Консультант по дурацким вопросам - Олег Дивов

И вот все эти суровые мужчины, выбегая из здания, натыкаются на Петра Иваныча — и обходят его по самому краю ступенек. Косясь издали.

Подполковник крепко пожал Мише руку, прыгнул в машину и с визгом покрышек ускакал. Кагэбэшный народ стал ходить мимо наконец-то по прямой, но теперь странно косился уже на Мишу, который листал свои черновики сценария, прикидывая, не забыл ли чего. Вроде не забыл.

Дорога предстояла не очень длинная, но треть из нее — туго закрученный серпантин с большим перепадом высот. Он уходит почти под перевал, аж до зоны снегов. Ближе к подъему на перевал — место, откуда льется в три ручья та самая минеральная вода «Багиата». Источник у дороги красиво обложен камнями, сами они красные, потому что вода богата железом. Там все тормозят попить.

Миша как раз стоял у источника, когда все с тем же визгом шин подлетел Петр Иваныч. Оказывается, этот бэтмен уже смотался по своим делам и теперь ехал назад. Подполковник высунулся в окошко: слышь, на границе я всех предупредил, скажешь, что от меня, все будет нормально. Удачи. Если что, звони.

Миша проводил его благодарным взглядом.

Черт возьми, какой яркий человек. Вот про него кино снять бы…

Да кто же мне разрешит.

Глава 14

ЗОЛОТОЙ ГЛАЗ

Сцена б/н

«ПРОЕЗД „УРАЛА“»

Нат.

Военная техника: маш. «Урал» (бронированный).

Пиротехника: взрывы.

Прошло дня четыре — Миша в Москве успел сдать все бумаги, всю отчетность по истраченным деньгам и так далее. Как говорится, «ничто не предвещало» — вечер пятницы, они с Леной едут к друзьям на дачу, и наконец-то не жарко.

На телефоне высветился номер «Прайм-ТВ».

Что я забыл? — подумал Миша. Вроде бы ничего за мной больше не числится.

— Слушай, мы понимаем, что это пипец, но надо.

— Чего?

— Ты завтра улетаешь в Цхинвал на два дня!

Ущипните меня кто-нибудь, подумал Миша.

Это просто кошмар. Что там у них стряслось опять?! Я больше не хочу. Я больше не буду.

— Ребята, я не понял…

— Блин, да мы забыли доснять!

— Что именно?

— Ничего особенного — надо просто доснять планы города. Слетай! Возьмешь оператора, инженера — и лети.

— А я-то вам зачем?!

— Оператор не тот, что был с основной группой, молодой мальчик, мы за него волнуемся, слетай! Ведь ты там всех знаешь! Слетай, а?!

— Да вашу маму… — буркнул Миша. — Я перезвоню, мне надо с женой посоветоваться.

— А ты разве женатый? — удивились на той стороне.

— Да, — твердо ответил Миша.

В Цхинвале он первым делом вызвонил Петра Иваныча:

— Ты будешь ржать, но я опять тут у вас!

— Не, я ржать не буду, я вообще в горах.

Опа, какие новости.

— …а наш Вася — он на месте, ты звякни ему.

— Ну да, я ведь тут привез с собой…

— Васю набери.

Вася оказался вне зоны доступа. Ладно, успеется. И Миша отправился снимать.

На второй день утром он позвонил знакомым из КГБ: вы где?

— А мы на полигоне, — ответили ему.

— То есть?..

— А нас чего-то бегом на полигон загнали, всех до единого. В конторе одни клерки остались. А ты чего приехал?

— Да мне тут доснять надо.

— Блин, что-то ты темнишь!

— Да вы чего, ребята… Гадом буду, не темню!

— Ну-ну.

Черт знает, что у них творится, подумал Миша. Вообще обстановка какая-то странная, не узнаю город, а всего дней пять меня не было…

К двенадцати поехали в горбольницу — надо было заснять подвал, где сидели местные во время бомбежек. И вдруг в небе зарокотало. Раз «вертушка», два «вертушка»… Миша высунулся в окно машины: ух ты, Ми-8 АМТШ, он же «Терминатор». Погранцы? У погранцов таких нет, это с Моздока борты. Третья «вертушка», четвертая «вертушка»…

Миша снова набрал Васю — тот не отвечал. Что такое? И вдруг он догадался, чего ему не хватает в городе: он еще не видел ни одного ствола. Цхинвал 2009-го — это оружие у каждого первого встречного. А теперь его нет ни у кого. Натуральная чертовщина.

Отработали в больнице, вышли к «Волге» цвета морской волны, в которой сидел все тот же Алан… И тут Миша почувствовал некий репортерский зуд в одном месте. До Дома правительства от больницы на машине пять минут…

— Ребята, а давайте-ка в ту сторону съездим.

Едва они тронулись, как в небе раздался стройный рев движков. Над городом шли еще три машины — два боевые, а между ними белый Ми-8.

— Ну, ребята… Кажись, поймали удачу за яйца.

По центральной площади была раскатана ковровая дорожка, а сама площадь оцеплена насмерть, даже не суйся. Но на углу стоял, обмахиваясь от жары папкой для бумаг, начальник аналитического отдела КГБ. Миша бросился к нему.

— Слушай, не буду ничего спрашивать, я все понимаю. Камерами здесь ты рулишь?

— Я.

— Давай мою камеру поставим.

— А давай.

Миша уже поворачивался, и тут «аналитик» поймал его за плечо:

— Погоди, а ты здесь чего делаешь?

— А как ты думаешь, чего я здесь делаю? — ответил Миша со значением.

— Хм. Странно. А тебя нормально пустили?

— Да, а что?

— Нет, ничего… Ну ладно, давай камеру сюда.

Вот это повезло так повезло! Ковровая дорожка, оцепление, а на самом козырном месте стоит Миша Клименко, хрен с бугра и конь в пальто — и рядом его камера.

Оцепление ментовское, командует им начальник штаба МВД, так что разговор был короткий:

— Э-э…

— Урузмак, свои!

— A-а, Миша, это ты… Все нормально, работай.

И даже жара не чувствуется — такая удача привалила, что не до погоды. Эксклюзивный материал сам в руки лезет.

Вдруг оцепление зашевелилось, все как-то сместились, журналистов попросили отойти. Оператор дернулся было, но Миша схватил его за штаны: стоять!

Расскажешь коллегам — от зависти помрут. Вот заканчивается ковровая дорожка, по которой сейчас должны выйти как минимум два президента. Точно в торце дорожки — одинокая камера, оператор, рядом Миша в непринужденной позе, зыркая по сторонам с таким видом, будто он тут прописан… И больше никого. Сзади — пустое пространство метров пять, зачищенное оцеплением, а уже за оцеплением толпа народа, включая прессу.

Таки да: вот они, красавцы, Эдуард Джабеевич, Дмитрий Анатольевич и другие официальные лица. Все это счастье выходит четко Мише на камеру и начинает общаться с югоосетинским народом.

Только вот проблема: благодарный югоосетинский народ, он еще и довольно непосредственный. А редкие журналисты, попавшие в эту толпу, они по долгу службы такие наглые, что каждый стоит десятка осетин. И публика начинает потихоньку оцепление сминать, давить его в сторону любимых президентов. Спецназ ФСО с собой почему-то не привезли, тут только альфисты,[10] и толпа жмет их со страшной силой. И Мишина камера через какую-то минуту оказывается уже далеко не на самом козырном месте.

Миша толкнул оператора: камеру на руки, и вперед пошел. Тот сунул камеру над толпой сверху. Миша держался рядом, и их обоих толпа выдавила к третьему кольцу охраны. Поджала вплотную к альфистам — и только сейчас Миша увидел, до какой же степени их, бедных, сдавили. Альфисты упирались спинами сразу во второе кольцо — там, где личная охрана. А сплюснутая «личка» беспомощно лежала на президентских адъютантах.

Такого быть не должно и не может. Но Миша видел это своими глазами. А потом рядом с его головой возникла чья-то рука, сжимающая фотоаппарат, и пропихнула объектив мимо физиономии ближайшего альфиста — внутрь кольца. Еще секунда, человек поднатужился, и весь фотоаппарат ушел куда-то вперед.

У альфиста был «Калашников», руки на автомате, сам он зажат и поднять оружие не в состоянии. Ему эту камеру оставалось только грызть, но от обалдения он не успел и теперь мог разве что укусить человека за руку. Тоже, кстати, вариант, но как-то несолидно.

— Мужик! — позвал Миша негромко. — Убрать?..

Альфист бросил на него ошалелый взгляд:

— Че, свой?

Миша кивнул. Он ведь действительно был тут свой.

— Убери ее нах…

Миша не глядя двинул локтем назад. Бум! Там охнули, и рука с фотоаппаратом исчезла.

— Спасибо… — пропыхтел альфист. — А ты откуда?

— Из Москвы! — честно ответил Миша.

— Мы тоже… — сказал альфист и тяжело вздохнул.

Из толпы Миша выкарабкался помятый, но гордый, и первым делом схватился за телефон. Обрадовать «Прайм-ТВ» шикарным эксклюзивом, а потом договориться, как перегнать материал в Москву.

— Да не надо, — сказали ему.

— То есть как — не надо? Ты не понял, это внезапный визит, о котором почти никто не знает! Сенсация! Уже к вечеру все будут стоять на ушах и готовы продать родную маму за любую картинку отсюда! А здесь было полторы камеры, и наша картинка — самая лучшая! У нас материал, который нарасхват пойдет, надо только успеть…