Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Разная литература » Гиды, путеводители » На все четыре стороны - А. Гилл

На все четыре стороны - А. Гилл

Читать онлайн На все четыре стороны - А. Гилл

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 43
Перейти на страницу:

Мы пригласили молодого искателя приключений, спекулянта, рискового парня, поужинать с нами в модном ресторане, где «Гуантанамера» плещет о каждый столик. Мы познакомились с ним в гостинице, где он зарабатывал свои жалкие гроши опасным делом – продавал туристам пленки с сальсой. Он заказывает пережженный стейк и благоговейно вкушает его крохотными ломтиками. Сам он не любит сальсу. Ему нравится американская музыка. Он слушал ее по радио, пока радио не сломалось. Он обожает американские вещи – свои кроссовки, футболку. Его лучший друг сбежал в Майами. У всех гаванцев есть во Флориде друзья или родственники. О них говорят так, будто они умерли и попали в рай.

Беглецы устраиваются в Майами разносчиками пиццы и уличными парковщиками. Они зашибают легкую деньгу и шлют ее на родину вместе с рассказами о возможностях, которые дарит человеку великая Ярмарка Свободы. «Зря я не уплыл, – говорит Рауль. – Друг меня звал. Он построил плот. Когда все бежали, когда это было можно». Но Рауль остался. Ему помешала девушка, канадка. «Я собирался уехать по закону, понимаешь? Жениться. Знаешь Торонто?» Слушать его – не самое приятное занятие. Он говорит на хорошем английском, обильно и не к месту уснащая свою речь словечками из жаргона диск-жокеев. Он уставился в тарелку. Это был просто курортный роман. Да ладно, чего там – его лицо светлеет. «Я знаю все американские штаты. В натуре, чувак. И ихние столицы. Все выучил. Нью-Йорк – Олбани, Калифорния – Сакраменто, Кентукки – Франкфорт».

Это грустная полумифическая литания, перечисление фантастических воображаемых мест. С той же интонацией он мог бы говорить о созвездиях или планетах. Из всех запретов и ограничений, которыми государственный коммунизм вяжет по рукам и ногам своих подданных, самый жестокий, самый мучительный – запрет на путешествия, особенно для молодежи. Почти все терпимо, если есть хотя бы малейшая надежда на побег, на спасение. Тогда можно строить планы на лучшее – то, которое наступит через год, или через два, или чуть позже. А Куба – страна молодых; она бурлит, кипит и сверкает юностью. Молодым не хватает всего – денег, одежды, развлечений, самой жизни. И они это знают. Они не помнят, как было до Фиделя. Оправдают ли они его, станут ли преклоняться перед ним за то, что он дал им равенство и достоинство вместо паспортов и «Армани»? Вряд ли. Они не поблагодарят его за душную клаустрофобию заключения на этом острове, за прозябание в пепле живописной тупиковой эпохи, которую весь мир оставил позади много лет назад.

Каждый вечер влюбленные пары встречаются на Малеконе – длинной набережной, огибающей бухту. Они ложатся на дамбу и целуются взахлеб. Секс заменяет кубинцам антидепрессанты. Когда садится солнце, они смотрят на Атлантику, будто пытаясь заглянуть за горизонт. Там, всего в каких-то девяноста милях, – Флорида и веселая гулянка, на которую приглашен весь мир, кроме них. Для кубинцев океан измеряется не расстоянием, а временем, – он лежит перед ними, плоский, равнодушный и безбрежный, как вечность. Как для Колумба пятьсот лет тому назад.

На воле, в пампасах

Аргентина, январь 2001 года

Один издатель как-то сказал мне, что если он захочет вылететь в трубу, ему достаточно будет взяться за выпуск книги о Южной Америке. «Ты не поверишь, – заявил он, – но это совершенно убыточный континент». В общем, я его понимаю. Решая, куда поехать, мы обыкновенно выбираем страны, на которых история отдыхала чаще. Наше воображение зациклено на былых просторах империи – местах, чьи жители имеют в запасе ломаный английский, над которым мы можем покровительственно подшучивать.

У меня есть мысленный образ Южной Америки, но я не в силах определить, каким странам принадлежат кусочки, из которых он собран. Но вдруг, случайно, я услыхал от знакомого врача, что по количеству людей, регулярно посещающих психоаналитика, Аргентина занимает первое место на всем земном шаре, и это решило дело. В Буэнос-Айрес – вот куда я отправился. По прибытии мне почудилось, что произошла какая-то ошибка, что самолет развернулся, пока я спал. В Буэнос-Айресе все привычно – рестораны, магазины, уличное движение, звуки и запахи; это абсолютно европейский город, и люди, бегущие на прием к своим психотерапевтам, сплошь европейцы. Потом выяснилось, что в этом и состоит проблема Аргентины. Здесь живут итальянцы, которые говорят по-испански и хотят выглядеть как англичане. Они никак не могут понять, с чего это их занесло сюда, на берег Ла-Плата. Аргентина – край обманутых надежд, она должна была стать первой державой Латинской Америки. У нее было все – мозги, культура, житейская умудренность, танцы, – но она так и не вышла в лидеры. Ее блестящие перспективы выродились в дрянную политику, гиперинфляцию и мюзикл Эндрю Ллойд-Уэббера[46].

Именно это разочарование, эта несправедливость судьбы и укладывают аргентинцев на медицинские кушетки. Сначала мне не понравилось, что Буэнос-Айрес такой европейский, хотя Нью-Йорк почему-то не вызывает подобного раздражения. Никто же не спрашивает, приехав в Нью-Йорк: «И куда вы подевали всех могикан?». Но вскоре я просто забыл о своем недовольстве и влюбился в город. Он модернистский и очень цельный – этакий мачо, силач, лицедей, – деревья в нем чудесные. Я бы не стал упоминать о деревьях в городе, но в Буэносе они особенные. Палисандры, эвкалипты, гевеи, парки с длинными тенистыми аллеями, проникнутые англофильским духом, что всегда приятно.

У нас с Аргентиной больше общего, чем я думал. Мы построили им железную дорогу, пару-тройку раз пытались вторгнуться на их территорию – несерьезно, как бы флиртуя – а потом, что бы мы, англичане, делали без пирожков «Фрай-Бентос»? Да еще поло. Везде, где есть лошади, непременно появляются англичане, готовые ухаживать за ними как за родными детьми. Здесь много переселенцев с нашего острова, и у них есть кое-что общее: все они женщины. Найдется ли у нас на родине хоть одна девица с лошадиной физиономией, которая еще не легла под аргентинского игрока в поло? Если знаете такую, дайте ей их телефончик: они примут и устроят ее с удовольствием, в основном потому, что у аргентинских девушек им не обломится. Ни за что. Только после свадьбы. Это все еще католическая страна с моралью и снобизмом давно ушедшей колониальной эпохи. Аргентинки прелестны, очаровательны и знают такие заменители секса, которые не рассматривал даже Ватикан, – например, танго. На каждом углу, в каждом баре можно застать тангующие пары in flagrante[47]. Это синкопированная пантомима, изображающая то, чего ты не получишь позже, сынок.

Мы покинули Буэнос ради Патагонии, но еле добрались до цели. Меня предупреждали насчет южноамериканских авиалиний – говорили, в частности, чтобы я никогда не летал с футбольной командой, – но я впервые очутился в самолете, где ни контролер, ни стюардесса, ни командир рейса не знали, куда мы направляемся. «Нам ведь сюда?» – спросил я, показывая билет. «Кто знает? – кокетливо шепнула девица в форме, качнув бедрами, и добавила: – Посмотрим». Очевидно, останавливаться на полпути – болезнь, очень распространенная среди женского населения Аргентины, и нас тоже не миновала эта чаша. Пилот уже собирался идти на посадку, но вдруг передумал. В результате мы приземлились совсем в другом месте. В Англии это не так уж катастрофично: сесть в Станстеде вместо Хитроу, конечно, досадно, но трагедией это не назовешь. Однако Аргентина имеет размеры галлюцинации Джеффри Арчера[48], и в ней такое приключение вовсе не пустяк.

Пришлось еще этак с месяц ехать на такси, причем сквозь снежную бурю. Снег был неприятной неожиданностью: я рассчитывал на тропическую весну, а получил что-то вроде отпуска в Рейкьявике. Окружающий ландшафт, пожалуй, был бы неплох, если бы Господь Бог специально для нас не задернул его тюлевыми занавесками. Наконец мы прибыли в эстансию[49], где собирались провести несколько дней. Назавтра я проснулся с угрюмой британской решимостью взять от ситуации все лучшее, по-бойскаутски бормоча себе под нос: «Только не расслабляться», «Ты же хотел приключений» и «Надо было захватить теплое белье». Я распахнул дверь, глубоко вдохнул – и почувствовал сильную боль в челюсти, стукнувшейся о пол. Солнце уже встало, все блестело чистотой и свежестью, и вокруг была сплошная Патагония – и здесь, и там, и везде. Патагония огромна и ошеломительно прекрасна. Ее красота не отпускает ни на секунду, она словно постоянный шум в ушах, зримый звон колоколов, не умолкающих с рассвета до заката, – от нее как бы слегка глохнет глаз. У всех нас есть свой образец природного чуда, шаблон, к которому мы примеряем незнакомый пейзаж. Для меня это Швейцария. Патагония – Швейцария в квадрате с полынью вместо вереска. Она обладает всеми волнующими ингредиентами, которые жмут на мои персональные кнопки. Она стройна и длиннонога, с волшебными плавными изгибами, она уверенна в себе и выразительна, у нее есть характер, она может выругаться, а самое главное – она прямодушна и бесшабашна. Она не из тех коварных скрытниц, что прячутся за своей хрупкостью. Она не пользуется косметикой и придирчива в выборе партнера. Она не для всех.

1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 43
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать На все четыре стороны - А. Гилл торрент бесплатно.
Комментарии