Проект «Справедливость» - Даниил Аксенов

— А что они хотят? Каковы ваши цели? — Я вынул из руки трупа копье и бросил кусок плинтуса на пол.

Маг подчеркнуто небрежно пожал плечами. Его фиолетовый сюртук был расстегнут, под ним виднелась серая шелковая рубашка.

— Стать такими же, как титулованные особы, какие еще могут быть цели? Они бессмертны, мы тоже хотим быть бессмертными, они могущественны, как библейские демоны, мы тоже хотим стать такими.

Мои брови поднялись. Что ж, я всегда уважал честность, о чем бы ни шла речь.

— Титулованные особы безвылазно сидят там. Сюда они не могут проникнуть, — показал я рукой на землю. — У них нет ни жен, ни детей. Никто не знает, как они выглядят на самом деле. Они похожи на людей, да, но вдруг это иллюзия? Многое из того, что мы видим там, вовсе не то, чем кажется. Вы этого для себя хотите? Стать неизвестно кем и навечно застрять неизвестно где?

— Гм… это сгущение красок, — криво усмехнулся маг. От этой усмешки на его лице появились глубокие морщины. Он был весьма немолод.

Спорить не хотелось. Я понял, что нужно братству: обмануть судьбу, получить положительные черты высшей знати и увильнуть от отрицательных. Что ж, Лим существует долго; должно быть, это братство с подобными целями — не первое. Интересно, что случилось с другими? Я пока не мог точно сказать, кто такие титулованные особы, но, наблюдая за губернатором, понял, что в них мало человеческого. Они могут логично мыслить, их воображение широко, эрудиция всеобъемлюща… Но когда общаешься с ними, создается впечатление, будто говоришь с иным разумом, который лишь притворяется человеком. Я про такое читал. Некоторые сильные шахматисты рассказывали, что, играя в шахматы с неизвестным противником, могут отличить машину от человека. «Машина мыслит странно» — так говорили шахматисты. Но машина — единственный известный мне пример нечеловеческого разума. Я мог предположить, что титулованные особы — инопланетяне или какие-нибудь сверхъестественные существа. Насчет инопланетян мне нечего сказать, а сверхъестественные существа — это вопрос веры. Увы, несмотря на магию Лима, я оставался скептиком.

Хотя сейчас решать глобальные вопросы ни к чему. Я сосредоточился на практической стороне дела. Итак, за похищениями миски стоит некое братство. Это интересно само по себе, такую информацию можно попробовать продать маркизу Ори через кавалера Файета. Вдруг братство работает также в других направлениях и дорогу перешло не только мне? Если так, то маркиз заплатит щедро.

— Зачем вам миска-то понадобилась? — спросил я.

— Будто сам не знаешь, — буркнул маг.

— Я задал вопрос. Твое дело — отвечать. — Копье в моей руке дрогнуло.

Блондин покосился на наконечник и поморщился. Мой собеседник невольно оказался прав, когда с иронией предположил, будто я не знаю о миске. Я действительно мало что знал. Губернатор отнял ее у меня на время обучения и вернул только в конце, посоветовав непременно пообщаться с тем, кто живет по «другую сторону воды».

— Миска — это артефакт, — произнес маг таким тоном, словно растолковывал очевидные вещи. — Очень важный и полезный. Но я в этом не особо разбираюсь. Что с меня взять? Я — просто… гм… исполнитель. Знаю лишь, что старшие братья говорили о каком-то утраченном могуществе. Что, дескать, это могущество есть там, куда приведет миска, и если они туда доберутся, то найдут того, кто остался прежним.

Маг положил жезл на сиденье кресла.

— Кого найдут? — насторожился я. — Кто остался прежним?

— Не знаю, но они его сами явно побаивались, говорили о нем так, словно он сумасшедший, очень опасный сумасшедший. Больше я о миске ничего не знаю.

Я молчал, перебирая в уме те скудные крохи информации, которая мне известна. Если прибавить к ней слова мага, то все равно цельной картинки пока не складывалось. Мне захотелось еще расспросить о Светочке, а потом вернуться к братству, но маг опередил меня.

— Слушай, давай я куплю свою жизнь, — неожиданно предложил он, запустив руку за пазуху. — У меня тут есть кое-что интересное. Список!

— Какой еще список?

— Да вот! — Блондин, порывшись в недрах сюртука, вытащил лист бумаги. — Смотри! Вот же! Список не мой, я должен был лишь передать, но написанное легко проверить. Первый случай произошел около года назад в Подмосковье, второй — рядом с Иваново, потом были еще… тоже не очень далеко, все почти в одном районе, Иваново — самое дальнее. А вот и последний случай! Буквально вчера! Видишь? Москва, Тропаревский парк, ночное время. Да сам посмотри!

Я взял список, недоумевая, что он означает. Маг тыкал пальцем в строчки и на какой-то миг усыпил мою бдительность. А может, ему просто показалось, что усыпил. Его рука скользнула под сюртук и вытащила широкий длинный нож, почти кинжал.

О, это был очень мудрый ход! Если меня нельзя прикончить при помощи магии, то всегда остается старый проверенный способ. Вопрос лишь в том, куда ударить.

Блондин знал об этом. Знал, что место очень важно. Если ударить в живот — это одно, я, вероятно, останусь в строю, если ударить в сердце, то могу отключиться на время.

Маг слегка поднял нож, и это дало мне лишнее мгновение. Я боялся не успеть создать форму и воспользовался тем, что нашлось под рукой, — копьем. Дело решали доли секунды, мне даже не удалось толком развернуть наконечник, чтобы нанести не опасный для жизни удар. Копье вошло в грудь.

Что ж, это крушение моих планов. Я уже совсем было решил, что передам блондина в руки службы безопасности одной из фирм маркиза Ори. Уж они сумеют о нем позаботиться: пожалуй, не убьют, а продержат некоторое время в заключении, а потом попытаются перекупить. Но теперь этот план невыполним. Маг сам выбрал свою судьбу.

Наконечник копья вошел в грудь чуть ниже шеи с небольшим хрустом. Лезвие оказалось очень острым. Оно пронзило тело насквозь. Блондин превратился в подобие бабочки, нанизанной на иголку. Все-таки напрасно он достал нож, напрасно!

Некоторые люди так боятся ближайшего будущего, что готовы рискнуть чем угодно, чтобы его изменить. А ближайшее будущее — не самое страшное по сравнению с тем, когда у человека вообще нет никакого будущего. Мой неудачливый пленник это слишком поздно осознал.

Он упал на пол и вскоре затих, вцепившись напоследок в злополучный список. Я не стал разжимать руку, наверняка этот список был какой-нибудь чушью, призванной усыпить мою бдительность. У меня даже не возникло желания проверить, что же случилось вчера в Тропаревском парке.

Глава вне нумерации

Тем не менее это событие имеет настолько прямое отношение к моей истории, что умолчать о нем просто невозможно.

Итак, поздним вечером, когда редкие звезды казались отражением света фонарей, на скамейке в Тропаревском парке, знаменитом своими речушками и озерами, сидели двое подростков, Четвертак и Мыльный. На самом деле у них были другие имена, но эти клички прилипли к ним примерно год назад, когда парни впервые попали в одну из местных банд.

Четвертак, худощавый шатен со сломанным носом, получил свое прозвище сразу же, когда с гордостью вытащил из кармана редкий юбилейный американский двадцатипятицентовик. Долговязый блондинистый Мыльный сначала был «Верзилой», но потом, когда открыл рот и начал что-то путано и многословно рассказывать, тут же приобрел кличку Мыльный — по аналогии с мыльными операми.

Эти двое парней сидели в темном уголке парка не просто так. Они не ждали своих девушек, не играли в прятки и, уж конечно, не рассуждали о смысле бытия. Они крали сумки у припозднившихся прохожих.

Четвертак и Мыльный относились к редкой породе «гуманистов» в агрессивной среде подростковых банд. У них не было с собой молотка, которым нужно бить жертву сзади по голове, но зато имелась замечательно отработанная схема, направленная в основном на женщин и пьяниц. Мыльный толкал, а Четвертак вырывал. Просто и эффективно. Иными словами, в их работе присутствовала строгая синхронность: они подскакивали к одинокому прохожему, Четвертак вцеплялся в сумку, а Мыльный толкал жертву с небольшого покатого склона. Женщины обычно вскрикивали, взмахивали руками, чтобы удержать равновесие, выпускали сумку и катились под откос, отделываясь синяками или, изредка, переломами. Жертвы оставались живы, а парни гордились этим, называя свою работу «чистой и быстрой». Четвертак даже хвастался своей ловкостью: ведь чтобы женщина упала, сумку нельзя тянуть на себя, помогая жертве устоять, а нужно толкнуть по направлению к ней, чтобы ускорить падение.

В Тропаревском парке было несколько подходящих склонов. Поначалу парни меняли места засад, опасаясь, что их выследит полиция, но время шло, а полиция не чесалась. Местные правоохранители даже ни разу не пришли ни с одной из жертв, чтобы осмотреть место происшествия. Это обнадежило наших оригинальных грабителей-«гуманистов». Их деятельность продолжалась вторую неделю, и они работали лишь в двух-трех точках, просто переходя с одной на другую по нескольку раз за ночь. Пока слухи о «плохом» месте не растеклись по округе, можно снять неплохой урожай.