Если б я был султан - Золотина

пошел бродить по магазинам. Времени до посадки в самолет было еще вагон и маленькая тележка. По соседству со мной было несколько семей с детьми, несколько пар без детей и буквально пару одинчек. Именно одиночки, возвращающиеся с отдыха, меня всегда удивляли. В очередной раз окинув взглядом одинокого молодого парня и, в отдалении от него стоявшего, пожилого мужчину, я вернулась к своим записям. Из свежей информации, что я получила буквально перед выездом из отеля и не успела поделиться, было то, что после тщательного изучения и после такого же скурпулезного совмещения всех элементов преступлений, специалисты пришли к выводу, что во всех, прошу заметить, исключительно во всех этих ужасных происшествиях присутствовали драгоценные камни родственного происхождения. Сказать, что я разбиралась в драгоценностях – значит соврать. Названия некоторых из них я конечно знала, как и большинство людей, но не более того. Да и информацию эту новую я не совсем получила, а скорее подслушала или, если точнее, то случайно услышала. Как это вышло? А все проще простого – утром к Сереже приехали сотрудники из отдела.

Голоса у парней были громкие, зычные. Вот информация до меня и докатилась. Эхом, так сказать. Так вот. Камешки эти были в каждом случае по-разному использованы. Где-то в украшениях, как добавочный элемент, а где-то вообще дивно, например, как украшение, вставленное в зуб. Такой себе крохотный осколочек бриллианта, стоматологом прикрепленный во франтальную поверхность зуба. У одной из девушек камушек наклеен был на ногте – такой вот чудной маникюр. Но самое важное было не это. Основной новостью было то, что камушки эти были явными собратьями «нашего» сокровища. Да, да! Именно тех камушек, что Серега нашел в подвале моей многострадальной многоэтажки. Камушки, ноги которых (если можно так сказать) росли со времен Великой Отечественной войны 1941-1945 годов. По крайней мере мы с Серегой и его экспертами тогда дошли только до этих времен, а то, что камни имеют более древнюю историю никто и не сомневался. Чтож, по крайней мере мне теперь стало ясно, как и почему этакая мощная и необычная группа специалистов вышла на Серегу. И более того, ему предложили место среди этих спецов. Не спроста, ой, не спроста всё это…

Душераздирающий крик отвлек меня от писанины в блокнот. Кричали несколько человек, и именно благодаря этому, звук стал таким мощным – какафония состояла из женского, мужского и детского криков. Кричала женская и детская часть одной из семей, а также молодой парень – представитель категории отдыхающих-одиночек, так сказать. Так как дело было в аэропорту, и делать, кроме как ожидать свой рейс, было нечего, то я решила поинтересничать и выяснить что же случилось у этих крикунов. Так как скучающих в аэропорту было множество, то и интересующихся происшествием стало немало. Если короче, то вокруг орущих, и почти дерущихся, собралась уже немалая толпа. Суть конфликта была как мир стара – одинаковость, если есть такое слово конечно. Эту проблему человечества описал еще Рязанов Эльдар в своем новогоднем фильме всех времен и народов советского пространства «С легким паром»… там были одинаковые адреса, многоэтажки, мебель и даже расценки на нее… в наше же время полной электрофикации, роботизации и еще какой-нибудь «ции…», например, гаджетизации и так далее и тому подобное. То есть мы все теперь душевная часть условно бездушной электроники и робототехники. «Почему условно», – спросите вы. Да потому что каждый мало мальски приличный создатель чего-то либо вкладывает кусочек себя в своё творение. Кто-то в прямом, а кто-то в переносном смысле. Не понятно? Объяснюсь. Основная масса (в хорошем понимании этого слова) производителей вкладывает в продукт свои: знания, умения, финансы, частичку души (я наблюлала как-то, как юная девушка секретарь из крупной строительной компании стояла рядом с вновь отремонтированным мостом, скрестив по-детски пальчики на удачу. И искренне хлопала в ладоши и пищала от восторга, когда машины поехали, а пешеходы пошли, и при этом мост не рухнул, как возможно она ожидала в своих ребячьих страхах. Именно так, в моем понимании выглядит кусочек души, в невоодушевленный продукт вложенный. Пусть глупо, но зато искренне и по-настоящему. В результате, для себя, я назвала этот мост Светланкой и всегда с особым трепетом по нему передвигалась. Глупо… но душевно. Конечно существуем очень много людей, которые скажут, что я несу бред или сплетаю ерунду по поводу одушевления электроники, но есть и те, кто частенько говорят со своими телефонами или компьютерами. И думаю, что не только я говорю своим сигнализирующим об окончании действия микроволновке или стиральной машине, что уже бегу и прошу не орать своим писком на весь дом.

Про докторов (правильных докторов я описываю, да и вообще правильных специалистов), про пожарных, полицию, учителей, коммунальников и социальных работников всех направлений говорить можно бесконечно. Это люди, которые вкладывают себя в прямом смысле слова в свое дело. Помимо выше перечисленного, они дарят конечным потребителям часть своего сна, здоровья, личной жизни… а доноры, так те вообще физические куски себя отдают. Да уж. Так далеко в своих размышлениях я еще не забредала. Так и до доноров спермы недалеко добраться… Я хмыкнула сама себе в овет на свою же скарбезную шуточку и обратилась к ругающимся.

Как я поняла из криков взрослых людей и детского визга, у парня пропал телефон. Он вел активную переписку в телефоне. Потом положил его на соседнее сиденье, чтобы достать из сумки бутылочку воды, дальновидно припасенную им еще в отеле, ведь в аэропорту все дорого, а особенно вода. Попил воды, еще и еще раз порадовавшись своей предусмотрительности. Утолив жажду, он решил продолжить переписку, но телефона на соседнем сиденье не было. Через два сиденья от него сидел ребенок и радостно смотрел какие-то видеоролики на его телефоне! Такой излишне детской непосредственности владелец телефона естественно был вообще не рад. И не просто вообще, а именно от слова совсем! Парень, судя по всему не то, чтобы ненавидил детей, нет, он просто их не любил и считал чем-то лишним в своей прекрасной персональной жизни. Была бы его воля – он бы окружил себя миром без детей, плачущих или смеющихся – не суть важно. Мир без детей для него был идеалом существования. «Ну, а что?!» Это был его ответ на все возмущенные взгляды и выссказывания в его сторону, когда он изливал свои мысли о детях. «Я – красивый, самодостаточный человек. И хочу окружать себя такими же красивыми людьми и вещами, которые создают этот прекрасный тонкий