Экзистенциализм. Период становления - Петр Владимирович Рябов

есть главное, уверен Паскаль. Так же, как разум поднимает человека над миром природы, есть еще нечто третье, принципиально высшее, чем разум. Разумом нельзя заменить эту третью реальность. И тут французский мыслитель использует поразительное слово, которое играет большую роль в русской философии XIX века (например, вспомните Ивана Киреевского), но почти игнорируется западной философской традицией (вплоть до Макса Шелера). Это слово – «сердце», метафора сердца. Как из всех вещей мира не собрать разума, так из всех мыслей разума не создать сердца! Сердце – это очень важное понятие Отцов Церкви, патристики, того же Августина. Когда патристика говорит о человеке, она говорит о сердце. Патристика понимала сердце как сокровенное в человеке, как сосредоточение того самого «внутреннего человека», в отличие от «внешнего». Сердце – важнейшая метафора раннего христианства. Но потом она исчезла, насколько мне известно. В культуре России метафора сердца играла очень большую роль. А Паскаль вновь обращается к этому образу.

Паскаль говорит: существуют два порядка, порядок ума и порядок сердца. И у него есть знаменитая фраза: «У сердца свои резоны, о которых разум не знает». Сердце поднимается над разумом так же, как разум поднимается над природой. Сердце – ядро человека, основа нравственности, любви и то, чем можно познать Бога. Опять же, говоря онтологически, сердце – самое главное, оно – ядро человека, центр личности. Говоря гносеологически, сердце – самое важное: именно сердцем мы познаем Бога, и этически оно возвышается над всем в человеке и мире. Сердце – сосредоточение нравственной жизни человека.

И Паскаль, говоря об этике, постоянно использует такое понятие как «порядочный человек». Он говорит – порядочный человек выше, чем любой специалист, любой математик. Он не хочет быть «профессионалом», он хочет быть просто «порядочным человеком»! Тема противопоставления Человека Ученому и Специалисту. То, что так актуально для ХХ века, когда узкий специалист пришел на место целостного человека, когда наука стала орудием убийства, зомбирования, манипуляции и ученые переживают «раздвоение личности»: как моральные существа они осуждают последствия… своей же деятельности в качестве профессионалов и специалистов. Они помогают государствам создавать атомные бомбы, а потом иногда протестуют против них. Паскаль сопротивляется этому уже на заре Нового времени. Противопоставляет порядочного человека математику, ученому.

Еще раз – над разумом есть сердце. У сердца есть свои законы, свои основания, которые разум не знает. Это сказано в эпоху, когда мир понимается механистически. Для культуры Нового времени – XVII–XVIII–XIX веков – мир – машина, Бог – абстракция, человек – разумное животное. Тот же Декарт ярко сформулировал и выразил этот взгляд. У Паскаля все иначе. Мир не машина, про Бога я еще скажу, а человек не просто животное с разумом. Помимо разума еще есть кое-что поважнее – сердце.

Как Паскаль понимает Природу? Паскаль постоянно подчеркивает недетерминированность, немеханистичность, непредсказуемость мироздания. Он неустанно повторяет, что и в мире природы и уж тем более в человеческом мире есть огромное место для случайностей. И это в эпоху торжества рационализма и сциентизма! Паскаль предлагает немеханистический взгляд на мир.

Он говорит: природа часто нарушает свои же законы. Прямо как Шекспир: «Есть многое такое, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам». Говорит, что многое не постижимо разумом, есть множество случайностей, масса непредсказуемого. И особенно, говорит он, это заметно в истории, в культуре. Он говорит: как велика случайность! Возьмите два государства, говорит он, которые разделяет река. Почему то, что справедливо на этом берегу, перестает быть справедливым на том? Условности законов.

Паскаль очень много рассуждает о случайностях в истории. Как всегда, он очень многозначен. Я приведу пару примеров и прокомментирую. Самое знаменитое его высказывание на эту тему: «Форма носика Клеопатры изменила судьбу мира». То есть, помните, была египетская царица Клеопатра, в которую был влюблен сначала сам Юлий Цезарь, потом Марк Антоний. И в итоге рухнул Египет и воцарился Октавиан Август. Из-за мелочи, пустяка!

Не буду вам сейчас рассказывать историю Рима. Паскаль как бы говорит: вот вам, любители закономерностей в истории! (Всем нам с вами это хорошо знакомо. Помните, в «Войне и мире» Толстой, горячий приверженец предопределенности и исторического фатализма, ярко высмеивает теорию случайностей в истории – и потешается над мнением, что насморк Наполеона не дал ему до конца одержать победу при Бородино? А Паскаль, напротив, подчеркивает решающую роль случайностей и сомнительность любых закономерностей – в природе, в истории.)

Но у автора «Мыслей» есть еще более интересный пример на этот счет. Менее хрестоматийный, чем с Клеопатрой, другой пример, который приводит Паскаль. Паскаль – современник Английской революции, современник диктатора Кромвеля. Кромвель для него вождь протестантов, убийца законного государя Карла I, он угрожал всей католической христианской Европе. Но… Случилось неожиданное. В его тело через мочеточник попала песчинка, и Кромвель заболел и умер. И Паскаль говорит (скажу своими словами): «Смотрите, такой пустяк! Песчинка, попавшая в мочеточник к Кромвелю, спасла Европу!» И тут это очень двусмысленный пример. С одной стороны, можно сказать – какая случайность, какой пустяк! От песчинки зависела судьба всей Европы, всего христианства! А можно сказать иначе – через эту песчинку действовал Бог. Бог действует через самое ничтожное, через самое маленькое в Своих неведомых нам путях.

Паскаль постоянно подчеркивает совершенно другой образ мира, чем картезианский, – больше присущий ХХ веку, всяким «синергетикам». То есть отсутствие механистичности, вариативность, загадочность, непостижимость, спонтанность, зыбкость. Не зря он создатель теории вероятностей. То есть природа – не машина. Мир загадочен. Разумом нельзя все познать, а над разумом возвышается сердце, у которого свои законы.

Если как-то резюмировать предварительно, что можно сказать?

В эпоху систем Паскаль мыслит несистемно. В эпоху объективизма и жестких философских дефиниций (когда, вспомните, Спиноза пытался построить философию по образцу геометрии Евклида) Паскаль рассуждает мыслеобразами и строит философию от первого лица. Когда природа воспринимается как машина, механизм, Паскаль говорит о природе как о чем-то недетерминированном, не жестко законосообразном, загадочном. В эпоху, когда человек представляется животным с разумом и хозяином мира, Паскаль говорит: человек заброшен в этот мир, он не хозяин и не венец творения, но – вопрошатель, пылинка, мыслящий тростник. Да, разум важен, но есть что-то важнее разума: сердце.

И, наконец, Бог. Тема Бога. Паскаль хотел показать сомневающимся, неверующим, либертинам, скептикам ничтожество человека в этом мире, неправильность забав, попыток побега в развлечения. И он, естественно, считал, что так же, как христианство открывает тайну человека – почему мы великие и ничтожные, – точно так же, считал Паскаль, единственная надежда для личности выбраться