Террор в Македонии - Луи Буссенар

– Но, но! Без глупостей! Мне еще идти обратно!

Увидев его сквозь дым и пелену слез, женщина чуть не лишилась чувств. Михаил взял ее на руки, как прежде ребенка. Лестница, поврежденная пулей, гнулась, скрипела, и казалось, вот-вот обломится под двойной тяжестью. Со всех сторон гремели беспорядочные выстрелы. На какой-то момент Михаил замер и покачнулся. Друзья, не сводившие с него глаз, вскрикнули:

– Что случилось? Ты ранен?

Тот с усилием произнес:

– Ничего. Обойдется.

Наконец он ступил на стену. Паница и Солиман тут же подхватили его и приняли женщину, вырванную из когтей смерти.

– Ты ранен? – опять спросил Жоаннес.

Михаил глубоко вздохнул и ощупал себя.

– Да вроде нет… Но что-то очень сильно ударило меня в бок…

Тут у него из-за пояса выпала еще теплая пуля, она оказалась сильно расплющенной о какой-то металлический предмет. Молодой крестьянин широко улыбнулся.

– У меня в кармане полдюжины монет. Все-таки полезно иногда иметь деньги!

В этот момент послышались воинственные крики. Бандиты наконец целиком овладели домом и ринулись на террасу. Увидев лестницу-мост, они тут же решили им воспользоваться. Их было четверо, а мостик на вид казался очень крепким. Когда же они добрались до середины, послышался треск, лестница разломилась пополам, и все четверо рухнули вниз. Зрелище сильно подействовало на нападавших. Если бы не Марко, они давно бы уже бросили эту затею. Но албанец не мог остановиться на полпути. Он должен был отомстить сполна и страшно!

Собрав своих людей опять, он еще раз пообещал золота и добавил:

– Сегодня под прикрытием темноты мы предпримем общую атаку и выловим их всех, как крыс в норе. Пожары скоро угаснут. Следите, чтобы никто не ушел из этого проклятого дома! Выставьте на некотором расстоянии от него заслон из часовых, а чуть подальше – еще один…

«Что, Жоаннес, задумал посмеяться надо мной?! Не выйдет! Очень скоро я схвачу тебя, и тогда берегись!»

ГЛАВА 4

После спасения. – Елена. – Воинственный клич башибузуков[102].– Друг Солимана. – Корзина с апельсинами. – Новая атака. – Героическая оборона. – Бомба. – Шестеро против пятисот. – В ожидании пушек. – Сорвалось! – Реванш[103].– Разгром. – Детский сон.

Наконец ужасный день закончился. Наступила ночь. В городке установилась напряженная тишина. Погибло, говорили после, две тысячи христиан! Четыре пятых населения! Там и здесь груды трупов на улицах, лужи крови, тлеющие руины…

Бандиты притомились после «трудной работы». Проголодавшись, они плотно насыщались тем, что в изобилии награбили. Но караулы выставили. Особенно тщательно охраняли маленькую крепость, при защите которой Жоаннес и его друзья проявили столько героизма.

Марко ни минуты не сидел на месте. Не выпуская сигареты изо рта, он сновал взад и вперед, отдавая распоряжения, внимательно наблюдал за всем, вынашивая план мести. Мысль о поражении не давала ему покоя. Время от времени бей зло бормотал: «Ничего. Я еще возьму свое. Никуда вы от меня не денетесь!»

Защитники дома тоже не спали, прислушиваясь к каждому подозрительному шороху. Они валились с ног от усталости и тяжело дышали. Трудно было поверить, что после такой мощной атаки все они живы и никто даже не ранен. Пережитые вместе испытания еще больше сблизили их.

Спасенная Михаилом девушка вроде бы очнулась от длительного кошмара. Растерянным взглядом обводила она почерневшие от пороха лица своих неизвестных спасителей и с удивлением заметила среди них красивую молодую женщину, та ласково улыбалась ей. В тот же момент она увидела у нее на руках ребенка. Напевая «Песню о Косове», Никея нежно укачивала малыша.

Окончательно придя в себя, девушка разрыдалась. Она была еще совсем юная, лет восемнадцати, не больше. Высокая, стройная, с пышными черными волосами.

– О! Благодарю вас!.. Благодарю от всего сердца!.. Вы такие добрые и храбрые люди! – выговорила она наконец прерывающимся от волнения голосом.

– Мы всего лишь выполнили свой долг, – спокойно ответил Жоаннес и указал на Михаила: – Вот кто спас тебя и ребенка.

Девушка схватила руку молодого человека и крепко сжала ее в своих, бормоча сквозь слезы:

– Да, да! Я узнаю… Конечно, это ты! Я видела… я помню твое лицо среди дыма, огня, выстрелов, всего этого кровавого кошмара. Я была как сумасшедшая. В голове все смешалось… Сначала они убили моего отца, потом брата, потом мужа моей сестры… прямо у нас на глазах. Уже смертельно раненная, сестра схватила своего ребенка, маленького Павлика, и из последних сил увлекла меня наверх, на террасу… Она умерла. Она была мне как вторая мать, я так любила ее… Боже мой, сколько горя! Если бы не ты, дорогой брат, они и нас бы убили, меня и это крохотное дитя! Да благословит тебя Господь!

Тронутый такой признательностью, Михаил смутился.

– Командир правильно сказал. Спасать своих единоверных братьев и сестер – наш святой долг!

– Как твое имя?

– Михаил.

– А меня зовут Елена. Я осталась теперь совсем одна с малышом на руках. Ни семьи, ни дома, ни средств к существованию…

– Ничего не бойся, – успокоила ее Никея. – Будешь нам как сестра, и о ребенке мы позаботимся.

– Вы спасли мне жизнь, вы протягиваете мне руку помощи в трудную минуту, а я даже не знаю, кто вы такие!

– Такие же несчастные, как и ты. Ни родного дома, ни очага. Нас и наших близких тоже грабили и безжалостно убивали… Это просто случайность, что мы остались живы. Но мы восстали против мучителей и решили бороться до последнего вздоха с этими палачами, готовы отдать всю кровь, каплю за каплей, чтобы честный христианин мог достойно жить на этой земле, чтобы родина наша не знала больше рабства!

– Как это прекрасно! Какая благородная и великая цель! Братья, и ты, сестра, отныне я ваша сердцем и душой. Я тоже хочу сражаться рядом с вами, и, если потребуется, отдам за общее дело жизнь, которую вы мне сегодня подарили!

Вдруг вдалеке послышался протяжный крик, похожий на звериный вой. Подхватываемый и передаваемый дальше, он перекатывался, как волна, пока не достиг дома, где находились друзья. Мурад и Солиман вздрогнули.

– Что это? – спросил Жоаннес.

– Так перекликаются часовые башибузуков, когда стоят на посту.

– Я полагал, что мы имеем дело с жандармами.

– Что башибузуки, что жандармы, все едино. По сути дела, между ними нет никакой разницы. Это бывший наш эскадрон. Там в основном курды, выходцы из Азии. Они очень жестоки, настоящие дикие звери… Слушайте-ка, у меня появилась мысль…

Перегнувшись вниз, Солиман издал такой же странный звук, как бы откликаясь на тот, что прозвучал возле их дома. Часовой под стеной тут же ответил. Установив таким образом контакт, они тихо обменялись несколькими короткими фразами на незнакомом другим языке.