Гендерное общество - Майкл Киммел

типов личности и что пол действительно определяет характер. Однако он вовсе не думал, что

эти различия запрограммированы у мужчины и женщины от рождения. Напротив, Фрейд в

своих работах опровергал тех, кто считал, будто тело с момента рождения несет в себе всю

информацию, детерминирующую жизнь мужчины или женщины. По его мнению,

наблюдаемые нами различия между женщиной и мужчиной можно проследить начиная с

различного младенческого опыта, вособенчости связанного с тем, как к тем и другим

относились в их семьях.

По Фрейду, тендерная идентичность является важнейшим компонентом развития

индивидуальной личности, возможно, даже самым важным. Ребенок обретает свой гечдер,

формирует его во взаимодействиях с членами семьи и с обществом. И это обретение само по

себе — нелегкий труд; путь к соответствующей тендерной идентичности весьма рискован и

чреват постоянными возможностями ошибок, наиболее наглядной из которых является

половой нон-конформизм, в особенности гомосексуальность. Конечно, биология

действительно играет здесь определенную роль. Фрейд и его последователи полагали, что

видимые нам анатомические различия имеют решающее значение в развитии ребенка, и

особенно настаивали на

113

том, что сексуальная энергия, заложенная в телесности, воздействует на тот детский опыт,

который и определяет тендерную идентичность.

Наследие фрейдизма

Фрейд предложил теорию стадий индивидуального тендерного развития, согласно которой

каждый человек проходит несколько стадий на своем пути к тендерной идентичности. Два

фактора являются движущей силой в этом процессе: состав или структура психики и факты

жизни. Фрейдистская модель психики состоит из четырех элементов: ид, эго, суперэго и

внешний мир. Эти элементы вместе создают основную «архитектуру» психики, и каждый из

них выполняет решающую роль в формировании индивидуальности. Ид представляет собой

наше желание удовлетворения основных животных потребностей в продовольствии, убежище

и удовольствии. Все импульсы и энергия уровня ид знают только желание удовлетворения, но

не оснащены ни моралью, ни средствами получить требуемое. Фрейд называет ид «котлом,

заполненным кипящими возбуждениями»1.

К сожалению, внешний мир существует вовсе не для того, чтобы удовлетворять наши

желания и потребности, так что желания ид постоянно наталкиваются на преграды. То, как мы

справляемся с этими фрустрациями, и определяет развитие индивидуальности. Решение этой

задачи возложено на эго, рациональный компонент индивидуальности человека. Эго

переводит импульсы ид в стратегии получения искомого и эффективного. Эго должно

дисциплинировать ид, укрощать его и искать возможные источники вознаграждения за это.

Другая часть души, суперэго, является плодом усилий эго нащупать социально эффективные

и адекватные возможности для удовлетворения желаний ид. Фрейд называет это

«интернализацией внешнего» — суперэго легитимирует ограничение возможностей

удовлетворения, накладываемое обществом. Суперэго — пространство морали, помогающее

эго в отборе эффективных стратегий для достижения социально одобренных целей.

Из этих четырех элементов психологически складывается человек: из своих импульсов к

удовлетворению желаний, ограниченных возможностей, предоставляемых для этого внешним

миром, морализирующего внутреннего голоса, говорящего нам, что мы не заслуживаем

вознаграждения, и рационального стратега, который стремится держать все эти силы в

равновесии.

114

Трудная работа — обслуживать трех «тиранических господ». Фрейд пишет: «Эго, движимое

ид, имеющее дело с ограничениями суперэго, изо всех сил пытается справляться со своей

экономической задачей создания гармонии сил и влияний, действующих внутри и снаружи

него. Можно понять, почему так часто мы не можем подавить крик: „Жизнь нелегка!"»2 Для

Фрейда миссия психоанализа состояла в том, чтобы усилить эго и позволить ему выигрывать

в этом сражении воль. Не только развитие индивидуальности зависит от этого, но также и

будущее цивилизации3. Если эго не находит социально приемлемых возможностей для

управления потенциально разрушительными импульсами ид, мы не можем строить и

поддерживать институты нашей культуры.

Эти различные компоненты постепенно проявляются в развитии ребенка, поскольку эго

пробует проложить свой путь через узкие «проливы» непрерывных требований ид и властных

заявлений суперэго. В некотором смысле теория развития Фрейда — довольно грустная

история, поскольку каждая последующая стадия почти не приносит удовольствий, утрачен-

ных в предыдущей, — мы растем, оставляя позади то, в чем находим удовольствие. Но чаще

эго оказывается недостаточно сильным для такой борьбы, и возникает вездесущая опасность

временного отступления в наших фантазиях к более ранним стадиям (невроз) или

драматического расхождения с действительностью и попытки реально жить в этой более

ранней стадии (психоз).

Фрейд считал, что до рождения на свет все желания младенца исполняются; пока он

находится в матке, его чувства удовлетворены. Но рождение выталкивает плод из этого рай-

ского кокона; голодный и одинокий, младенец не может примириться с миром. Теперь у

младенца чувстьо удовлетворения связывается с грудью матери, и он ищет удовольствия,

глотая пищу. Фрейд называет это «оральной стадией». Но как только эго привыкает к этому

источнику удовлетворения, младенца отнимают от груди, и найденный источник исчезает. В

следующей, «анальной стадии» удовлетворение достигается не в процессе кормления, а в

процессе выделения продуктов работы организма, в мочеиспускании и очистке от фекалий.

Теперь эти физические функции становятся источником удовольствия, но, как только

младенец открывает радость процесса выделения нечистот, которая может выступить в

качестве компенсации за потерю материнской груди, его обучают пользоваться туалетом. Он

вынужден подавить в себе и этот источник вознаграждения,

115

социально неприемлемый сточки зрения удобства взрослых. Наконец, после орального

отвержения и анальной репрессии мы достигаем того, что Фрейд называет «генитальной

стадией». Именно здесь появляется тендер.

До этого момента и мальчики, и девочки испытывают одно и то же. Но после разрешения

анального кризиса наши дорожки резко расходятся. В этой стадии наша задача состоит втом,

чтобы «стать» или маскулинным, или фемининной. Фрейд полагал, что этот процесс более

труден для мальчиков, чем для девочек, поскольку девочка с самого начала учится

идентифицировать себя с матерью как существо женского рода, и эта идентификация остается

непрерывной и в ее взрослые годы. Напротив, в процессе идентификации мальчик должен

отделиться от матери, «дез-идентифицироваться» с ней и присоединиться к отцу. Этот

процесс требует от ребенка забыть одну привязанность, с тем чтобы сформировать новую. Это

уже более трудная ситуация, потому что мать обычно выказывает ребенку ббльшую любовь и

заботу, тогда как отец часто не столь нежен и более авторитарен. Данный критический момент

для мальчика называют эдиповым кризисом, по названию трагедии Софокла «Царь Эдип».

Разрешение этого кризиса исключительно важно, так как мальчик учится желать секса с

женщиной и идентифицировать себя с мужчиной. Ключевой тезис фрейдистской теории —

формирование гендерной идентичности и сексуальной ориентации у мальчика должно

происходить одновременно и вовремя. В течение эдипальной стадии мальчик желает

сексуальной связи с матерью, но также понимает, что становится соперником отца в борьбе за

материнскую привязанность. В своем сексуальном желании матери, которому мешает отец,

маленький мальчик сексуализирует свои опасения по поводу'отца, считая, что, если он будет с

ним сексуально конкурировать, отец его кастрирует. Эго мальчика разрешает это состояние

ужаса перед возможной кастрацией путем переноса идентификации мальчика от матери к

отцу, так, чтобы символически он мог иметь сексуальный доступ к матери. Таким образом,

мальчик должен разрушить идентификацию с матерью, отречься от нее и идентифицировать

себя с отцом. Все это оказывается большим ударом для мальчика, поскольку именно мать

являлась для него источником тепла и любви и объектом его желаний. Отец же выступает

более отдаленным источником авторитарной власти и внушает ему страх. Но, идентифицируя

себя с отцом, маленький мальчик прекращает быть «фемининным» (идентифицированным с