Никого впереди - Евгений Сапиро

– Получается, что мой. Но подробности, если у тебя возникнет жгучее желание, мы выясним потом.

Ирина взглянула на наручные часики. Явно импортные.

– Через четыре минуты я должна предстать перед шефом. У тебя осталось время лишь на то, чтобы попросить номер моего телефона.

– Спасибо, что избавляешь от лишних маневров. Девушка, можно узнать номерок вашего телефона? Желательно домашнего.

– Давай блокнот и ручку. Заказы выполняются только из материалов клиента.

До поры до времени на вопрос, где и кем она работает, Ирина Воронова (по мужу) отвечала:

– Моя постоянная работа – генеральская дочка. Временная – референт-переводчик отдела внешней торговли Госплана.

Генеральские лампасы на папиных брюках она видела с четырнадцати лет. Последние годы генерал Шпагин служил в какой-то структуре Министерства обороны, дающей право называться «военным дипломатом». Это не могло не повлиять на выбор ее будущей профессии. Не без генеральской поддержки Ирина поступила на престижный в те годы переводческий факультет иняза имени Мориса Тореза.

По сравнению с десятью годами «генеральского периода», два года, проведенные Ириной в стенах Госплана после распределения, вполне могли ощущаться как «временные». Но, как часто бывает, дело было не в количестве, а в качестве этого отрезка времени.

Работа в Госплане воспринималась Ириной точь-в-точь как ее недавнее замужество.

Почти одновременно с зигзагами на погонах, папахой и лампасами отец Ирины получил квартиру в недавно пристроенном крыле знаменитого «генеральского дома» на Соколе. Их соседями по лестничной клетке оказалась семья прошедшего Гражданскую, финскую и Великую Отечественную войны комбрига, чудом миновавшего смертельный омут тридцать седьмого года. Уже не комбриг, а заслуженный генерал Воронов с женой жили в небольшой «двушке». У них был единственный сын Костя двадцать пятого года рождения, как водилось в те времена, тоже военный. В самом конце войны он только получил лейтенантские звездочки, и поэтому пороха понюхать не успел.

Но для молодого артиллериста-зенитчика боевая работа нашлась очень скоро. Тысяча девятьсот пятьдесят первый год он провел в Корее. Потом переучивался на ракетчика, осваивал зенитный комплекс С-75. В мае шестидесятого, во время службы в ПВО, приложил руки к приземлению на парашюте пилота американского самолета-разведчика У-2 Пауэрса. Потом была академия, а сразу после нее – новая горячая точка – Вьетнам.

В декабре шестьдесят пятого старший Воронов позвонил в дверь к своим соседям:

– У нас радость. Сын вернулся из годичной командировки. А радостью так хочется поделиться. Уважьте, заходите по-соседски!

Константин показался Ирине гораздо моложе своих сорока лет. Он был в гражданском костюме, но выправка и небольшой свежий шрам от левого уха к шее позволяли догадаться о его профессии. Где он был в командировке, чем там занимался, хозяева не говорили, а гости деликатно не спрашивали. Но после очередной рюмки старший Воронов не удержался и достал из шифоньера вместе с «плечиками» парадный китель сына. Погоны на кителе были полковничьи, а колодка одного из двух орденов Боевого Красного Знамени явно была свежей.

Ирина недаром была из военной семьи. В воинских знаках различия и наградах она разбиралась. Набор орденов на кителе в сочетании с тремя большими звездами на погонах и двумя академическими значками на правой стороне груди юная соседка оценила по достоинству.

– Я смотрю, Костя, вы зря времени не теряли.

– В сутках, Ира, у всех лишь двадцать четыре часа. И у лейтенантов, и у маршалов. Увеличение служебного времени происходит за счет личного. Я когда-то был заядлый театрал, но сейчас одичал и полностью дезориентирован. Впереди у меня два месяца отпуска, и потратить их зря мне бы совсем не хотелось, – прозрачно намекнул полковник.

– А что вам нравится? – с удовольствием подхватила тему Ирина. – Сейчас народ валит в Сатиру на «Женитьбу Фигаро» с Андреем Мироновым. У Любимова на Таганке премьера «Час пик». И новые фильмы на любой вкус: от «Андрея Рублева» до шикарных мультиков «Ну, погоди!»… – и услышала в ответ:

– Мне нравится все хорошее.

Далее события понеслись со скоростью ракет дивизиона полковника Воронова. Два культпохода в театры не только обнаружили единство вкусов, но и прояснили ситуацию с личной жизнью «одичавшего» отпускника.

Еще взводным он по уши влюбился не в кого-нибудь, а в жену командира полка. Бурный роман удавалось долго скрывать. Через два года лейтенант поставил вопрос ребром: я или он? И получив отрицательный ответ, добился перевода в другую часть.

– А потом наступило полное невезение с температурным режимом: то горячие точки, то холодные женщины, – с грустной улыбкой подытожил самоотчет полковник.

Так уж случилось, что рядом со своим заводным гидом он забывал о прошлых опасностях и предстоящих заботах. Его, человека организованного и требовательного, совершенно не раздражали ее импульсивность и почти подростковая категоричность.

В конце первого проведенного совместно вечера новая знакомая обронила:

– Зенитчик, да что ты обо мне знаешь?

И немедленно получила в ответ:

– Ты мой опознанный, но непредсказуемый объект.

Удивительно, но Ирина не ощущала дискомфорта от их почти двадцатилетней разницы в годах. С Константином она чувствовала себя уверенной и защищенной со всех сторон. Другие представители сильного пола рядом с ним вели себя словно вражеские самолеты, улавливающие импульсы радаров его зенитных комплексов и старающиеся держаться от них подальше.

Через полторы недели Ирина дала решительную отставку двум своим поклонникам студентам.

Через неделю наступил Новый год, который они встретили вдвоем в подмосковном Доме отдыха ПВО. За эти три дня Константин Воронов смог убедиться, что обидные слова «холодная женщина» к его прелестному экскурсоводу не имеют ни малейшего отношения.

Два дня спустя он предложил Ирине свои руку и сердце.

Свадьбу они сыграли одновременно с завершением сессии.

Медовый месяц был урезан до двух недель студенческих зимних каникул. По всей стране у Константина были боевые друзья – командиры полков и дивизионов, «тыловое хозяйство» которых позволяло принять молодоженов по советским стандартам на самом высоком уровне. Молодые выбрали Эстонию, которая каким-то чудом сумела сохранить свой европейский лоск. Даже промозглая погода не мешала им наслаждаться уютом таллинских кафе, спектаклями Паневежского театра, уличками и музеями университетского Тарту. Но главное, они почти все время были вдвоем, им было хорошо и интересно друг с другом. Порой Ирине казалось, что они парят в небесах среди светлых, мягких и теплых в любое время года облаков.

Потом было возвращение в Москву.

Муж по возможности пытался вывести ее «в свет». Тем более что скоро дружной парочкой подкатили традиционные «мужской» и «женский» праздники, с размахом отмечаемые в окружном доме офицеров в Лефортово. В честь Дня Победы несколько друзей Константина получили очередные звезды на погоны, которые по воинской традиции обязательно следовало «обмыть». Естественно, последовали приглашения.

Но тонус пребывания «в свете» резко снижало одно обстоятельство. Супруга полковника была обречена быть в кругу не только довольно моложавых полковников и подполковников, но и их, увы, порядком увядших боевых подруг. По этой причине рядом с ней, как бы это назвать, неконкурентоспособных. Другая была бы этим только довольна, но Ирине пребывание среди них в качестве «белой вороны» удовлетворения не принесло.

Эта неприятность, как оказалось, была даже не мелкого, а мельчайшего калибра. В конце мая Константин позвонил ближе к вечеру и предложил встретиться через пару часов в ресторане «Прага»:

– Есть что обсудить, Ирочка.

После того как они выбрали, чем себя побаловать, и сделали заказ, Константин сообщил жене новость: сегодня в управлении кадров ему предложили два варианта назначения.

Первый – в службе военной приемки в Министерстве обороны. В Москве.

Второй – командиром дивизии. На китайской границе.

– Костя, ты, думаю, догадываешься, что генеральская дочь хорошо представляет разницу между этими вариантами. Первый вариант – ты козырный, но валет. С неясными и отдаленными перспективами. Во втором – ты туз. Хозяин. Нет, Хозяин – это командир полка. А комдив – Большой Хозяин. В генеральском звании. Или я неправа?

– Попадание точно в цель, – констатировал Воронов.

– Тогда что ты хотел со мной обсуждать, если все ясно? Это капитану еще можно ставить условие: я или служба. С генералами так не бывает.

Костя долго не отвечал. Он любовался ее лицом, осанкой, манерой разговора, обаянием молодости. Все еще удивлялся, что эта женщина его. И леденел от мысли, что уже сейчас может ее потерять.