Будь проклята Атлантида! - Сергей Житомирский

— Куницы, выращенные у меня, — хвастался вертлявый старик, судя по зеленой одежде — высокий чиновник, — никогда не упустят куропатку или рябчика.

— А поймав, так издерут дичь, что ее неприлично подать к столу, — прервала его полная жрица. — Вот у нас выучивают ястребов…

— Сорок колец за этот плащ?! — слышалось рядом. — Тебя надули!

— Конечно! — возражал обиженный. — Ты не платишь за одежду больше двенадцати колец. Зато и надето на тебе!..

— А лосося мне готовят так, — проникновенно делился лысый кормчий с семивесельной ладьей на груди. — В брюхо кладут толченые орехи…

— И весь выигрыш ставлю на мамонта с черной спиной! — азартно звучало из кружка высокородных юнцов.

Зал, в дни больших торжеств вмещающий несколько тысяч человек, был облицован полированными плитами из красного гранита. По ним плыли мозаичные ладьи, двигались ряды золотых копьеносцев, летели морские птицы. Вдоль стен, отступая на десять шагов, стояли ряды массивных колонн, тоже из красного камня, но более темного, чем на стенах. Колонны давали опору плитам потолка, покрашенным драгоценной голубой краской.

Большинство колонн имело вид фигур наиболее прославленных повелителей Атлантиды, начиная с легендарных времен. Мощные руки статуй, поднятые к плечам, упирались в голубую кровлю — повелители держали небо. Первым стоял Цатл. К бедру его был прислонен щит с рисунком Великого Пути, которым он привел людей с Запада на новую родину.

В лицо Цатлу глядел Тхар — создатель первых оросительных каналов, а рядом в шлеме с шипами стоял Энунг, начавший завоевание восточных земель. Следом по обе стороны зала стояли другие прославленные правители. И лишь в конце обоих рядов гладкие колонны ждали свершителей новых великих деяний. Достоин ли очередной Подпирающий занять место в зале, решал Совет титанов и жрецов через полвека после его смерти. «Ибо, — как говорилось в разъяснении этого правила, — зерно надо взвешивать, когда в нем не осталось влаги».

Узкие окна пропускали мало света, и у ног статуй горели бронзовые светильники. В смешанном колеблющемся свете темно-красные лица статуй — скуластые, с подчеркнуто узкими глазами, длинными, плоско стесанными губами, — казалось, презрительно морщатся, глядя на толпящихся под ногами потомков.

Акеан рассказывал двоим титанам, как он добыл голову Севза. Высокорожденные слушали с величавой снисходительностью. Минули времена, когда потомки тех пятнадцати, что плыли в ладье с самим Цатлом, вершили судьбами страны вместе с очередным Повелителем, потомком самого Цатла. Мало осталось от былой силы титанов, да и богатства их не сравнить с тем, что накопили иные низкородные. Но на церемониях, пирах, зрелищах титаны по-прежне-му были первыми после Подпирающего и всячески берегли свое показное величие.

Вот и сейчас Акеан был удостоен внимания титанов потому, что приходился дальней родней одному из них. Если же незнатный — будь он как угодно властен и богат — хотел обратиться к потомку Цат-ловой команды, он делал это не прямо, а через того, в ком есть хоть капля крови титанов.

В соседней группе, желтеющей плащами жрецов и жриц, Майя краем уха ловила обрывки Акеанова рассказа и чуть заметно морщилась: до чего же хвастает! Того гляди… Одновременно она слушала куда более интересный разговор между Приносящими жертвы — о доходах, знамениях, открытии нового святилища в Хиоме. Желтые, зная о роли Майи в подавлении бунта, с интересом присматривались к ней.

— Скажи, — обратился к Майе простоватый с виду служитель Тхуа — богини Южных ветров, — все, что рассказывает этот молодой кормчий, — правда?

— А что вызывает у тебя сомнение, близкий к богине? — вкрадчиво спросила Майя, мысленно кляня болтливого Акеана.

— Про Севза говорили, что он могуч в битве. А этот высокорожденный, похоже, лучше всего разит языком…

— Этот кормчий, — Майя пожала плечами, — копье, подвернувшееся небожителям, когда пришло время нанести удар.

— Несильное копье! — хмыкнула жрица — та, что хвалилась ловчими ястребами.

— Вы правы, мудрые, — Майя тонко улыбнулась, — не ему было победить Севза в открытой схватке. Но бог воителей Пта сказал: «Кривое копье бьет слабее, зато из-за угла».

Разговор продолжался, полный недомолвок, иносказаний, обращений к небесам. Майя осторожно убеждала, что не намерена, пользуясь вниманием Наследника, захватить чье-то место. У нее другая цель, полезная всем носящим желтое. Речь идет о походе, сулящем богатую добычу. От их попыток узнать больше Майя уклонялась с ловкостью, удивительной для жрицы из захолустья.

Неожиданно в зал вбежал вестник и крикнул:

— Майя, приносящая жертвы Небу! Спеши за мной — предстать перед Подпирающим Небо.

— Акеан чуть не взвыл от обиды и зависти. Все лучшее достается этой змее! А разве не он переносил главные тяготы и опасности! Кто бесстрашно кинулся в Стикс? И кто положил к ногам Тифона голову… Но тут кормчему вспомнились некоторые подробности, и гнев его несколько ослаб.

Бесшумно жрица шла вслед за провожатым по запутанным переходам огромного дворца. «Сюда!» — показал вестник. Перед тяжелым занавесом из цветных меховых полос стоял сгорбленный старец в желтом. Колючими глазами он обшарил женщину: к Подпирающему нельзя приближаться с чем-либо кислым, с предметами черного цвета, украшениями из зуба и кости, не говоря уже об оружии. Распахнув одежды жрицы, старик проверил чистоту ее тела…

За занавесом слышались голоса: хриплый Тифона и другой — тонкий, резкий, как звук пилы, въедающейся в камень.

— Войди, — сказал наконец старик и скрюченными пальцами ударил по кожаному бубну.

Низко склоняясь, с протянутыми вперед руками, жрица из-под опущенных век разглядывала властелина Атлантиды. Он мало походил на изображения, которыми писцы украшали листы о его повелениях и деяниях. Перед Майей сидел пожилой худощавый человек с лицом, обтянутым сухой бурой кожей. В его облике была властность, но не величавая, самодовольная, а усталая, брюзгливая — привычка к власти, уже не доставляющей удовольствия.

«Не Тифон, но и не Севз, — решила жрица. — Упорен в достижении цели, но не умеет увлечь других».

Она коротко рассказала о событиях, приведших к гибели Севза, не пытаясь выпятить свои заслуги.

— Скажи, — Хроан решил смутить ее неожиданным вопросом, — как думаешь ты: он был моим сыном от Реи или самозванцем?

— Уверена, что он был твоей крови, — ответила Майя, не опуская глаз под жутковатым взглядом Подпирающего.

— Этот дикий — нашей крови?! — презрительно фыркнул Тифон.