Фотограф (СИ) - о’Лик Франсуаза

– Пожалуйста, – вновь прошептала я, выпустив палец из рта и уже ерзая на месте от нетерпения.

– Ладно, – наконец хмыкнул Егор и полез в карман.

Егор

Командос положил целую коробку презервативов в пакет с реквизитом, но он не знал, что у меня и в кармане всегда лежала парочка. Вот на такой горячий случай, как этот. Когда птичка сама умоляет о сексе и некогда бежать за упаковкой. Только в этот раз совсем не птичка просила ее трахнуть – нет, это была девушка в сером, и я не мог оттягивать момент.

И не хотел. Она просила меня, умоляла меня, она действительно хотела меня, а я чертовски хотел ее. Дни и ночи фантазий о том, как я ее возьму, наконец-то превращались в реальность. Так что никаких “подожди-ка, я сейчас”. Я был во всеоружии и собирался завоевать этот своевольный форт немедленно.

Я сдернул с неё трусы и, наслаждаясь видом ее влажной готовности, спустил свои джинсы и трусы и натянул презерватив. Мышка с волнением смотрела на меня, ерзая на столешнице. Я притянул ее попу ближе к краю и прижал ее к своему члену.

– Пожалуйста, – снова простонала она, почувствовав меня.

Что ж, желание дамы – закон, не так ли?

Я вошёл в неё резко, одним рывком, и она задохнулась. Черт, да я сам чуть не задохнулся! Такая она была узкая, такая горячая, такая влажная!

Я начал двигаться, заглядывая в ее глаза, в которых расплывалось удовольствие. Серые глаза мышки превратились в два чёрных омута, и они поглощали меня и затягивали в свои глубины, полные наслаждения.

Я рычал – она стонала. Я толкался в неё – она упиралась, пытаясь каждый раз принять всего меня. Я чувствовал себя мощной скалой – а она была мягким морем, окружавшим меня.

Ее грудь подпрыгивала от моих движений, и я сорвал с неё футболку, чтобы наслаждаться этим видом без всяких преград. А затем мне в голову пришла одна идея. Я замер, дотянулся до взбитых сливок и выдавил немного белой сладости на ее соски. Мышка выдохнула и откинулась на локти, а я мог теперь трахать ее и слизывать вкуснятину прямо с ее упругой груди. Слизывать, прикусывать, играть языком с сосками…

Девушке в сером это нравилось – она непроизвольно раздвигала ноги шире, шептала жаркие “да, да!”, прикрывала глаза и прикусывала губы.

Я выдавливал сливки ещё несколько раз – в ее рот, на ее грудь, на ее живот – и размазывал сладость по ее телу, делая мышку липкой, заставляя ее потом облизывать мои пальцы – перепачканные сливками и ее же влагой.

А потом мне надоели эти игры. Я вновь подтянул девушку в сером ближе к себе и начал толкаться в неё – сильнее, жёстче, резче, ярче. И ее оргазм не заставил себя долго ждать. Она вцепилась в мои руки и чуть выгнула спину, а из ее рта вырвался стон – такой удовлетворённый, что я и сам взорвался вслед за ней.

Мы тяжело дышали, приходя в себя. Мышка лежала на столе, а я опирался на него с двух сторон от неё. Я всё ещё был в ней, чувствуя отголоски ее наслаждения и продлевая своё. Она вся была перепачкана в сливках, и я внезапно подумал, что однажды хотел бы увидеть на ней свою сперму.

– Хочу ещё, – прошептала девушка в сером, не открывая глаза.

– Какая ненасытная, – хмыкнул я.

Впрочем, я и сам был не прочь повторить. Но уже не здесь.

Я огляделся и подумал, что, кажется, ещё ни разу не трахался посреди мебельного магазина. И ведь здесь наверняка были камеры и охрана… Да и к черту!

Я трахнул мышку – вот что было важно.

Мой взгляд вновь прошёлся по ее телу, с удовольствием осматривая округлую грудь, тонкую талию и широко раздвинутые – для меня! – ноги. Наконец, я вышел из неё, и, черт меня побери, если она не вздохнула расстроенно!

Я выбросил презерватив, натянул свою одежду и принялся собирать фотоаппарат и весь тот мусор, что мы разбросали. Мышка ещё немного полежала, а затем села и стыдливо прикрыла грудь руками.

– У тебя есть, что надеть? – спросил я, помня о ее промокшей насквозь футболке и о том, как четко стала видна ее грудь от этого.

– Да, – выдохнула девушка в сером и, спрыгнув на пол, скрылась за стендом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я как раз привёл кухню в порядок, когда она появилась передо мной. Я аж замер от удивления – девушка в сером была не в сером. Ее одежду сейчас сложно было назвать хламидой – белые кеды, короткая джинсовая юбка и розовый пиджак на голое тело.

Я присвистнул:

– В городе закончилась серая одежда?

– Мне надоел серый, – покраснев и опустив глаза в пол, ответила она. – И без футболки пиджак выглядит, конечно, странно, но…

– Без футболки он выглядит горячо, – перебил я ее и притянул в свои объятия. – И позволь мне удовлетворить своё любопытство…

Моя рука скользнула вверх по ее бедру прямо под юбку. Мышка судорожно выдохнула, а я судорожно вдохнул – трусиков на ней не было.

– Они слишком мокрые, чтобы в них оставаться, – прошелестела она.

– Дорога домой будет сложной, – резюмировал я, не отказав себе в желании скользнуть пальцами у неё между ног.

Мышка тут же с готовностью расставила ножки, заставив меня чертыхнуться.

– Черт, да как же мне с тобой справиться? – пробормотал я, из легкой мести прикусив ее мочку уха.

– По-моему, очень просто, – еле слышно ответила она, пряча улыбку.

– Не очень-то это просто, – пробурчал я, отпуская ее и поправляя на себе штаны.

Мне вновь хотелось взять ее – нагнуть прямо так, в одежде, и трахнуть как следует, но стоило, пожалуй, остановиться. Видео-материала для охранников было и так уже предостаточно.

Мы вышли на улицу и там у дверей столкнулись с тремя мужиками из охраны.

– Вы закончили?

– Да, – широко усмехнулся я.

И закончили, и кончили.

– Тогда всего доброго.

Они скрылись в магазине, а я порадовался, что командос, видимо, с ними договорился, чтобы они не мешали. Ну братиш, ну молодец!

Я распахнул пассажирскую дверцу рэнджа для девушки в сером и помог ей забраться внутрь, как подросток – подав ей одну руку, а вторую подставив под попку. Мышка охнула, на ней ведь не было трусиков, а значит я мог немного пошалить.

– Рука соскользнула, – с усмешкой пояснил я, когда она села и смущенно взглянула на меня, и, склонившись к ее уху, добавил. – Ты ведь все ещё такая мокрая.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ее щеки заалели, и, черт меня побери, если это не было сексуально. Такую стеснительную и застенчивую девушку хотелось с особым развратом трахнуть в смущенный ротик – и трахнуть как следует, чтобы она потом ещё сильнее заливалась краской при одном только воспоминании.

Я поправил джинсы, обошёл машину и сел за руль. Сидеть было чертовски неудобно, но с другой стороны… чертовски удобно, что коробка передач была автоматической, а значит моя правая рука была почти всегда свободна.

– Прямо здесь? – неверяще прошептала девушка в сером, когда я рукой раздвинул ее ножки.

Она не сопротивлялась и не возражала – но глаза ее блестели так ярко и губы она прикусывала так сильно, что, можно было сказать, она сама не оставила мне выбора.

Я ласкал ее – нежно и аккуратно – потому что мне хотелось делать это именно так. Неторопливо кружа вокруг ее клитора, иногда соскальзывая внутрь, иногда забираясь вверх под пиджак к ее груди. Мышка была открыта для меня и позволяла мне всё – несмотря на свою стыдливость, несмотря на свою застенчивость – она покорно принимала мои ласки, возбуждаясь всё больше и больше, раздвигая ножки всё шире и шире, с готовностью подставляя свою грудь и постанывая с каждым километром всё громче.

– Моя мышка, – усмехнулся я, довольный ею.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Моя.

Мила

Это было неправильно, стыдно, развратно, неприемлемо, и тем не менее… это было так хорошо, так приятно, что я не могла сопротивляться. Как отказать тому, кто лучше меня знает, как сделать мне хорошо?

Я, конечно, помнила, что у него была Лиля, что она была беременна, что он предпочитал ее, но… но в этот момент мне хотелось получить от него все, что он мог мне дать.