Экзистенциализм. Период становления - Петр Владимирович Рябов

в человека, прогресс, в эпоху Декарта, Спинозы, Лейбница, появляется Паскаль и говорит, что разум не всемогущ. Человек не сводится к разуму, есть еще сердце. Мир – не машина. Бог не абстракция. Философия должна не быть самодовольной и все объясняющей.

И понятно, что такого философа не поняли, его расчленили на части. Толстой в своей статье о Паскале остроумно пишет примерно следующее (скажу своими словами): есть два Паскаля. Один Паскаль хороший, молодец, он изучал давление, благодаря давлению насосы изобрели. Это полезно, за это мы его ценим! Иезуитов ругал – тоже молодец! И в то же время какой-то ужасный мизантроп – в человека не верил, что-то о Боге говорил. Это нам не годится.

Потом приходят просветители. И Вольтер значительную часть своего творчества посвятил осуждению Паскаля, сердито и раздраженно назвал Паскаля «возвышенным мизантропом». Такой ярлычок Просвещение навесило на Паскаля. И так долго было в культуре Нового времени (яркий пример такого расчленения Паскаля можете найти в первой, советского периода, книге о нем Г. Я. Стрельцовой). Было два Паскаля. Первый Паскаль – «хороший», полезный: прогрессивный ученый, борец с иезуитами. И второй, «плохой» Паскаль: мизантроп, мистик, обскурант, ретроград, веривший почему-то в Бога и почему-то не веривший в человека.

И так оно продолжалось до ХХ века. Когда вдруг оказалось, что этот человек именно как мыслитель, а не только как изобретатель насосов, может быть нам близок и интересен, хотя и жил в XVII веке.

Поэтому именно с него мы и начинаем разговор об экзистенциализме и всех экзистенциальных проблемах. Абсурд, одиночество, заброшенность, выпадение человека из природы. Неподлинное существование, которое Паскаль называет «забавами». Стремление к Богу как к Богу Авраама и Иакова, а не как к Богу философов и ученых. В Паскале, как в зародыше, содержится вся проблематика экзистенциализма ХХ века. Поэтому с него можно начинать рассказ об экзистенциализме ХХ века. Широкими мазками, отрывочно, неполно, я попытался рассказать о нем. Надеюсь, что если вы не знали раньше о Паскале как о мыслителе или мало знали, может быть, что-то вы теперь узнали.

Паскаль – один из самых дорогих и близких мне мыслителей. Естественно, что потом мы будем возвращаться к Паскалю, потому что из него вырастает то, о чем пойдет речь дальше.

Я скажу, о чем мы будем говорить в следующий раз. Тема столь же важная и увлекательная, сколь и трудная, особенно для меня как исполнителя. Потому что дальше будет романтизм. Мы поговорим о романтической культуре. Без романтизма трудно будет понять все остальное, весь экзистенциализм. Поэтому заранее подготовьтесь, что я обрушу на вас целый шквал стихов и картин. Это будет такой импрессионистский поток. Но романтизм – это очень непросто именно с точки зрения структурирования и изложения.

Хочу сразу сказать: очень хорошо, что большинство присутствующих имеют какое-то представление о Ницше. Потому что без Ницше говорить об экзистенциализме невозможно. На этом я и завершу сегодня свой рассказ.

Лекция 3

Философские идеи романтизма

«Философия жизни», экзистенциализм, герменевтика – они все выросли из романтизма, они растут из него, как из своей почвы. И поэтому не говорить о романтизме невозможно. И, думаю, после моих двух небольших лекций о нем вы тоже это почувствуете. С другой стороны – как о нем говорить? Тоже совершенно непонятно! Потому что романтизм, по своей сути, ускользает от всякого определения. Это нечто очень стихийное, трудно определяемое, трудно фиксируемое. Это сотни великих имен. Все читали поэтов, все слушали музыку, все видели картины. Но как это все обозначить, зафиксировать, отрефлексировать, я вам не скажу, это совершенно невозможно. Получается, что и хочется и колется. С одной стороны, говорить о нем надо, а как говорить – большой вопрос.

Пытаться дать определение романтизму я не буду. Есть примерно 150 определений романтизма, и ни одно не лучше другого. Наверно, самое лучшее определение романтизма – но ничуть не лучше других! – дал поэт-романтик Василий Андреевич Жуковский, который сказал, что «романтизм – это душа». Хорошо, конечно, но мало что понятно. Есть еще 149 других. Как-то жестко определить романтизм невозможно. Описывать его через «двадцать пятый» или «двадцать седьмой признак романтизма» – это неправильно, именно потому, что романтизм во всей своей хаотичности и бесформенности – нечто целостное. Поэтому единственный способ говорить о романтизме адекватно, при том, что это необъятно и трудноописуемо, – это попытаться вас погрузить в самую суть романтизма, ввести вас в его дух, погрузить в его настроение и уже оттуда, изнутри, попытаться что-то сделать.

Как я буду рассказывать о романтизме? Сначала я расскажу о том, чем он не является, как говорится, путем отрицания, апофатики. Затем поговорим о нем через сравнение с тем, что ему противоположно, а именно – с Просвещением. Романтическое движение – это антитеза и альтернатива просветительскому. Просвещение всем более-менее знакомо, и, отталкиваясь от него, я могу описать романтическое движение. Затем мы перейдем к его формальным характеристикам, разным идеям, разным образам, разным темам. С логическим выстраиванием будет плохо в силу самого предмета. Будет много хаоса, импрессионизма и импровизаций. Но в данном случае это оправданно и даже неизбежно! Будет также много стихов и картин, не пугайтесь – это необходимо для разговора о романтизме.

О книгах. О романтизме не так уж много хорошего написано с точки зрения анализа и осмысления его философии. И первая работа, которую я всем очень советую прочитать и на которую буду часто ссылаться, – это небольшой доклад Александра Блока «О романтизме». Вы найдете его в любом собрании сочинений Блока.

Блок – сам романтик, ярчайший представитель. Девятнадцатый год, доклад, который Блок произносит перед труппой Большого театра. С этой работы я бы посоветовал начать знакомство с романтиками. Она крошечная, но вся совершенно замечательная. Блок рассуждает о романтизме изнутри.

Что еще есть хорошего? Есть удивительный автор, советский по времени, но вовсе не советский по духу, формально он филолог, но дает широкую панораму романтического движения, философии, идей – Наум Берковский, «Романтизм в Германии». Почему важна Германия? Романтизм – явление всемирное. Но именно в Германии романтизм получил наибольшее философское оформление. Первая половина книги – общий очерк о романтизме, вторая – портреты некоторых ключевых фигур, отдельные очерки. Хотя она была написана в 1960-е годы, в ней совершенно нет «совковости», удушающего марксизма-ленинизма, это практически не ощущается, что удивительно. Берковский дает широкую и весьма утонченную панораму романтического движения, его идей, скрытых импульсов и лейтмотивов. Очень люблю и все время перечитываю эту книгу и