Отставной диверсант - Олег Маркелов

В этот момент лейтенант Зенин находился довольно далеко от эпицентра действа. Он общался с одним из гражданских информаторов, выясняя настроения местных жителей вокруг этих переговоров. И когда на его коммуникатор поступил сигнал экстренного вызова, ничто не предвещало беды. Только оказавшись в отеле, он понял, что возникли какие-то серьезные проблемы. Короткий бой на этаже, где размещался опекаемый чиновник, унес жизни самого «клиента» и еще с десяток жизней его личных охранников. Среди личного состава службы безопасности отеля тоже были потери, но они выражались в нескольких сломанных конечностей у тех, кто попытался заступить дорогу прорывающейся наружу девушке, превратившейся в разъяренную фурию. Когда до Зенина дошла информация об итогах бойни, он едва удержался на подогнувшихся враз ногах. Никакое чудо не могло спасти Ташу Макееву от неминуемого наказания и неотвратимой казни. Славомир и тогда не мог поверить, что опытный боец, каким являлась уже тогда Таша, настолько поддался эмоциям, чтобы прикончить стольких людей, а главное, ликвидировать самого чиновника, которого должна была охранять любой ценой…

Таша сдалась без боя обложившим ее бойцам подразделения мобильной пехоты, которых подняли по тревоге, как только произошло ЧП. Ее доставили в подвальный этаж здания центрального офиса Службы Государственной Безопасности, который уже при строительстве создавался как изолированная от всего мира миниатюрная тюрьма. Славомир метался, пытаясь нащупать возможности вытащить подругу из смертельного тупика, в который она сама себя загнала, но лишь больше убеждался, что не только нет выхода, но и настроения тех, кто хотя бы на полволоса может воздействовать на ситуацию, сформировались совсем не в пользу сбесившейся машины для убийств. И тогда он принял единственно возможное в данных условиях решение…

Лейтенант Зенин никогда не работал так быстро, результативно и решительно. Впрочем, решительность его была на грани отчаяния или истерики, порожденных страхом за любимую женщину. Он был готов засесть с арсеналом у двери ее камеры и убивать любого, кто попытается приблизится. Но в этом случае им обоим была гарантирована скорая и неминуемая гибель. Скорая ровно на столько, сколько понадобится времени для прибытия вызванного по тревоге армейского подразделения. А Славомир, понимая, что вместе им больше не быть, хотел лишь одного – спасти.

За считанные часы Зенин создал канал заброса агента через австралийских агентов в Федерацию Объединенных Наций. Продумал запутанную многоходовую доставку этого агента к отправной точке – транспортному кораблю, в одном из контейнеров которого было оборудовано автономное убежище для одного человека, способное функционировать в течении необходимого месяца, а то и полутора. Правда, такому агенту приходилось питаться безвкусными, как пластилин брикетами искусственного питательной массы и выбирать, на что потратить каждую пригоршню воды – на утоление жажды или личную гигиену. Но разве это может стать серьезным испытанием для опытного агента? Подготовив и даже уже не успевая перепроверить все, Славомир наведался к заключенной, самолично взял у нее полную пробирку крови, а потом поставил перед фактом существования пути к спасению. Она сначала отказалась, заявив, что без него ей не нужен весь этот мир. Но, не моргнув глазом, Зенин рассказал ей, что и без этого происшествия их отношения не имели никакого будущего, а уж преступница, каковой она теперь стала, не заслуживает и того, что он для нее делает. Под конец своей презрительной речи, он поинтересовался, не думает ли она, что была единственной, ведь подающему надежды офицеру СГБ не слишком сложно найти ласку у недалеких служащих вспомогательных структур. Видимо, нервы у Таши и без того были на пределе, потому, что среагировала она именно так, как он рассчитывал. Зная не понаслышке, что алатырьские спецслужбы не идут на уступки при захвате заложников, она оглушила Славомира и вырвалась из камеры…

От вида миниатюрной молодой брюнетки, одиноко стоящей у подъезда недавно жилого дома, как две капли воды похожего на еще десяток точно таких же облезлых и расписанных граффити домов, у Майкла защемило сердце. Как же безумно он соскучился по ней. Даже в горле возник предательский ком. Никсон оставил свой монограв немного в стороне и бесшумно подкрался к девушке сзади:

– Что делает такая красотка одна в таком безлюдном месте?

– Ждет одного молодого человека, опаздывающего на назначенное свидание, – едва заметно вздрогнув, ответила девушка, не оборачиваясь.

– Тогда к черту этого болвана, – проговорил Малыш, но все в его душе кричало от необратимости и невозможности изменить и этот диалог и раскручивающиеся события. – Может, красотка согласится составить компанию молодому и красивому мужчине?

– Может…, – девушка, наконец, повернулась, поднимая на здоровяка искрящиеся смехом глаза. – Я уже не надеялась тебя дождаться.

– Ты могла бы подождать меня наверху, – ответил Майкл, перестав картинно хмурится. – Там нет ничего, что я мог бы от тебя скрывать.

– Ты же знаешь, я не люблю это место, когда в нем нет тебя, – возразила девушка, кладя ладошку в протянутую руку. – Я соскучилась.

– Я тоже, детка, – согласился Майкл, увлекая подругу к подъезду.

На лестнице он пропустил девушку вперед, любуясь точеной фигуркой. Он в очередной раз неожиданно поймал себя на мысли, что смертельно соскучился по ней. Настолько, что эта неутолимая тоска и боль неминуемой утраты готова была сорваться волчьим воем с его губ. Наверное, он никого и никогда больше не любил так сильно и не ощущал себя абсолютно счастливым каждый миг, что она была рядом. Все проблемы и тревоги враз оказывались несущественными и второстепенными, уступив место чувствам…

Покалеченный словно во время перестрелки лифт медленно поднимался вверх, как-то странно скрипя и содрогаясь, будто раненый зверь в предсмертной дрожи. Чувство смертельной опасности льдом сковало разум. Никсон попытался закричать, но горло перехватило судорогой, а тело налилось неподъемной, необоримой тяжестью. Стены лифта распались, словно порхнувшие в разные стороны мотыльки и Малыш вдруг обнаружил себя стоящим на самой верхушке нагромождения скал. Под ногами распласталась, будто просторное гнездо горной птицы, наблюдательная площадка с позициями для стрелков. Тяжёлый огромный диск местного солнца стремительно проваливался за идеально ровную линию горизонта, туда, где с этой высотки днем виднелась полоса океана. Светило потемнело и выглядело сейчас медленно остывающей раскаленной стальной болванкой. Его лучи, вскользь проходящие над спускающими сумерками, уже не грели, а лишь окрашивали все, до чего еще могли дотянуться в кроваво-красный цвет. Холод опасности отступил, и Малыш неожиданно ощутил, что возникшее чувство защищенности исходит от стоящей рядом высокой, худощавой и мускулистой девушки, ласкающей в руках снайперскую винтовку.

– С тобой ничего не случиться, – прошептала девушка едва слышно. – Я рядом. Я прикрою…

Последние слова унеслись вместе с играющим в скалах ветром. Майкл захотел прикоснуться к ней, обнять… Но ее уже не было рядом – он один стоял на тесной площадке, а у его ног, обрывалась в бесконечную даль бездна, в которой не видно было ничего, кроме прозрачного холодного утреннего воздуха. Он даже не заметил, что уже наступило утро. Но ведь только что падало за горизонт тяжелое остывающее солнце и Лилит была совсем рядом…

Малыш поднял взгляд к безразличному небу, уже светлеющему, но все еще изучающему его мириадами звездных глаз. Горло задергалось в преддверии звериного воя. Но, вместо звука вновь пришла боль. И Майкл опрокинулся, соскальзывая с края площадки в бездну, вдруг заклубившуюся черным непроницаемым мраком…

Зенин несколько суток не вылезал из своего кабинета, пересматривая материалы отчетного сканирования, находя какие-то новые мелочи и для официального использования и лично для себя. Он даже спал на удобном диванчике в углу комнаты, который часто во время авралов служил ему спальней. Звуки в коридорах просыпающегося офиса разбудили и Славомира. Тяжело поднявшись, чувствуя себя совершенно не отдохнувшим и покачиваясь, он прошел в крошечную туалетную комнату, оборудованную тесной душевой кабиной. Долго плескался под струями горячего душа, ощущая, как вода отгоняет ощущение усталости и недосыпа, а заодно и очищает голову от тяжелых мыслей. Даже настроение чудесным образом изменилось, словно на хмуром еще минуту назад небе раздвинулись тучи, и выглянуло солнце. Тщательно вытершись, Славомир извлек из шкафа упаковку со свежей рубашкой и неспешно оделся. Теперь утро становилось действительно добрым. Капитан почувствовал непреодолимое желание выпить чашку крепкого настоящего кофе и, возможно, даже чего-нибудь съесть. Тем более что, погруженный в мысли и изучение материалов, он в последнее время частенько забывал о еде. Не дожидаясь, когда офис окончательно наполнится сотрудниками, суетой и рабочими вопросами, Славомир спустился на первый этаж, где располагалось круглосуточное автоматическое кафе. Особых изысков здесь ждать не приходилось, но пару холодных бутербродов всегда можно было получить. К тому же кофейный аппарат был настроен так удачно, что напиток получался исключительно вкусным.