Детский сад для чайлдфри (СИ) - Цветкова Алёна

В городе я прямиком поехала в полицию. А куда еще? У меня не было ни единой догадки, где могла бы проходить «стрелка», о которой говорила Солька. Дежурный полицейский встретил меня как родную:

— Лесса? — улыбнулся он, когда я вошла в темной помещение, — вы нашли вчера вашего ребенка?

— Нашла, — кивнула я, — но у меня сбежал еще один. И я хотела бы узнать, не попадал ли он в цепкие лапы закона? Мальчишка, лет десять на вид. Невысокий, худой, светловолосый, очень коротко стриженный, с серыми глазами. И он сбежал в белой приютской рубахе. Мы еще не успели справить им другую одежду. Звать Миклухой…

Полицейский задумался, почесал затылок, покопался в своих записях и ответил:

— Вчерась привезли одного. Похож на вашего, только одет в лохмотья… а так голова бритая, щуплый… вот глаза не помню, — мужчина почесал затылок, — помню левый заплыл совсем. Пацан в трактире пирог украсть хотел, так его побили маленько, а потом к нам сволокли. Имени он своего не назвал.

— Это мой! Это точно мой! Я уверена! — Закивала я так, что голова чуть не оторвалась. Потому что я врала и очень боялась, что полицейский увидит это по моим глазам. Это явно был не Миклуха. Ведь он сбежал ночью, когда этот мальчишка уже сидел в тюрьме. Но разве я могла оставить там ребенка?! Дети не должны попадать в тюрьму из-за сворованного от голода пирога. Или яблока. — Я могу его забрать?

— Конечно, можете, — пожал плечами полицейский, — оплатите убыток хозяину, штраф и забирайте. Он нам здесь совсем не нужен.

Через полчаса все было закончено. Я выписала чек хозяину за мясной пирог из кабанятины, который стоил как целый кабан, уплатила штраф в городскую казну и возместила полиции ущерб за содержание маленького вора под стражей. И мне выволокли избитого, с опухшим лицом незнакомого мальчишку.

Он был так слаб, что не мог стоять на ногах и свалился кулем на пол сразу, как полицейский выпустил его из рук.

— Забирайте, — кивнул он на валяющегося на полу ребенка. — Но, лесса Феклалия, вы совершенно зря вызволили этого волчонка. — Он слегка ткнул в него носком сапога, отчего мне захотелось врезать негодяю по роже. — Этим преступникам прямая дорога на каторгу. Ваш детский сад их не исправит.

— Посмотрим, — буркнула я. Присела на корточки и погладила мальчишку по стриженной голове, заметив, что волосы у ребенка черные, как смоль. — Эй, малыш, ты можешь встать? Мы поедем ко мне домой, в детский приют. У меня там много детей. Мальчиков и девочек. И ты будешь жить с ними.

Мальчишка поднял на меня мутные глаза. Он, кажется совсем не понимал, что я говорю. То ли от голода, то ли от побоев. Сердце сжалось от жалости. Я не люблю детей, повторила я про себя, но относиться к ним по-свински не позволю…

Поднять его у меня не хватило сил. Пришлось позвать Грена, чтобы он помог дотащить пацана до двуколки и уложить его на заднее сидение. Я стащила с себя шаль и старательно укутала ребенка. Ему нужно тепло.

Провела ладонью по грязной, впалой щеке, вздохнула и пробормотала:

— Где бы еще Миклуху найти…

Мальчишка приоткрыл глаза, шевельнул рукой, прижимая к себе пуховый платок и и еле слышно ответил:

— У него ночью стрелка должна была быть. В «Золотом тельце». Это трактир такой, — пояснил он…

Глава 18

Трактир «Золотой телец» оказался грязной забегаловкой на окраине городских трущоб. Я еле нашла извозчика, готового отвезти меня туда и подождать, когда я выясню про Миклуху. Наемные экипажи обычно не ездили в такие места, и мне пришлось заплатить втридорога, чтобы хотя бы кто-то решился поехать в городское гетто.

Грена с мальчишкой я отправила домой, переживала, что если буду таскать пацана с собой, то может случиться что-то непоправимое. А в приюте о нем позаботятся. И доктор Джемсон сейчас тоже там.

Трущобы начались как-то очень резко. Стоило свернуть с обычной улочки, как перед моими глазами внезапно предстали деревянные бараки разной степени ветхости. Каменные мостовые закончились мгновенно, и колеса наемной двуколки утонули в грязи до середины. Ямы и колдобины заставляли коляску опасно крениться, и я вцепилась в боковые стенки обеими руками, чтобы не выпасть прямо в грязные вонючие лужи.

Очень в этом году была довольно сухой, и редкие дожди не могли быть причиной отвратительного состояния дорог. Скорее всего это было таким же признаком гетто, как ужасающая нищета. Дети, бежавшие за мной выглядели ничуть не лучше моих беспризорников. Грязные, худые и голодные. Я сжала зубы и старалась не смотреть в их сторону. Я все равно не смогу помочь всем. Сейчас надо решить вопрос с теми, что у меня уже есть. А об остальных я подумаю позже. Тем более, у них есть родители…

На шум из деревянных бараков выходили и взрослые. Женщины смотрели на меня с тревогой, некоторые твердой рукой выхватывали из кучи ребятишек своих отпрысков и загоняли их домой.

А вот мрачные взгляды мужчин не сулили ничего хорошего. Я почувствовала себя куропаткой, бегущей прямо в лапы охотникам, которые уже развели костерок, чтобы приготовить на обед жареную птичку. Извозчик тоже занервничал и чаще хлестал лошадей вожжами, подгоняя их быстрее… он как будто бы забыл о том, что на такой дороге лошади могут переломать себе ноги.

Нам повезло. До трактира мы доехали без происшествий. Когда экипаж затормозил, я, не мешкая и не давая себе время подумать, спрыгнула из коляски прямо в грязь, слегка приподняв подол платья. Больше всего я мечтала поскорее убраться отсюда. Но уйти, ничего не узнав о Миклухе, мне не позволяла гордость.

Придерживая платье и стараясь наступать на места посуше, я поднялась по грязным ступенькам крыльца и вошла в трактир. Запахи перегара, пота, грязных носков, помоев, кислого пива, вина и подгоревшей пищи смешивалась в невообразимый коктейль, от которого тошнота подступила к горлу. Мне немедленно захотелось выйти и продышаться на свежем воздухе. Но я сжала зубы и направилась к стойке. Мне нужно найти Миклуху. Без мальчишки я отсюда не уйду.

— Добрый день, — старательно улыбнулась грязному, заросшему бородой трактирщику, который стоял за стойкой, заляпанной подсохшими лужицами пролитого пива, к которым прилипли дохлые мухи и жирные тараканы. — Меня зовут лесса Феклалия. Я ищу мальчика. Ему лет десять на вид, — перечисляла я приметы, но трактирщик не дождался, когда я закончу.

— Миклуха что ль? — поковырял он в ухе пальцем и вытер об себя то, что добыл. — Прибегал ночью в белой рубашонке. Говорил, что ты всех детей без одежи оставила, да в доме заперла, чтобы они не разбежались.

— Да! Миклуха! — я была так рада, что нашла ребенка, что улыбалась теперь почти искренне, — а вы не знаете где он сейчас?

— Дак где? — почесал затылок мужик, — небось на чердаке как всегда спит. У него тут стрелка вчерась была, почитай до утра почти болтали с тем мужиком. Ох, и мерзкий тип! Не люблю я его. Как придет, так потом обязательно что-то нехорошее случается.

— Что за мужик? — нахмурилась я. — Как его имя?

Трактирщик посмотрел на меня, как на дуру, и расхохотался, запрокидывая голову и показывая грязное горло, на котором противно дергался кадык.

— Откуда ж мне знать, — отсмеявшись зафыркал он, — я здесь почитай лет двадцать работаю, и точно знаю: чем меньше спрашиваешь, тем спокойнее спишь. Я б и тебе Миклуху не сдал. Да слышал, он вернуться собирался… Чего ему ноги топтать, коли ты сама на извозчике приехала.

Я выругалась, завернув трехэтажную конструкцию, чтобы выразить все свои эмоции по поводу случившегося. Трактирщик расхохотался еще громче, но при этом в его глазах появилось какое-то уважение.

— Так чего, лесса? Позвать Миклуху, али как? — спросил он.

— Позвать, — кивнула я. Надо как-то разговорить мальчишку. Я должна знать, с кем он встречался, и что хотел от него этот мерзкий тип. Очевидно, Миклуха связался не с самой хорошей компанией. А под их влиянием вряд ли из него вырастет хороший, достойный человек.