Фантомные боли железных грифонов - Анастасия Орлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Насчёт кладбища я с тобой согласна, — улыбнулась Тэлли. — А солнце — оно должно быть внутри, это самое главное. Если оно там есть, то разве ж может так сильно угнетать происходящее снаружи?
— Надо подумать, — усмехнулся Корнет, озадаченно взъерошив тёмные волосы.
— Подумай, — кивнула Тэлли и пошла дальше. — Внутреннее солнце отпугивает наружных чудищ, — добавила она.
— «Наружных чудищ»! — вновь рассмеялся Корнет.
— Что-о? Что смешного? — шутливо нахмурилась Тэлли.
— Слово забавное — «чудищ». Тоже из книжек?
— Наверное. Я уж и не помню.
— И что, ты совсем не боишься?
— Чего? — Тэлли удивлённо вскинула золотые брови. — Чудищ?
— Города.
— Ну, как сказать… — Тэлли задумалась. — Я боюсь его разгневать. Он так добр ко мне, и мне это так нравится, что бывает очень страшно сделать что-то не то, что-то такое, что его разозлит. Я знаю, Творецк может быть очень жесток, но ведь в его жестокости всегда виноваты люди — если бы они не нарушали правил, никто бы не пострадал, верно?
— Ну… Не знаю. Может быть. У тебя особенный взгляд на вещи, Тэлли.
— Я чудачка, да?
— Вовсе нет!
— Ну, признайся! — Она шутливо пихнула его в здоровое плечо. — Чудачка, да?
— Если только совсем чуть-чуть, — сдался Корнет. — Но это даже мило.
— Правда? Тебе нравится? — Она остановилась, вновь развернулась к нему лицом, и взгляд синих глаз стал чуточку серьёзнее.
— Тэлли, я не…
— Я тебе нравлюсь? — прямо спросила она, перейдя на полушёпот. — Хотя бы немножечко?
— Ты очень славная девушка… — начал Корнет, — добрая и забавная…
Тэлли разочарованно вздохнула, отвела глаза.
— …но мы с тобой только дружим, Тэлли. Понимаешь?
— Чего ж тут не понять.
Она понуро кивнула и пошла дальше.
— А она чем тебе нравится? — вполголоса спросила Тэлли чуть погодя.
Корнет долго молчал.
— Сам не знаешь? — не без горечи усмехнулась она.
— Если бы доктор Сага мне просто нравилась, я бы, наверное, смог бы сказать — чем именно, — задумчиво произнёс он.
Они остановились у дверей его дома, окна которого светились бутылочно-зелёным.
— Ей нет до тебя дела! — умоляюще воскликнула Тэлли, и её худенькие пальцы сомкнулись на запястье Корнета, словно она пыталась его удержать. — Она на десять лет старше!
— Я знаю, — невесело кивнул Корнет.
— Она груба и цинична! И эти её… словечки и привычки… — Тэлли брезгливо поморщилась. — И никакого внутреннего солнца! Она и твоё погасит, Корнет!
Корнет мягко, но настойчиво высвободил руку из её пальцев.
— Она его зажгла, понимаешь? — совсем тихо ответил он. — Я переоденусь. Подожди меня здесь, пожалуйста.
Он ушёл, и Тэлли зябко обхватила себя за плечи.
— Ты слышал, да? — обратилась она к тротуару, смаргивая злые слезинки. — Ты можешь что-то сделать? Можешь ведь, правда? Ну пожалуйста! — Приподняв очки, она вытерла глаза ладонью. — Потому что я за эти полтора года уже всё, что могла, сделала! А видишь, мы с ним всё ещё только дружим!
На последних словах Тэлли скривилась и прошепелявила их, будто ребёнок, желающий пообиднее передразнить недруга. А когда Корнет вернулся, она выглядела по обыкновению умиротворённой.
***
Заработавшись, Профессор забыл про обед и спустился в столовую уже после трёх. В полупустом зале в глаза ему сразу бросилась знакомая тонкая фигурка с копной золотых кудряшек. Тэлли сидела в уголочке, обхватив себя за локти и опустив полный невыразимой тоски взгляд в свой недопитый и уже давным-давно остывший чай.
Когда Профессор с подносом подошёл к её столу, Тэлли не заметила. Он вежливо покашлял.
— Не помешаю?
Тэлли безучастно покачала головой. Профессор нахмурился, отставил свой обед на край стола, а сам сел поближе к Тэлли.
— Что случилось, солнышко? — понизив голос, спросил он, но Тэлли никак не отреагировала. — Ну же! — Он легонько ущипнул её за локоток. — Кто огорчил мою маленькую птичку, что она теперь сидит тут вот так, нахохлившись, а, Тилли-Тэлли?
Ответа не последовало.
— Ты же помнишь, что можешь рассказать мне всё что угодно? И я обязательно постараюсь тебе помочь. Кто тебя обидел, Тилли-Тэлли?
Тэлли бросила на Профессора пасмурный взгляд, но тот заметил, что синева под ресницами стала чуточку светлее.
— И что вы им сделаете? — спросила она. — Уши надерёте?
— Ну-у-у… — Профессор изобразил серьёзную задумчивость. — Если потребуется — надеру. И, может, не только уши. А хочешь, в угол их всех поставлю? На колени, на горох!
На щеках Тэлли мелькнули ямочки, но она всё ещё продолжала обиженно смотреть в свой остывший чай.
— Так что случилось?
Она вздохнула, будто Профессор её всё-таки уговорил.
— Эта с-с-с… доктор Сага! Мы так чудесно обедали с Корнетом, и тут принесла её нелёгкая, и он сразу, как собачка, за ней побежал — что-то там помочь! — уязвлённо сказала Тэлли, не отрывая взгляда от чашки. — А ведь он ей не какой-то там лаборантишка! И самое обидное: мы договаривались пообедать, а он меня взял и бросил здесь, хотя Сага…
— Доктор Сага, — мягко поправил Профессор.
— Да… Хотя она сказала ему, что сама разберётся и не стоит беспокоиться. А он всё равно пошёл! Да ещё Хидден тут же оказался и велел Корнету «гулять выходной», потому что «в Каланче и без него найдутся желающие помочь доктору Саге» — явно на себя намекал, но Корнет всё равно пошёл! Представляете? — Тэлли обернулась к Профессору, и во взгляде сверкнула злая обида. — А после слов Хиддена — так чуть не бегом побежал!
— Ну что ж, — Профессор вздохнул, побарабанил пальцами по столу, — дурак твой Корнет. Хоть дери ему уши, хоть не дери — ума не прибавишь. Придётся тебе, птичка, быть мудрее и раз и навсегда выбросить из головы тех, кто не достоин там находиться. Хорошо?
— Всё у вас просто! — вновь нахохлилась Тэлли.
— Корнет не единственный симпатичный парень в Творецке. Да и не стоит он того, чтобы так на нём зацикливаться.
Тэлли фыркнула.
— Это на Саге все зациклились! Вот скажите, Профессор, что в ней такого? Холодная, вечно раздражённая, резкая…
— Ну… — вновь задумался Профессор. — Она красивая, наверное.
— Вам она тоже нравится? — вскинулась Тэлли.
— Нет, — честно ответил Профессор, — мне никогда не нравился ни такой типаж, ни доктор Сага в частности (как женщина, разумеется, — специалист она отличный). Так что зациклились на ней далеко не все, разве что твой Корнет, и тот — по молодости и глупости.
— А Хидден?
— О, ну, такие индивиды, как Хидден, интересуются женщинами лишь с одной целью и лишь до определённого момента. Поверь мне, когда
