Вакуумные цветы - Майкл Суэнвик

– У каждого? – спросил Трис. – Я видел винтовку у вашего часового. Ей не положено ее иметь. Винтовками могут пользоваться только программированные самураи.

Жители деревни расхохотались. Теперь их собралось человек восемь.

– В резервуарах, наверно, больше ста винтовок, – объяснил Фу-я. – Даже, может, двести. Это сильно нас беспокоит.

Чарли сидел у него на коленях. Фу-я взглянул на его рисунок и сказал:

– Эй, смотри-ка! Очень хорошо.

Чарли Ренегат даже не поднял голову. Он чертил на бумаге круги и пересекающиеся длинные яркие линии, прямые, чистые и загадочные, походящие на прохладные реки света.

Где-то далеко Уайет вел единоборство чародеев с комбинами. Хотя, скорее всего, поединок уже закончился. Но тут, в деревне, можно было так спокойно посидеть, поболтать, посмеяться. Девчушка, которая отводила глаза и краснела, как только к ней обращались, вытащила флейту и начала играть. Кто-то достал две короткие металлические трубки и начал отбивать ритм. Скоро образовался целый оркестр, и люди пустились в пляс.

Ребел не танцевала. Для нее танцы в невесомости, как и секс в невесомости, были лишь неполноценным заменителем. Пока Чарли рисовал свои схемы, она подключила его к программеру.

– Не ерзай, – сказала Ребел и ввела ребенка в транс.

Ее пальцы пробежали по платам, и она с головой ушла в тонкое искусство редактирования психики. Это занятие нравилось обеим ее личностям, и по крайней мере на час Ребел забыла, кто она. Потом ее руки в нерешительности зависли над платами, и Ребел оторвалась от работы. Она со вздохом сняла с головы датчики, и Чарли зашевелился. Женщина Фу-я, Гретцин, спросила:

– Теперь вашему малышу лучше?

– Я только его врач, – раздраженно ответила Эвкрейша. – Он не мой, он вообще ничей. Сирота. – Небольшой внутренний сдвиг, и она снова стала Ребел. – Чтобы он выздоровел, с ним надо много работать. Он такой слабенький, что я рискнула подправить только какие-то мелочи. Сейчас у него есть только тень личности: на самом деле – это всего лишь воспоминание, оставшееся после галлюцинации. Работать с таким материалом очень трудно.

Фу-я подплыл и поднял ребенка на руки.

– Пошли, Чарли. Я покажу тебе, как складывать из бумаги птиц.

Гретцин смотрела им вслед.

– Я и не думала, что ребенок ваш. Только немного надеялась. – Она фыркнула. – Птицы из бумаги!

В шератоне все стояло вверх дном. В прудах поверх утонувших тентов плавали вырванные с корнем деревья. Ребел обошла гору битого стекла. Она провела пальцем по стене, палец стал черным от сажи.

– Где Чарли? – спросил появившийся перед ней Уайет.

– Я познакомилась в орхидее с одной парой и наняла их за ним присмотреть. Он остался у них в деревне.

– Почему ты это сделала?

– Я думала, ему это пойдет на пользу. Тихая, спокойная жизнь разовьет его индивидуальность, и тогда я смогу еще с ним поработать. – Они шли в ногу. – Господи, Чарли так привязался к Фу-я, что, когда надо было идти домой, с малышом случилась истерика. Я боялась их разлучать, потому что мальчик может не справиться с переживаниями и весь наш труд пропадет.

– Гм-м.

Они прошли мимо бригады отделочников, позолотчиков и резчиков. Везде сновали рабочие, ремонт шел вовсю.

– Послушай! Я хочу кое-что тебе показать. Зал заседаний превратили в морг, мертвецы лежали на носилках у ручья с золотыми рыбками.

Трупов было семь, все комбины.

– Я перепугал их и спровоцировал на преждевременную атаку, – сказал Уайет. – Поэтому потери такие незначительные. Они прекрасно понимали, что не смогут надолго захватить шератон и им придется платить большие деньги за каждого убитого человека.

Он остановился около трупа со вскрытым животом и раздвинутой вокруг разреза кожей. Онемев от ужаса, Ребел как завороженная смотрела на блестящие внутренние органы. Там и здесь сверкал металл. Уайет поднял руку мертвеца и повернул ее.

– Видишь? В кончике каждого пальца убирающиеся внутрь провода. Достаточно откусить кусочек кожи, и можно подключиться к любому компьютеру. Под кожей три раздельные системы антенн и второй позвоночник с емкостью памяти на Бог весть сколько гигабайтов.

– Боже! – проговорила Ребел. – Они что, все такие?

– Нет, только пятеро. Мы назвали их взломщиками, потому что их единственная цель – прорваться в компьютерную систему. В каждую группу, которая летит в пространство людей, комбины включают несколько взломщиков. Их легко обнаружить, так как они просто начинены металлом. Как только мы их изолировали, схватка закончилась.

– Убили!

Прихрамывая, вошла Констанция, ее сопровождал Фрибой. Его голову стягивала грязная повязка.

– Вы их не изолировали, мистер Уайет. Вы их убили.

На вышитых вставках ее платья виднелись пятна. Она задыхалась от дыма и гнева.

– Разве вам не поручили позаботиться о кустарниках, Мурдфилз?

– Этим занимаются мои подчиненные. Я хочу знать, зачем вы спровоцировали эту бессмысленную зверскую бойню.

Техник добрался до крышки люка у основания моста. Вспыхнул экран, и зажглось небо. Оно было синее с большими кудрявыми облаками.

– Вряд ли это можно назвать бойней, – улыбнулся Уайет. – И она далеко не бессмысленная. Теперь у комбинов спеси поубавится. Половина из них не может прийти в себя после заколдованного яблока. К тому же этот случай многому нас научил. Я взял на себя смелость распечатать и разослать во все общественные банки данных Системы описание методов борьбы с комбинами. Когда эти сведения понадобятся, они будут под рукой. – Голос воина сменился голосом жреца. – Рано или поздно человечеству предстоит война с комбинами. Рано или поздно скрытое противостояние станет явным. И когда это случится, сегодняшний опыт даст нам дополнительное, хоть и крохотное, преимущество.

– Кажется, вам не терпится как следует повоевать.

– Нет, но, в отличие от вас, я считаю войну неизбежной. А вот и юристы.

На пороге стояли двое мужчин в раскраске законников, один – Народного Марса, другой – Кластера Эроса. Уайет кивнул Ребел:

– Начнем?

Они перешли мост и оказались среди пленных комбинов. Уайет вел под руку Ребел, за ними шли юристы. Констанция помялась и присоединилась к ним, за ней поспешил Фрибой. Шествие замыкали четверо самураев.

– Перешли Рубикон, – весело сказал Уайет, но Ребел вспоминался скорее Стикс, за которым лежит страна мертвых, страна всеобщего равенства.

Комбины расступались перед ними, а затем снова смыкали ряды. На них были устремлены сотни глаз.

Уайет наугад выбрал одного из комбинов, схватил его за плечи и сказал:

– Вы. Вы можете говорить? Мы будем разговаривать через этого индивидуума.

– В этом нет необходимости, – сказал комбин.

– Тем не менее мы будем разговаривать так. У меня к вам несколько вопросов. Если вы не будете отвечать, я предъявлю вам обвинение в прямом нападении и постараюсь, чтобы никто из вас не вернулся на Землю. Вы этого хотите? Я могу это сделать.

Комбины беспокойно зашевелились:

– Вы нас спровоцировали.

– Ну и что? – Уайет повернулся к юристам:

– Это имеет значение с точки зрения закона?

– Нет.

– Нет.

Ребел дотронулась до браслета и увидела вокруг комбинов блестящую дымку: это переплетались соединяющие их энергетические линии. Электромагнитные поля трепетали, как крылья. Направленные лучи, затухая и снова вспыхивая, стремились к одной точке: к говорящему. Он сверкал, как глаз свернувшегося кольцами дракона.

– Спрашивайте.

– Чего хочет Комбин?

Почти с презрением допрашиваемый ответил:

– Чего хочет любой организм? Жить, расти и творчески применять свои способности.

– Я не вдаюсь в такие высокие материи. Зачем вам заколдованные яблоки? Вы чуть не убили вот этого молодого человека, Фрибоя, пытаясь выудить из него сведения, которых у него нет. Какие сведения вы надеялись получить? За чем вы охотитесь?

– Земля интересуется биотехникой мозга.

– Это не ответ, – мрачно бросил Уайет.

Комбины снова в волнении зашевелились. Они натыкались друг на друга, вертели головами. Некоторые из них плакали.

– Мы… – начал говорящий. Он подождал, пока взаимодействующие поля, беспорядочно меняя очертания, сперва отодвинулись, а затем сомкнулись вокруг него. – Мы стремимся к цельности. Мы ищем средства для поддержания своего коллективного "я", когда мы находимся вдали от Земли.

– К цельности? Не понимаю.

– Вдали от Земли мы чувствуем себя одинокими, осиротелыми, – объяснил комбин. – Мы теряем свое коллективное "я". Вы не можете понять. Мы перестаем ощущать себя Землей. Мы становимся чем-то Иным. Вы бы сказали: у нас появляется индивидуальность. Мы не желаем этого. Это причиняет нам страдания.

– Ага, – сказал Уайет. – Уже интересно.

– Теперь вы довольны? – спросила Констанция. Уайет обернулся к ней. – Вы мучаете это создание во имя своих собственных.., своей мании преследования, вот и все. Вы опасный человек, мистер Уайет, вы потерявший управление робот, причиняющий окружающим страдания безо всякой к тому нужды!