Блэкджек - Барон де К.

Встреть он Скорпиуса двадцать лет назад… Нет, тогда он прошел бы мимо. Десять лет назад он бы попробовал и забыл. Щемящая, сжимающая горло нежность, которую он испытывал, была возможна только для него сегодняшнего.

- Сволочь! - тяжело дыша, выдал Скорпиус, отбросил чужую руку и старательно заработал бедрами.

В золотистом свете, заливающем комнату, несмотря на задернутую занавеску, он казался совсем юным и невинным, соблазненным девственником, хотя его постельные умения свидетельствовали об обратном. Он выдаивал из любовника оргазм так умело, что Гарри понял - долго ему не вытерпеть, и представляемые в воображении обвисшие прелести тещи не помогут.

В глазах все расплывалось - наверное, остаточные явления после «кошачьего глаза». Ну ведь не слезы это, не может он… Гарри сжал зубы, изо всех сил стараясь сдержаться. Волчонок взвыл, задергался и, почувствовав на своем животе теплые брызги, Гарри провалился в огненную пропасть, слыша только шум крови в ушах, видя расплывающиеся перед глазами круги.

Очнулся он, когда тяжелое тело скатилось с него на скомканное, перекрученное одеяло. Скорпиус вытащил одеяло из-под себя, отпихнул, отвернулся к стенке и подложил под голову руку. Гарри положил пятерню на взмокшую спину, в ложбинку между лопатками, и любовник передернулся, недовольный прикосновением.

- Ты без рук кончил? - хрипло спросил Гарри, убирая ладонь.

- Ага, - сонно отозвался Скорпиус. Повозился, устраиваясь поудобнее, и добавил: - Впервые в жизни.

Гарри поймал себя на том, что улыбается. Спать ему расхотелось. Потянувшись за палочкой, он начал излечивать любовные отметины - синяки от засосов, царапины, ушибы. У Скорпиуса был даже не нордический - кельтский тип кожи, на которой любые следы повреждений проступали мгновенно.

- Щекотно, - Малфой взбрыкнул, захихикал и стал натягивать на себя одеяло.

- Терпи, - посоветовал Гарри, не давая волчонку спрятаться, - иначе все поймут, чем ты тут ночью занимался. И тогда твой отец попытается меня оскопить, а тебя заберет из лагеря и срочно найдет невесту.

- Пусть попробует, - хмыкнул юный Малфой, но все же благоразумно прекратил сопротивляться.

Гарри дошел до ягодиц и покачал головой, глядя на ссадины, украшавшие покрытую мурашками кожу. Он не помнил, когда успел так отделать Скорпиуса… и как? С его-то короткими обкусанными ногтями. В порыве раскаяния он наклонился и припал к отметинам губами. Скорпиус с готовностью отклячил попу.

Залечив последние следы, Гарри несильно шлепнул любовника и грубым голосом объявил:

- Ну, все. Готово. Теперь ты снова нетронутый персик.

- Ложись уже, перец старый, - не остался в долгу Скорпиус, широко зевнул и потянул к себе единственную подушку.

Устроившись рядом и закинув руки за голову, Гарри слушал его сонное дыхание и смотрел счастливыми глазами в дощатый лакированный потолок. Впереди было еще пять недель в лагере.

* * *

Скорпиусу казалось, что он летает - как на волшебном ковре. Когда ему исполнилось одиннадцать, и хогвартская сова принесла письмо с приглашением в Школу чародейства и волшебства, папа повел его в Парк чудес.

В то время там расположился знаменитый магрибский «Город теней» - магглы назвали бы его цирком, но для магов искусство восточных чародеев было свидетельством владения древними тайнами.

Скорпиус ходил между шатрами, раскрыв рот от удивления и слушая пояснения отца. Взвизгивал от страха, когда над ним склонялись выпущенные из запыленных сосудов джинны. Замирал от красоты танцующих пери. Застывал от восторга перед вольерами с карликовыми драконами и миниатюрными грифонами.

Под конец, заплатив двадцать галеонов за полет на ковре-самолете, отец усадил дрожащего от предвкушения Скорпиуса на ничем не примечательную вытертую плотную тряпку с бахромой по краям. Чародей в тюрбане и с седой бородой, заправленной за пояс, уселся рядом, Драко тоже, крепко обняв сына за плечи, - и ковер плавно взмыл в небо.

Ощущение свободного полета - совсем иного, чем на метле - Скорпиус запомнил навсегда. Его переполнял удивительный сладкий восторг - словно Скорпиусу вдруг удалось какое-то необычное, замечательное колдовство. Он уже умел обращаться с волшебной палочкой, купленной в подарок на день рождения, у него даже получалось что-то самое-самое простое, вроде небольшого фейерверка или взлетающего над головой перышка. Но как всякий юный маг, Скорпиус мечтал о волшебстве небывалом, способном прославить его на весь Уилтшир и даже на всю Британию.

Разглядывая с высоты птичьего полета магический Лондон, он дрожал от волнения, представляя себя властелином волшебного города. Или даже настоящим Драконом, подчинившим себе целую страну и правящим ею жестоко, но справедливо. Но в разгар таких фантазий ковер-самолет вдруг падал в воздушную яму, и Скорпиус с визгом цеплялся за смеющегося отца, зажмуриваясь и чувствуя себя тем самым перышком, влекомым порывами ветра.

Сейчас, спустя столько лет, он снова летал - пусть внешне и оставался на земле. Он вновь переживал сладкий восторг полета и неожиданное падение, слезящиеся от ветра и солнца глаза и острую тоску по невозможности снова оказаться в облаках.

Скорпиус любил летать на метле, но ее движения и скорость всегда зависели только от него. Ну и, конечно, от марки самой метлы. А здесь все оставалось непредсказуемо и неуправляемо. И от этого еще более желанно.

Если бы Скорпиус был немного старше и пережил в своей жизни хотя бы одну серьезную влюбленность, он без труда смог бы дать название своим чувствам. Но его богатый постельный опыт сильно опережал опыт душевный, и привычка все сводить к простым решениям сыграла с Малфоем злую шутку. Он искренне считал, что все дело в неотразимой сексуальности Поттера, в его удивительном магическом потенциале и обаятельно-суровой внешности. Он был уверен, что все вокруг испытывают к Гарри те же чувства, что и сам Скорпиус. И что на три мили вокруг нет ни одного мага или ведьмы, не мечтающих попасть в постель к Главному аврору.

Другими словами, Скорпиус отчаянно влюбился, но за отсутствием опыта считал, что все дело всего лишь в ситуации. Закончится лето, закончится практика, Малфой вернется в Лондон, полный привлекательных и незакомплексованных мужчин - и морок развеется без следа.

Вот только мысль об этом почему-то причиняла самую настоящую боль. И думать о возвращении не хотелось. Хотелось утащить Поттера в комнату, завалить в постель и заниматься сексом без передышки. Хотелось прикасаться, гладить, целоваться до опухших губ и не вспоминать о будущем.

Впрочем, мечты и фантазии не мешали Скорпиусу выполнять его работу. Он бдительно следил за пронырливой троицей, то и дело норовящей ускользнуть от бдительного ока воспитателя куда-нибудь в лес или на луга за корпусами, успокаивал обиженных, выговаривал непослушным и старательно делал для себя вид, что случившееся ночью вполне естественно и не выходит за рамки обычного секса.

Поттер отрабатывал свою ставку учителя ТОМ, кузины Нотт все так же кокетничали, мадам Кокрейн убивалась над очередной ссадиной, инструктора боролись с зевотой, а аниматорша и мадам Мур изобретали очередной праздник на ближайшую пятницу.

После обеда Поттер перехватил Скорпиуса на крыльце корпуса.

- Уложишь свой блэкджек - выходи. Пойдем, кое-что осмотрим.

Кажется, в этот раз Скорпиус разогнал по постелям соплохвостикам в рекордно короткий срок. Пригрозил наказанием за уход из корпуса и радостно запрыгал за Поттером по тропинке, ведущей сквозь заросли рододендронов.

Плот торчал на месте, но камыши вокруг были основательно примяты - видимо, Брукс и Барлоу не потрудились привести место в порядок. Впрочем, Поттеру это оказалось только на руку - он не опасался, что они со Скорпиусом оставят здесь следы своего присутствия. Влез на плот, пока Малфой переминался на берегу с ноги на ногу, внимательно осмотрел, вытащил что-то из щели между бревнами.

- Смотри. Знаешь, что это такое?

- Само собой, - Скорпиус повертел в руках небольшой зеленоватый камушек, напоминавший отшлифованный кусочек мутного бутылочного стекла. - Нефрит. Но такой… скверненький.

- Верно, - Поттер забрал камень из пальцев Скорпиуса, коснулся палочкой. - Сейчас поглядим, где его прятали.

Нефрит еле заметно засиял, и тут же похожее сияние волной пробежало по одному из деревьев, склонившемуся над водой.

- Замечательно, - Поттер подобрался к дереву, подтянулся, заглядывая в дупло, расположенное чуть выше его головы. - Там еще что-то лежит, сейчас посмотрим.

- Вау! - Скорпиус даже подпрыгнул. - Это же тайник, да? А вдруг там золото?

- Вряд ли, - Поттер посветил внутрь дупла волшебной палочкой. - Нет, магией тут ничего не прикрыли. То ли совсем неопытные жулики, то ли опасаются следы оставлять.

Он сунул руку в дупло, вытащил сверток - перевязанный бечевкой кусок мешковины, аккуратно отогнул край.