Таганай - Николай Феофанов

Шакулин, видевший этот труп впервые, разглядывал его с каким-то человеческим сочувствием, чуть сморщив лицо, он стоял с непроизвольно сжатыми кулаками.

– Вы всегда так реагируете на трупы? – спросил Листровский.

Выдержав небольшую паузу, достаточную для того, чтобы Шакулин сообразил, как он сейчас выглядит со стороны, лейтенант ответил:

– Ну, все равно как-то… Неприятно, что ли. Я пока не научился не реагировать на подобные вещи.

– Не научились, значит, реагировать, – прокомментировал Листровский. Капитан покачал головой, скептически сжав губы. – Это хорошо, Сергей, что вы еще не научились. – Листровский немного помолчал и добавил: – Когда научитесь, уже поздно будет.

– В каком смысле? – резко повернулся к нему Шакулин. – Поздно для чего?

Их прервал подошедший откуда-то сзади человек, достаточно полный, но не настолько, чтобы считаться толстым, с небольшой лысиной на макушке, но не настолько, чтобы называться лысым.

– Прошу прощения, товарищи, – сказал он чуть виноватым тоном, намекая на то, что ему неудобно влезать в их разговор.

– А, Василий Борисович! – откликнулся Шакулин. – Вот, познакомьтесь, Евгений Палыч, это наш главный в городе судмедэксперт, Альшанин Василий Борисович.

– Мы уже знакомы, лейтенант, – совершенно без эмоций сказал Листровский. – Мы утром здесь встречались.

– Да? Ну, ладно, – чуть смутился Шакулин.

Листровский развернулся к доктору:

– Вы обнаружили что-то новое?

– Ну, не совсем, товарищ капитан. Просто теперь я могу примерно рассказать, как все происходило.

– Очень любопытно, – подстегнул его Листровский.

– По-видимому, жертву сначала оглушили. Вот смотрите, – Альшанин показал на лицо трупа. – Этот синяк и ссадины от удара об ствол сосны. Его сначала толкнули на ствол. Очень сильно толкнули.

– Может быть, швырнули? – вставил Шакулин.

Альшанин с легким недоверием посмотрел на лейтенанта:

– Ну, может быть, и швырнули, хотя, чтобы так швырнуть, нужна немалая сила.

– То-то и оно! – продолжил Шакулин. – Силы у этого, как бы его назвать, субъекта, предостаточно.

Листровский уловил, куда клонит коллега, и решил перебить его, пока разговор не перешел в плоскости сверхъестественных сил:

– Его точно толкнули именно на ствол, то есть не могли оглушить палкой или дубиной? – обратился он к медэксперту.

– Да, это точно, – Альшанин подошел к ближайшей сосне и похлопал по ее коре. – Вот здесь, – он указал пальцем область на стволе, – есть следы крови и фрагменты кожи.

Листровский согласно покивал головой и обвел взглядом поляну в поисках места, куда можно было бы присесть. Присаживаться было особенно некуда.

– Ясно, – уже как бы без интереса произнес он. – Значит, жертва двигалась по дороге вниз…

– Да, он спускался с холма, судя по следам, – поспешил добавить Альшанин.

– И тут наш, как его назвал Сергей, субъект накинулся на пострадавшего, так?

В этот момент, находившийся неподалеку незнакомый капитан милиции, по-видимому, слышавший, о чем говорят кгбэшники с судмедэкспертом, крикнул кому-то из стоявших на дороге:

– Эй, Андросов, сюда иди! Сейчас он вам расскажет, – обратился он уже к чекистам, – что и как тут было.

К незнакомцу подбежал молодой лейтенант милиции, и после жеста первого, иди мол, этим людям нужны твои данные, подскочил к Листровскому, признав в том главного.

– Лейтенант Андросов! – как-то излишне бойко отсалютовал он, так, что Листровский невольно отклонил голову назад при столь громких звуках.

– Это наш местный следопыт, – Альшанин решил взять инициативу на себя. – Мышь от тушканчика различит.

– Здесь есть тушканчики? – осведомился Листровский.

– Нет, здесь их нет, – все так же бойко выдал Андросов. – В Казахстане есть, я из Павлодара родом.

– Понятно, – холодно перебил его Листровский, которому уже начали надоедать молодые и ретивые лейтенанты этого города. – Что вы можете сказать о том, как здесь развивались события?

Андросов проследил взглядом весь путь движения жертвы от дороги к тому месту, где сейчас лежало тело, по крайней мере, так показалось Листровскому, после чего решил начать:

– Этот человек спускался по дороге, следы ведут вниз, причем почти с самой верхушки холма. Ветра ночью не было, так что пылевые отпечатки ног хорошо просматриваются. Затем его, видимо, напугал э-э-э… – Андросов не мог подобрать определения субъекту, который напугал жертву. – В общем, убийца.

Листровскому подумалось, что слово «убийца» здесь несколько утрированно, оно очеловечивало того, кто мог пойти на такое зверство, хотя сам факт того, что их неведомому субъекту подобрали новое определение, его немного развеселил. Еще один термин, который он сможет использовать при написании рапорта в Москве – «убийца».

Андросов продолжал:

– Пострадавший кинулся бежать влево по ходу своего движения, но нападавший его настиг и толкнул на ствол. – Андросов посмотрел на Альшанина, который утвердительно кивнул.

– Хорошо, а почему пострадавший побежал именно в левую сторону от дороги? – начал свой расспрос Листровский, мало удовлетворенный тем, что и так было очевидно. – Почему не вправо, не обратно наверх, не, наконец, вниз по склону, что более логично, к человеческому жилью?

– Видимо, убийца преградил ему путь, – ответил Андросов.

– Следы, – Листровский кивнул на дорогу. – Вы нашли там следы… нападавшего?

– Ну, трудно четко сказать, – слегка потупился Андросов. – Наверху холма – только отпечатки обуви пострадавшего, а здесь все затерто, много всяких ботинок.

– Звериные следы, вы находили? – решил вмешаться Шакулин.

Листровский снова посмотрел на своего партнера оценивающим взглядом, но тут же перевел глаза на Андросова, ему самому было любопытно, имелись ли отпечатки звериных следов на дороге.

– Да, нет, – поразмыслив, сказал Андросов. – Звериных лап не было.

– А каких-нибудь необычных следов, вы не заметили? – не унимался Шакулин.

– Хорошо, лейтенант, вы свободны, – вставил Листровский. – Можете идти.

Андросов, взяв под козырек, рысцой убежал к той группе, от которой двумя минутами ранее отделился.

Шакулин недовольно взглянул на спину капитана, уже успевшего от него отвернуться, показывая тем самым, что возражения по поводу принудительного окончания расспросов местного следопыта не принимаются.

– Так, как вы сказали, Василий Борисович, в четыре произошло убийство? – Листровский уже втянулся называть произошедшее здесь зверство – убийством, а сделавшего это – убийцей.

– Да, определенно, капитан, в четыре, ну может быть пол пятого утра, где-то в этот промежуток.

– Хорошо, вы тоже можете быть свободны. – Да, кстати, Василий Борисович, а что Вы думаете по этому поводу? У вас есть какие-нибудь предположения, кто бы мог такое совершить?

– Ну-у-у…э, – замялся Альшанин.

– Это ведь уже восьмой труп, найденный здесь с начала года, при столь странных обстоятельствах. – Листровский как будто специально заглядывал прямо в глаза доктору, словно пытался там отыскать тайные сведения. – Предыдущие семь, тоже вы обследовали?

– Да, товарищ капитан, тоже я. – Альшанин как-то замялся, его рот готов был говорить что-то, что могло бы заинтересовать чекистов, но разум пока еще не определился, надо ли это делать, поэтому сам Альшанин сжал плотно губы и глядел