Вакуумные цветы - Майкл Суэнвик

– Итак, мы вернулись к началу, – проговорил Уизмон. Он шевельнул пальцем, и Максвелл исчез. – Ты еще не сказал, зачем вторгся в мои владения, но объяснений не требуется. Ты хочешь вернуть придурочного ребенка, которого украл у комбинов.

– Да, мы пришли за Чарли.

– Ты никогда не проверял его способности. Недопустимая небрежность. Я сразу распознал его дарования. Ты знаешь жаргонное словечко «пси-харь»? Оно обозначает человека с природными способностями к разработке психосхем. У этого ребенка чутье развито вдвойне или даже втройне. Он сверхъестественно талантлив, суперпсихарь, если можно так выразиться. Мне достаточно только сказать, чего я хочу, и он составит программу.

Максвелл вернулся, ведя за руку Чарли Ренегата. За ним следом шли Фу-я и Гретцин, и по встревоженным лицам обоих Ребел поняла, что их психику не трогали – чтобы они заботились о Чарли.

– Наставник, у меня давно зрела одна мысль, и сейчас она, кажется, дозрела, – сказал Уизмон. Максвелл протянул ребенку карманный компьютер. – Чарли! Набросай карту моей личности, которую мы составляли.

Чарли взглянул на Гретцин, она кивнула. Мальчик коснулся поверхности компьютера, и огромная психодиаграмма заполнила зеленым узором весь двор. Даже невооруженный глаз различал десятки тысяч отростков.

– Будь любезен, проверь еще раз, нет ли здесь предохранительного блока.

Пальцы Чарли плясали по компьютеру. Маленький красный курсор скользил по двору, пробегая по крупнейшим ветвям, затем переходя к второстепенным и третьестепенным сплетениям. Курсор двигался так быстро, что глаз не мог за ним уследить, и через минуту остановился. Ребенок с серьезным видом произнес:

– Предохранительного блока нет.

Уизмон улыбнулся.

– Ну, рано или поздно ты должен был прийти к выводу, что я блефую, – сказал Уайет. – Но дело в том, что я не блефую. Ты тешишь себя этой мыслью, потому что не желаешь признать, что я выше тебя. Но я могу уничтожить тебя на этом самом месте при помощи всего одного слова.

– Валяй, – ухмыльнулся Уизмон.

– Посреди этой выставки чудовищ? – В голосе Уайета появилась язвительность. – Перестань. Они оторвут мне голову.

Тяжелые веки прикрыли глаза Уизмона, как будто он вот-вот заснет. Мышцы расслабились. Затем, едва шевеля губами, толстяк произнес:

– Все здесь присутствующие обязаны беспрекословно повиноваться моему наставнику, что бы он ни повелел. Выше его распоряжений только мои прямые приказы. Понятно? Сейчас мы побеседуем вдвоем. Все остальные будут ждать снаружи.

Двое юнцов схватили Ребел под руки и вывели со двора.

– Теперь ты доволен? – спросил Уизмон.

Ребел была уже в коридоре и не слышала ответа Уайета.

Время шло.

В тишине коридора женщины-"дикие кошки" ползали вверх и вниз по тросу, зачарованные своим вечно новым миром. Их движения казались Ребел невероятно замедленными, словно «кошки» плыли в густом сиропе. Один из крутых юнцов вломился в хибарку и вышел оттуда с женским кружевным воротником на шее. Все покатывались со смеху, а он прихорашивался и принимал разные позы. Время от времени кто-нибудь бросал на Ребел злобный взгляд. Хобот тихо хихикал.

Наконец металлическая дверь задрожала, застонала и распахнулась. Из двора выплыл Уайет и помахал рукой Фу-я, Гретцин и Чарли.

– Проведите этих людей в шератон, – сказал он ошеломленным юнцам. – Кошечки могут подождать здесь.

Уайет взял Ребел за руку и двинулся вниз по коридору. Максвелл в недоумении уставился ему вслед, а после нырнул во двор.

– Так ты не блефовал? Ты действительно заложил в программу предохранительный блок? – удивилась Ребел.

Уайет покачал головой:

– Если знать слабости человека, чтобы его уничтожить, не нужно никакого предохранительного блока. Уизмона погубило самомнение. Он хотел доказать, что может меня обскакать на моем собственном коньке. И проглядел очевидное.

– Но что ты сделал?

– Я свернул ему шею, – ответил Уайет. – Пошли, я не хочу об этом говорить.

Позади Максвелл обнаружил тело и отчаянно завопил.

Целый день самураи вылавливали из резервуаров детищ Уизмона. По одному, по двое и целыми десятками их приводили в шератон для восстановления личности. Без Чарли Ренегата такая задача была бы невыполнимой. Сложные программы как по волшебству выплывали из-под его пальцев. После уговоров Фу-я и Гретцин Чарли два-три часа работал, но потом начинал капризничать. Тогда ему разрешали поиграть, и – снова за работу. Они провели две бессонные ночи.

Ребел настроила программер, вставила лечебную плату, поискала глазами следующие носилки и поняла, что все уже сделано. Она потянулась и окинула взглядом зал. На месте сада с подстриженными деревьями подчиненные Констанции восстановили дерн и устроили лужайки для крокета. Древнее розовое небо Марса однообразно мигало над головой. Ребел не спала сорок часов.

– Знаешь? Наверно, я никогда без отвращения не смогу вспоминать эту комнату.

– Понимаю, – кивнул Уайет.

Он вздохнул и медленно сел. Услужливый пьеро ловко подставил ему стул.

– У меня совсем пропало желание создавать новые умы. Насмотрелась на чудовищ Уизмона.

– Да, это было тяжкое испытание для нас обоих. Но я все же чувствую, что, если человечество хочет принять вызов Земли, ему понадобятся новые умы. Мы не сможем шагнуть в будущее с психосхемами эпохи неолита и ожидать… – Он запнулся и опять тяжело опустился на стул. – О черт, я так устал, что не могу ни о чем говорить.

Подошла Гретцин, она играла с Чарли у ручья с золотыми рыбками. Сейчас мальчик уткнулся подбородком ей в плечо, свернулся калачиком и спал у нее на руках. Увидев Ребел и Уайета, Гретцин сказала:

– Чарли вам больше не нужен?

– Ну да, конечно, – вяло пробормотал Уайет. – Положите его куда-нибудь и найдите казначея, вам выдадут деньги. Я скажу, чтобы вам заплатили вдвойне. Вы это больше чем заслужили.

– Хорошо, – ответила Гретцин. – Знаете что, я сначала отвезу Чарли в деревню и захвачу его пожитки. Фу-я сейчас там. Собирает картинки и разную чепуху. Это займет не больше часа. Я успею получить деньги потом.

– Прекрасно.

Уайет помахал ей рукой, и Гретцин ушла.

– Сейчас вернусь, – сказала Ребел и пошла вслед за ней.

Она догнала женщину в вестибюле. Спящий на плече Гретцин Чарли походил на обритого ангела.

– Послушайте! Вы можете взять мою метлу, она не хуже любой другой, – предложила Ребел. – Я привязала ее к ступице колеса.

На суровом лице Гретцин появилось какое-то подобие улыбки, она подалась вперед и сухими, как старые листья, губами коснулась щеки Ребел.

– До свидания, – сказала она и вошла в лифт.

Несколько минут спустя в зале заседаний Уайет вдруг резко выпрямился:

– Эй! Зачем ей надо брать Чарли с собой, чтобы привезти его вещи? Она могла на это время оставить его здесь. – Он настроил тембр на внутреннюю связь. – Здесь проходила женщина из деревни?

– Да, сэр, – ответил охранник. – Минут пять назад она взяла метлу и полетела к орхидее.

– Вот же, мать твою! – Уайет вскочил на ноги.

– Уайет, оставь их, – сказала Ребел.

– О чем ты говоришь? Мальчика ждет блестящее будущее. Упустить такой талант было бы преступлением. Мы не можем допустить, чтобы он вырос в трущобах и не получил никакого образования.

Когда Уайет и Ребел добрались до орхидеи, они нашли оставленную у края метлу. Флажки с тропы исчезли. Уайет и Ребел появились как раз вовремя, чтобы увидеть, как далекая, едва различимая фигура сорвала последний флажок и пропала во тьме.

Деревня затерялась навсегда.

Глава 9. ДЕЙМОС

Геодезик несся к Марсу. За последний час путешествия красная планета, казавшаяся сначала величиной с кулак, увеличилась до размера тарелки. Деймос скромно подполз к середине планеты и вдруг вспыхнул, затмевая Марс. Людям, следящим в холле за экраном внутренней связи, почудилось, что сейчас они врежутся в эту жутковатую луну. Затем геодезик пересек магнитные линии сторожевого устройства и влетел в поджидавшее его транспортное кольцо. Кольцо ускорило пространство, в котором оно двигалось, до скорости равной, но противоположно направленной скорости геодезика.

И геодезик замер.

Комбины начали разбирать кольцо. Собравшиеся в шератоне сотрудники, от Констанции Фрог Мурфилдз до последнего пьеро, закричали: «Ура!» Заиграли ударные, и кассиры открыли счетные машины. Вино потекло рекой.

– Ну что ж, – грустно сказал Уайет, – приехали.

Ребел порывисто его обняла.

Несколько минут спустя группа из пяти граждан Марса вошла в геодезик, чтобы, вступить во владение имуществом. Они носили плавки цвета плесени, в тон им рабочие накидки, украшенные завязками, петлями и поясами, и сапоги до колен, в которых ходят при нормальной силе тяжести.

После изящных значков на лицах жителей Кластера Эроса раскраска обитателей Народного Марса выглядела топорно и грубо: простые зеленые треугольники, внутри которых глаза и нос. Под треугольником неулыбающийся рот. Группа граждан в угрюмом молчании обошла шератон. Наконец их главный по имени Стилихон «Граждане „Народного Марса“ носят имена выдающихся деятелей Древнего Рима. Стилихон (IV-V век н, э.) – римский полководец, родом вандал» сказал: