Вакуумные цветы - Майкл Суэнвик

Человек с важным видом улыбнулся и поклонился, он явно был рад.

– Ваша светлость, чем я заслужил такое почтительное отношение? Вы останетесь к обеду? Мистер Спонг прислал бочонок маринованных устриц. Служанка сейчас принесет их. Джейн! Где эта ленивая баба?

С недовольным выражением лица он посмотрел через плечо, встряхнув идущими от головы проводами.

– Это довольно простой способ создания заблуждений, – сказала Ребел. – Богатые люди платят иногда большие деньги за две недели такого развлечения. Я сама несколько раз устраивала им такие каникулы.

«Это было, когда Эвкрейша проходила практику, – вспомнила Ребел. – Примитивное программирование, скучная работа, но зато прибыльная, потому что полуподпольная».

– Да, но обязательно при полном отсутствии раздражителей, правда? Иначе заблуждение вступает в некоторое противоречие с реальным миром.

Одна из «диких кошек» обследовала двор. Она с любопытством обнюхала промежность Пеписа. Он не обратил на это внимания.

– Как раз в разгаре битвы при Фермопилах контейнерный город заслоняет Солнце. На девственном снегу Арктики сияет потусторонним светом одинокая папайя. Мало-помалу призрачный мир превращается в кошмар, и начинается психоз. Но красота этого способа в его гибкости. Он допускает любое несоответствие. Сэмюэл, на прошлой неделе я заметил на улицах Лондона множество бронтозавров.

Пепис нахмурился:

– Бронтозавры, милорд? Это… Вы имеете в виду больших древних ящериц?

– Да, Сэмюэл, я видел троих в Уайтчепеле и еще двоих около Биржи. Улицы вокруг собора Святого Павла затоптаны ими сплошь. Что ты об этом скажешь, братец?

– Ну, я думаю, зима будет очень холодная, – ответил Пепис. – Когда погода теплая и ясная, эти твари не рискуют выходить в город в таком количестве.

– Не понимаю смысла этого представления, – холодно проговорил Уайет.

– Терпение. Сэмюэл, пошевели, пожалуйста, дрова в камине!

Пепис с готовностью схватил воображаемую кочергу и стал шевелить поленья и золу в несуществующем камине. Пантомима производила такое естественное впечатление, что Ребел словно увидела эту душную маленькую комнату и почувствовала огромную, изматывающую силу тяжести.

Вдруг Уизмон закричал:

– Сэмюэл! Тебе на руку отскочил уголек. Он обжигает кожу!

С криком боли Пепис опрокинулся навзничь и замахал рукой. Медленно вертясь в воздухе, он сунул больное место в рот. Два крутых парня по жесту Уизмона поставили Пеписа на ноги.

– Успокойся, братец. Покажи мне свою руку.

Пепис протянул дрожащую от боли руку, на запястье краснело воспаленное, припухшее пятно. На месте ожога быстро вздувались белые волдыри. Уизмон засмеялся:

– Вера! Только сила веры обожгла эту руку. Задумайтесь над этим. Ведь это великолепно согласуется с древними представлениями о том, что весь наш опыт лишь плод воображения. – Уизмон нежно погладил руку Пеписа, раздавив волдыри. – Но Сэмюэл не воспринимает наши фантазии, он повинуется химерам, заложенным в нем самом. Между ним и реальностью стоит тоненькая плата электронного Лондона. Давайте посмотрим, что будет, если убрать эту последнюю завесу.

Максвелл поднял преобразователь, Уизмон изящно зажал между большим и указательным пальцами кольцо платы.

– Сэмюэл!

– Да, милорд!

– Скажи мне, что ты видишь.

Уизмон выдернул пластинку. Пепис оцепенел, глаза его широко раскрылись. И, не мигая, уставились в пространство.

– Стены! Стены исчезают как дым! Сквозь потолок, другие комнаты и крышу я вижу облака… Нет, небо тоже стало прозрачным, и на нем сверкают яркие холодные звезды… Но сейчас они тоже тают в воздухе. Я вижу…

– Что ты видишь, Сэмми?

Пепис долго молчал. Потом ответил:

– Музыку. Я вижу музыку прозрачных небесных сфер.

Он тихо заплакал. Уизмон хихикнул:

– Полное помешательство. Я мог бы так же легко отправить его на тот свет. Пошли. Это только пролог к тому, что я действительно хочу тебе показать, дражайший наставник.

Они вышли, оставив Пеписа плакать посреди двора.

Максвелл останавливался у каждой двери, но Уизмон жестом подгонял его вперед. Так они шли довольно долго. Потом Уизмон кивнул, Максвелл отодвинул лист жести, и все вошли во двор. Здесь тоже был всего один обитатель. Мужчина с добрым лицом и огромным крючковатым носом. Он сидел на тросе и напоминал неопрятную птицу. Когда все вошли, он поднял голову и улыбнулся.

– Привет, – произнес он. – Сколько же тут вас.

– Да, я привел друзей, чтобы осмотрели тебя, – сказал Уизмон. – Ты не возражаешь?

– Конечно, нет.

– Задавайте ему вопросы, – скомандовал Уизмон.

– Хорошо, – немного помолчав, согласилась Ребел. – Вы знаете, где вы находитесь?

– Здесь был постоялый двор королевы Лурли-ны. Теперь она отсюда ушла. Я остался один. Король Уизмон держит меня тут для проведения опыта по исследованию рекурсивной личности.

Глаза мужчины искрились весельем.

– Вы знаете, кто вы такой?

– Король Уизмон зовет меня Хобот. По вполне понятной причине.

Он почесал свой мясистый нос и усмехнулся. Ребел посмотрела на Уайета и пожала плечами. В беспричинном, непонятном веселии мужчины было что-то странное, но ни она, ни Эвкрейша не могли объяснить что.

У Уайета был задумчивый вид.

– Давай посмотрим. При помощи того последнего парня, Пеписа, ты показал, насколько совершенна твоя система создания иллюзий. Значит, это должен быть еще более утонченный вариант. Что находится за пределами иллюзии? – Он щелкнул пальцами и взглянул на Ребел. – Реальность!

Ребел уловила его намек: Уайет перефразировал слова Эвкрейши, сказанные, когда они только-только составили его программу и та хотела ее уничтожить и начать все сначала. Эвкрейша сказала тогда: трудно иметь дело с иллюзией, но легкомысленное обращение с действительностью еще хуже.

– Вы думаете, что все происходящее – игра вашего воображения?

Хобот радостно качнул ногой. Ему пришлось схватиться за трос, чтобы не улететь.

– Это так забавно. Правда!

– Хобот – прототип идеального гражданина, – сказал Уизмон. – Его внутренняя сущность полностью скрыта от внешнего мира. Внешняя сторона личности – плод последовательной игры этого потаенного истинного "я". Он думает, что видит сон. Все его прошлое для него – призрачное умственное построение, которое возникло только сейчас. Таким образом, Хобот отрицает непрерывность, но может действовать в ее рамках. Он примирится с чем угодно, вынесет что угодно, потому что все сон. Это дает мне возможность управлять его видениями. Что бы ни случилось, он подчинится любому приказу. Я прав, Хобот?

Хобот весело кивнул.

– Ясно, – мрачно проговорил Уайет. – Сейчас я задам вопрос, которого ты от меня ждешь. Зачем ты показываешь мне это создание?

– О, это моя лучшая шутка. Хобот, почему ты не говоришь, кто ты такой, когда не спишь?

– Сказать? – Хобот рассмеялся. – Разве это так важно? Меня зовут Уайет. Несколько лет назад я был наставником Уизмона, а теперь я его враг. Поэтому он мне снится. Он отбился от рук, и надо поскорей его приструнить. Может быть, даже уничтожить. Возможно, мне приснится, как я должен действовать.

– Это был голос жреца, – сказал Уизмон. – Хочешь послушать другие голоса? Я могу вызвать их из глубины по твоему желанию.

– Нет, – ответил Уайет. – Нет, я.., нет. – Он был бледен как полотно. – Так вот какой сюрприз ты для меня приготовил!

– О чем вы говорите? – спросила Ребел.

И хотя Уизмон с издевкой произносил ее слова вместе с ней, она договорила до конца.

– Пожалуйста, постарайтесь быть не столь предсказуемой, мисс Мадларк. Мой наставник увидел, что я сделал с его двойником, и до него дошло, что я могу сделать то же самое с ним, пусть у него даже есть доступ к собственному метапрограммированию. Я могу превратить его во что мне угодно. Но самое смешное, что, быть может, этот человек вовсе не мой наставник, а просто жалкий дурак, который благодаря моему программированию вообразил себя моим наставником. Возможно, настоящий Уайет – это Хобот. А может, ни тот ни другой.

– Уайет – это Уайет, – сдержанно сказала Ребел. – Если он в этом сомневается, то может поверить мне.

– Да, но откуда он знает, что вы существуете? Я управляю его видениями.

Хобот засмеялся от счастья.

– Не понимаю, как тебе удалось так быстро все это сделать, – удивился Уайет. – Ты прекрасный организатор, но для разработки моделей личностей тебе не хватает навыков программирования. Где ты достал программистов? Чтобы создать хотя бы этих двух типов, нужны месяцы кропотливой работы.

– Итак, мы вернулись к началу, – проговорил Уизмон. Он шевельнул пальцем, и Максвелл исчез. – Ты еще не сказал, зачем вторгся в мои владения, но объяснений не требуется. Ты хочешь вернуть придурочного ребенка, которого украл у комбинов.

– Да, мы пришли за Чарли.