Ночная охота - Керк Монро

— Так, — Гвай тяжело задышал и стиснул рукоять клинка. — Вот теперь я разозлился всерьез… Веди, показывай!

Глава пятая

в которой Гвайнард догадывается о сущности вампира-мага, потом случаются

большой пожар и маленький бунт, а Ночные стражи неожиданно становятся свидетелями весьма необычной церемонии.

— Нет слов, достойнейшие месьоры… Это невероятно, непостижимо! Вам хватило всего двух дней, чтобы найти и уничтожить упыря! Если вы беспокоитесь по поводу оплаты, то совершенно напрасно — уверяю вас, я никогда не бросаю слов на ветер. Обещанную награду получите немедля. Золотом, слитками или векселем?

— Вельможный, о награде пока говорить преждевременно…

— Почему? Вы убили тварь, принесли доказательства. Я тотчас распоряжусь! Господин каштелян!..

— Я же сказал, сударь — преждевременно. Нам необходимо поговорить с глазу на глаз, светлейший эрл.

— Если вы просите, господа… Месьор Алистер, почтенные старосты, выйдите из кабинета. Дождитесь нас в тронной зале, вечером устроим пир в честь Ночных стражей! Кстати, почему в замок не явились ваши соратники? Надеюсь, они… не пострадали?

Вельможный эрл Алаш Ронин зря беспокоился. Никто из отряда Гвайнарда не был ранен, если не считать случайно оступившуюся Асгерд. Впрочем, она почти не хромала и на боль в стопе не жаловалась. Упоминать о гибели Малыша пред ликом светлейшего пока было рановато. Поначалу следовало рассказать о подробностях охоты на каттакана.

В Ронинскую крепость отправились только Конан и Гвай. После убиения дикого упыря и краткого расследования гибели тяжеловоза-боссонца вся компания вернулась на хутор, собралась в дорогу и уже во второй половине дня прибыла в главный поселок княжества. Один Эйнар ехать отказался, сообщив, что направится в соседнюю деревню, искать владельца Журавлиного хутора с семейством — кметов следовало допросить с пристрастием. Может быть, их рассказ даст некоторые зацепки для поисков бруксы.

Асгерд оставили в таверне «Свинья и котел», разбираться с вещами и вылавливать последние сплетни — нечего ей ноги ломать на козлиной тропке, ведущей в замок! Киммериец и Гвай сами отлично справятся.

Эрл Алаш принял охотников незамедлительно, пускай в кабинете вельможного и собрались старосты деревенских общин — обсуждали виды на урожай, нововведенные герцогом налоги и, конечно, перемывали косточки упырю. Когда варвар с невозмутимой торжественностью вынул из холщового мешка прихваченный в качестве трофея обгоревший череп каттакана, и водрузил на стол его светлости, почтенные старцы затихли. Алаш Ронин молча взял мертвую голову упыря, провел пальцем по тройному ряду зубов на нижней челюсти (въедливый Гвай по дороге с хутора насчитал по восемьдесят два конических зуба в каждом ряду), осторожно положил череп обратно и только руками развел. Сказал:

— Осенью поеду в Немедийскую столицу, отвезу голову ученым мужам Бельверуса. Никто ведь не верит, что каттаканы существуют на самом деле! Митра Блистательный, наконец-то мы избавлены от этой напасти! Не знаю, как и благодарить вас, господа…

Тогда Гвай впервые дал понять, что благодарить рановато. Дело сделано лишь наполовину.

— Что-то случилось? — вопросил Ронин, когда двери кабинета закрылись и эрл остался наедине с Дербниками. — Не вижу радости на ваших лицах, месьоры. Ведь каттакан погиб?

— Погиб, конечно, — холодно подтвердил Гвай. — А радоваться пока нечему. Вельможный, каттакан виновен лишь в ничтожно малой части убийств, что происходили за последнее время в твоих владениях.

— Простите? — наклонился над столом эрл Алаш. – Я, наверное, плохо расслышал? Кто, кроме упыря может с такой невероятной жестокостью расправляться с людьми, пить кровь и утаскивать жертвы в свое логовище? Мое фамильное проклятие? Невозможно! Триголов, охотится лишь за мной самим, и затем будет нападать на мою супругу и моих детей. Другие люди ронинского пса не волнуют, он просто пугает их до полусмерти, но никогда не трогает…

— Светлейший, тебе когда-нибудь рассказывали о бруксах? Вампирах —магах? Людях, несущих на себе черное проклятие с самого рождения?

— Н-нет, — запнувшись, ответил эрл. – Краем уха слышал невнятные сказки, но не более.

— Проклятие может быть наведено колдуном, или возникнуть само по себе. Как именно? Изначально проклятым может оказаться ребенок, рожденный при кровосмесительном браке, зачатый от воплощенного демона-инкуба и женщины-человека, произведенный на свет ведьмой, знающейся с нечистой силой… Тогда незримый злой дух начинает постепенно овладевать личностью и однажды замещает собой человеческую сущность.

Гвай кратко и доходчиво объяснил светлейшему все, что недавно рассказывал Конану. Брукса, носферат, кяур — с этими, прежде непонятными, наименованиями киммериец почти свыкся. Как и со многими другими.

Что такое кальконикс? Верно, небольшая тварь похожая на россомаху, живое существо, обладающее слабенькими магическими способностями и пьющее кровь диких животных. По большому счету, тоже вампир. А кто такие бальбериты? Ничего особенного: здоровенные кровососущие насекомые с зачатками разума — сохранились с таких незапамятных времен, что незнамо сколько отживший на свете Эйнар не знает, когда и как они появились в Средней сфере. Броллайхэн утверждал, что бальберитов наверняка создал знаменитый бог Полуночи, Рота-Всадник, большой любитель поглумиться над тварным миром.

А еще встречаются гнорм, магрика, парх и так далее, почти до бесконечности. Гвайнард полагал, что в Хайбории обитает не менее семидесяти видов живых и демонических тварей, предпочитающих теплую кровь всем другим блюдам. И у каждого вампира есть собственное наименование, свои привычки и особенности поведения, отличные от других повадки и правила охоты, о которых обязан помнить любой Ночной страж.

— Ничего не скажу, обрадовали, — вельможный, выслушав предводителя Дербников, вновь приобрел горестно-испуганный вид. — Значит, брукса? Вампир-человек, с помощью магии подчинивший каттакана?

— Именно. Тварь решила, что если простецы накрепко уверуют в виновность каттакана, она останется вне подозрений. Предполагаю, что Брукса направляла действия упыря, показывала ему, где можно разжиться легкой добычей, а затем, после нападения каттакана, атаковала сама. Все спишется на неразумного лесного вампира. Именно брукса убила нашего коня… От злости, что мы лишаем ее такого замечательного, пусть и невольного, союзника. А когда увидела месьора Эйнара — сбежала. Эйнар владеет магией, связываться с ним опасно даже для бруксы.