В Крыму бывал. В Бессарабии. Узурпатора до самого Парижа гнали. (увлеченно) Наш гусарский полк однажды попал в западню. В Пруссии. Французы воспользовались рельефом местности – схоронились в овраге. Только кончики пик на виду. (заводится) Однако, вообразите бонапартову хитрость! Отыскал место, где разрослись камыши и…

Криспин (перебивает, задумчиво): А в Абиссинии нет камышей. Суглинок. Солнцем палимый. В трещинах весь. Как у старинных мастеров. На полотнах… (жестикулирует) Всюду скелеты погибших животных. Случалось ли Вам, Аркадий Львович, наблюдать скелет слона?.. (другим тоном) Впрочем, я увлекся. Не буду томить в неведении. Вы – опытный человек с острым пронзительным умом и наметанным глазом… Скажите, кто, по-вашему, этот чудесный младенец? (в сторону, с грустью) Впрочем, давно уже не младенец…

Губернатор: Вы!

Криспин (восторженно): Извольте видеть: возможно ль что утаить от старого солдата! (торжественно) Да, это был я.

Пауза.

Вам, должно быть, не терпится разгадать секрет маневра: как из Абиссинии я очутился здесь – пред вашими очами? В разодранной рубахе. С поврежденным лицом.