...Имя сей звезде Чернобыль - Алесь Адамович

И вот я хочу сказать: общественность, и народный фронт и все общественные организации, и Союз писателей, и ученые должны эти деньги взять под контроль. Нельзя доверять этим людям, которые даже если б хотели сделать добро, они не могут сделать, ибо они не видят человека. Они только видят служебную свою выгоду. Спасибо.

Чернобыльский путь Материалы митинга

Из 10 атомных бомб, которые скинул Чернобыль на людей, 7 взорвались в Белоруссии!

Виновников Чернобыля нужно судить. Неизбежен экологический Нюрнберг, ведь если не остановить эту безответственность, эту круговую поруку и большую ложь на всех уровнях, мы не спасемся и от Чернобыля, и от неизбежных новых катастроф.

Половина территории Белоруссии 3 года жила за невидимым барьером. Мы все виноваты в этом: достаточно ли ученые, писатели, журналисты били тревогу? Нет! Многое об этом могло бы рассказать белорусское партруководство во главе со Слюньковым и Соколовым, которое не настояло на немедленной помощи пострадавшим районам (в отличие от Украины).

Сейчас в зараженной зоне положен новый асфальт, вместо деревянных построены каменные дома — миллионы рублей выброшены на ветер — ведь людей оттуда нужно было давно выселить. Судить нужно не только безответственное начальство, но и Систему, в который раз ставящую нас на край пропасти.

Академик Петросьянц заявил, после аварии: наука требует жертв. Но вся наша история почему-то замешана на жертвах: итог коллективизации — одни жертвы и отравленная земля, пустые магазины и раскрестьяненная страна; войну выиграли, отдав за одного немца 4–5 наших людей. Что же это за Система, которая всё время требует жертв и на 45-м году после войны не может себя прокормить? Чего же мы ждем?

Если мы хотим, чтобы 700 млн. рублей, собранные в Фонд Чернобыля и выделенные Москвой, были потрачены вопреки здравому смыслу, чтобы не строили опять показушные деревни, а спасали людей, мы должны заменить всех тех, кто, так или иначе, лгал нам эти 3 года! И после демократических выборов все эти хитрецы, которым очень уж хочется уцелеть на своих постах и которых больше ничего не интересует, просто пойдут туда, куда они заслужили.

Почему они не хотят помощи? Сталин, когда СССР предлагали после войны «план Маршалла», отказался, ведь тогда нужно было показать лагеря, показать зэков, показать нашу Систему. Сталин этого не захотел, и народ 10 лет после войны, обновляя страну, просто надорвался психологически и физически. А в это время Европа благодаря «плану Маршала» поднялась куда быстрей. Теперь мы обязаны просить помощи МАГАТЭ, ЮНЕСКО, ООН, Японии (современные дозиметры) и США, и приехать должны не лоббисты атомной энергетики (типа Ильина), а настоящие ученые, которые раскроют нам глаза на преступления наших царедворцев и придворных ученых, которые не видят живых людей, страдающих из-за их самоуправства.

Общественность должна взять под контроль народные средства, собранные в Фонд Чернобыля. Союз Кинематографистов БССР, выделив 100.000 рублей, смог переселить сирот в безопасные районы. Есть договоренность с США и Францией о лечении тысячи белорусских детей.

[1989.30.09.]

«Наконец заговорили о Белоруссии…»

Наконец заговорили о Белоруссии — в связи с Чернобыльской аварией. Из десяти «хиросимских» бомб (если сравнивать радиационное заражение), как сказано было недавно в «Комсомольской правде» (от 2 сентября), семь накрыли Гомельскую, Могилевскую и частично другие области и районы именно этой республики. Уж насколько многотерпеливый народ, но терпение и его иссякло — и тогда заговорили. А какой ложью (высокопоставленных медиков, биофизиков, партийно-советских визитеров) испытывали доверие народа: мол, еще полгодика, годик, и мы сами будем приезжать, с собственными детьми к вам отдыхать, на ваше прекрасное молочко, по грибы!.. И строили, строили, не жалея сотен миллионов рублей и дефицитных материалов — только бы не отселять, только бы изначальная неправда, заявленная ими и их предшественниками (мол, лишь три района неблагополучные, а остальное чистенькое!), чтобы всё это продержалось еще, не рухнуло. А тем временем кто-то пойдет на повышение, а кто-то на заслуженный отдых, а кто-то диссертацию завершит… Большая ложь аппарата принимала всё более бесчеловечные формы. И вот пришла пора: заговорили о Чернобыле, как о преступлении — служебном, «научном», просто уголовном. Об «экологическом Нюрнберге…»

А они защищаться, а они наступать, естественно — аппарат это делать умеет.

Судебная повестка, Наровля, народный суд вызывает Вас к 11 часам 30/ 09. 1989 г. для беседы по адресу: Наровля, народный суд (и адрес, фамилия вызываемого).

Приглашения в суд, к прокурору получили в эти дни сотни жителей пострадавших районов. В связи с заявлениями или просьбой — разрешить им митинг в столице республики. Всех кто подписал просьбу — в суд, «на беседу», ГАИ получило указание не пропускать автобусы…

А тем временем в столице этим людям приготовили жилье в квартирах минчан, походное питание — это люди из «Народного фронта», ну, а власти объявили выезд на субботник, нет, нет, в их же, пострадавших, пользу. Но встречаться им ни к чему. Пусть они будут там, там и разберемся, а мы здесь… Ну, совсем как в 1956 г., когда две части народа, которые «там» и «здесь» должны были повстречаться. А начальству волнение: а не сработает ли критическая масса!

Пока на окраинной улице Минска для «Чернобыльского марша» к Дому правительства собралось людей еще около сотни, минчан и тех, кому все-таки удалось прорваться из «зоны» — милиция разговаривала одним тоном: нельзя, никуда не двигаться, потому что нельзя! Когда собралось людей тысячи, тон стал меняться: взывать стали к авторитету народных депутатов. А когда 30 тысяч, 50 тысяч — пришлось открыть проспект для марша с черными полотнищами, на которых: Хойники: цезий — 60 кюри на км2, стронций — 70,9 кюри на км2; Ветковский р-н: — 50,175; Климовический — 47; Костюковичский — 71; Быховский — 30 кюри…

У Дома правительства люди останавились и назвали тех, кто все три года осуществляли политику успокоения жителей этих районов, а сегодня сказали, в какой уже очередной раз: мол, ошибка, признаем, зато вон какую программу предлагаем, с вами мы!

Но не вышли. И тогда заговорили сами люди из тех районов. Митинг длился около трех часов, а назавтра — пресс-конференция этих людей, простых женщин, мужчин из деревень и поселков, где бюрократия поставила еще один преступный эксперимент. По выживанию. Собстенному выживанию в условиях перестройки. В резолюции митинга минчан и людей из пострадавших районов одно из главных требований: начать расследование по чернобыльскому преступлению лиц и организаций к нему причастных.

А также — практические предложения и требования, соответствующие масштабу бедствия, которое обрушилось на эту частичку человечества — Белоруссию.

[1989]

Ратаваць будучыню

— Раней нам даводзілася слухаць несумленных спецыялістаў, такімі іх рабіла прыналежнасць да ведамаснага інтарэсу, — тады мы уступалі ў спрэчкі. Нам даводзілася складана, бо у вучоных былі аргументы. Вось, скажам, пасля артыкула «Честное слово, больше не взорвется!» у «Новом мире» да мяне зачасцілі спецыялісты з курчатаўскага інстытута і заманьвалі, заманьвалі ў свае сцены. Давайце, казалі, паспрачаемся. Але як мне, неспецыялісту, з імі спрачацца? Я ім прапанаваў знайсці нейтральную паласу, запрасіць навукоўцаў, якія стаяць на супрацьлеглых пазіцыях, — і тады ужо размаўляць. Дзякуй Богу, што ў грамадстве адбыліся таюя змены, якія даюць магчымасць выступаць сумленным спецыялістам. Радасна, што беларусюя вучоныя сёння стаяць на перадавых грамадзянскіх пазіцыях. Праўда, не усё ад іх залежыць — пакуль што застаюцца нейкмя галоўныя рычагі ў руках апаратчыкаў, якія дастаткова выразна праявілі сябе ў чарнобыльскай сітуацыі. Сказаць, што яны праявілі некампетэнтнасць, — гэта самае мяккае абвінавачванне. Яны паказалі няшчырасць перад сваім народам. Не мелі даных? Мелі. Але (акрамя, бадай што, былога сакратара ЦК КПБ Аляксандра Трыфанавіча Кузьміна, які ўсё ж спрабаваў змагацца) хавалі іх у сейфах. З разлікам, што, маўляў, я потъгм куды-небудзь з’еду і праз два-тры гадочкі ўсё забудзецца. Дык вось, пакуль рычагі ў руках тых хто праявіў абыякавасць да лёсу народа, «неспецыялістам» трэба не з вучонымі перацягваць канаты, а вось з гэтай кагортай. Так, Чарнобыль — гэта пытанне больш чым маральнае, гэта — пытанне палітычнае і, магчыма, юрыдычнае.

Выступалі таксама Г. Грушавы, С. Шушкевіч. З. Пазняк, М. Ігнатовіч, І. Ліштван, Я. Пятраеў, А. Шадыра, іншыя.

[1989]

Заключительное слово А. Адамовича на пресс-конференции после «Чарнобыльскага шляху»