Черный хрусталь - Алексей Бессонов

Дериц, понявший, что я расположен вполне дружелюбно и совсем не желаю вспоминать про его глупость, охотно подливал мне вина и, кажется, даже гордился тем, что именно ему выпала честь привлечь в компанию столь необычного гостя.

– Вы здесь с братом, старина? – спросил я между глотками.

– Да, – чуть порозовел Энгард, – он недавно женился.

«И ты, мой друг, был бы не прочь сделать то же самое, – догадался я. – Что ж, если ты сможешь быть достаточно настойчивым, то и тебе, пожалуй, перепадет от этого пирога… и впрямь: какая женщина!»

В зале начались танцы. Молодые люди, подхватывая своих юных фей, поволоклись принять участие в плясках, Энгард же, коротко куснув губу, остался со мной на диванчике.

– Я не умею, – признался он мне с мучительно выдавленной улыбкой. – В детстве упал с пони, нога срослась неправильно, мне ее ломали, и потом я отчаянно боялся учителя танцев. Так из меня ничего и не вышло. А вы?.. вы остались из-за меня?

– А я просто отказался учиться, – почти честно ответил я, – так как предпочитал торчать в библиотеке или махать мечами. И вообще, откуда бы мне знать пеллийские танцы?

Дериц сочувственно покачал головой и вновь принялся за вино – похоже, свадьба старшего брата порядком выбила его из колеи.

– Мне, кажется, приходилось слышать про вашего господина. Он королевский корсар, да?

– Чистая правда. А я судовой врач его барка.

Парень едва не свалился с дивана. Видимо, мой авторитет вырос в его глазах до невообразимых высот. Это было немного смешно, так как нас разделяли от силы два года, – но, с другой стороны, год назад, оказавшись в его шкуре, я вел бы себя точно так же.

– Он подобрал меня там, на востоке, – объяснил я, смакуя отличное пойло, – у него умер врач, и тут случайно подвернулся я. В детстве отец старался дать мне разностороннее образование – а мой духовник был превосходным лекарем.

– Как я вам завидую, – произнес Дериц. – Я тоже мечтаю поступить на королевский флот. Теперь, когда отец умер… наверное, я смогу это сделать. Вот если бы попасть на корабль его светлости! Говорят, у него лучшее судно в Пеллии.

– Да, барк производит впечатление, – согласился я. – Но вряд ли он возьмет вас к себе. Нам, видите ли, предстоит долгое путешествие на запад. Ну что, пойдем посмотрим на танцующих?

В зале мы пробыли недолго – вынырнувший откуда-то Эйно сообщил мне, что чета Дерицев собирается домой и мы едем вместе с ними, так как у леди Эрны разболелась голова, а господин Холгер хочет продолжить попойку во что бы то ни стало. Он подмигнул мне, а я подмигнул Энгарду. Парень скорчил умильную мину, поклонился Эйно и отправился распорядиться насчет кареты.

– Вы что, успели подружиться? – подозрительно спросил у меня князь.

– Сперва чуть не подрались, – отозвался я, – но теперь все на мази. Он отличный парень.

– Прекрасно. Такие связи не будут лишними. Едем…

Я не стал прощаться с хозяевами – собственно, насколько я помнил церемонию, это не входило в мои обязанности. В ожидании, пока Эйно высосет еще пару бокалов, я выбрался на свежий воздух и тут только обнаружил, что от громкой музыки меня слегка мутит. Следовало выпить. Пока я размышлял, как бы попросить об этом прислугу, к подъезду подкатил огромный, обшитый кожей сундук с затейливым гербом на дверце, и с козел лихо спрыгнул Энгард. Услышав мою жалобу, он щелкнул пальцами, нырнул вглубь кареты и вернулся с флягой в кожаном чехле – похоже, Дерицы стремились зашить в кожу все предметы своего обихода. Я не удивился бы, обнаружив кожу на крыше фамильного гнезда.

Леди Эрна наполнила салон кареты удушливым смрадом своих духов, крепко перемешанных с винной отрыжкой. Она уселась со своим мужем, постоянно смеющимся молодым мужчиной в черном костюме, и принялась томно обмахиваться веером. Холгер и Эйно без умолку трещали о морских делах, до которых Дериц-старший был большим поклонником. Как я понял, он тоже мечтал о флоте, но не смог попасть на службу по упрямству старого отца, который вообразил, что море слишком опасно и вообще их семья и так много служила короне в океанах. Поэтому королевскую повинность он отбывал хоть и морским офицером, но на берегу, занимаясь поставками канатов, смолы и всего прочего. Что, конечно, считал унизительным – да только папаша откинул копыта слишком поздно, когда проситься на корабли было уже действительно глупо. С горя господин Холгер взял да и женился. Я так и не понял – жалел он об этом или нет?

В особняке – а Дерицы обитали в довольно милом старом доме наподалеку от набережной, – мигрень леди Эрны как рукой сняло, и она вновь принялась за Эйно. Я не стал наблюдать, что там у них срастется дальше, а, испросив разрешения, уволок Энгарда в сад. От дыма, шума и духов мигрень уже начиналась у меня.

– Святые и грешники! – сказал я, усаживаясь на каменную скамейку. – Мне опять захотелось в море. Впрочем, в ближайшее время я насмотрюсь на него до тошноты.

– А скажите-ка, – судя по всему, Энгард Дериц еще не овладел высоким искусством пьянства – язык у него уже начинал заплетаться, – не случалось ли вам видеть морских демонов?

– Демонов? Даже и не слыхал о таких. А что вы имеете в виду?

Дериц напустил на себя ужасно умный вид, почесался и вновь потянулся за бокалом.

– В одной из рукописей моего деда описывается, как морские демоны спустились в одной лагуне, далеко на западе, там, – он махнул рукой на север, – а перед этим, рано утром, почти на рассвете, мой дед, адмирал, сам наблюдал полет зеленой звезды, предвещающей появление морских демонов. Я сам читал…

– Как вы сказали? – я принялся набивать трубку, пытаясь таким способом скрыть неожиданно охватившую меня дрожь. – Зеленой звезды? Интересно… правда, я редко стоял вместе с ночными вахтенными – я, если вы помните, всего лишь лекарь, – и, кажется, о зеленых звездах я не слышал. И часто их видят на западе?

– По словам желтокожих варваров зеленая звезда пролетает каждые два года. А еще бывает красная, это – демоны джунглей и мертвых городов. Но в них я как-то не верю. Мало ли чего они там напридумают, эти желторожие…

Мы сидели напротив окон гостиной, и я слышал оживленное щебетание леди Эрны, непрестанный хохот ее супруга и веселый голос князя, и вот до моих ушей донеслась фраза – Холгер был здорово пьян, и говорил гораздо громче, чем обычно:

– Карты деда? Дорогой князь, я в вашем полнейшем распоряжении. Но они в замке, а замок… впрочем, князь! В замке, кажется, остались отцовские запасы! Едем, немедленно едем!

Та-ак, сказал я себе, договорились. Интересно, далеко ли их фамильное гнездо?

Холгер тем временем высунулся в окно, мутно обозрел нас с Энгардом и заорал на всю столицу:

– Энни! Энни!!! Энни, вели запрячь дорожный экипаж!

Его супруга, кажется, принялась возражать, но ее никто не слушал – Дериц-младший, обрадованный перспективой путешествия, ринулся в сторону конюшни, а в гостиной с новой силой загремели бокалы.

Я выпустил в вечерний воздух струю дыма, приложился к кувшинчику и подумал о том, что поездка становится все более забавной. Правда… наверное, мне не стоило много пить. Пара рюмок рому, множество вин – нет, я не был очень уж пьян, но черные глаза женщины из «Старого башмака» вновь встали передо мной – так, словно она сидела здесь, под яблоней, здесь, рядом со мной, держа мои пальцы в своей ладони. Я с трудом сдержал стон. На конюшне заржали лошади; судя по возгласам кучеров, экипаж был готов.

Я закрыл лицо руками и сидел так несколько секунд – потом, рывком поднявшись на ноги, я зашагал к воротам. По дороге мне попался ливрейный лакей. Я приказал ему подать мне воды со льдом и лимоном и сел на ступеньки парадной лестницы. Лимонад почти привел меня в порядок, к тому же из дверей высыпались хозяева вместе с гостем, а Энгард подогнал громадную черную карету. Пара кучеров вспрыгнула на козлы, взмах бича – и мы помчались в теплый, пахнущий морем вечер.

Кажется, я продремал всю дорогу. Рессорный экипаж убаюкивающе покачивался на плитах королевского тракта – я уже успел заметить, что дороги в Пеллии являются собственностью короны и содержатся в наилучшем состоянии, – и я очнулся лишь тогда, когда карета остановилась. Первое, что я увидел, это аккуратно выкрашенный белой краской загон, в котором мирно поглощали сено несколько жирных пестрых коров. Это зрелище потрясло меня настолько, что я широко распахнул глаза – и понял, что фамильное гнездо Дерицей похоже не на замок, а на старую и очень богатую ферму. Мы вошли в дом: основательный, длинный трехэтажный дом без всяких башенок, бойниц и украшений. Внутри, правда, он больше соответствовал моим понятиям о жилище аристократического рода, тут были и ковры, и гобелены… и еще вкусно пахло тушеным мясом.

– Мокко! – яростно завопил господин Холгер. – Мокко, старый бездельник, где тебя носит?

На его крики из боковой комнаты высунулся старик в фартуке и белом колпаке на голове. Широкая багровая физиономия выглядела бы вполне добродушной, если бы не глаза, сверкавшие из-под кустистых седых бровей – серые и настороженные.