Инферно: Марионетки - Владимир Поляков

просто и заводные были осёдланы. Требовалось лишь вскочить в седло и, пришпоривая животное, в окружении самых верных, осыпанных золотом и иными милостями, поскакать на прорыв, случись самое страшное — разгром его огромного войска.

Страх не уходил. Только усиливался. Капля за каплей, песчинка за песчинкой добавляя вес к тому, что и так сгибало его спину, спину властителя четырёх доменов, одного из не самой древней, но имеющей расположение самого Золотого Кагана ветви, восходящей к одному из видевших Тенгри-хана и не лишившегося милости Великого.

Мобед Тарглин, советник хана и походный жрец Отца-Неба, глава телохранителей Шалган-нойон, командующий катафрактами Темир-бек и посланец нагов Ласс-Шеррс — вот кто сейчас находился в шатре вместе с Бахмут-аль-Баграмом. И лица у всех были донельзя озабоченные. Дело всё в том, что постоянно меняющиеся вести с поля битвы, которое было почти рядом, окружало их сразу с нескольких направлений, стремясь подобраться совсем вплотную, они не радовали. А не порадовать хана… Гонцам ломали хребты одному за другим, стремясь этим давним, от почтенных предков ведомым, способом умилостивить Небо, упросить его обратить на своих верных потомков благосклонное внимание. Не помогало. После такого советовать находящемуся в круговороте сильных эмоций хану… Не хотелось, но надо.

— Погонщики луу не могут очистить небеса от противных природе и самому Отцу-Небу демонов, о великий, — склонил голову едва уловимо парящий над землёй на своём неизменном коврике Тарглин. — Вали-бек приказал другим погонщикам стягивать луу в единое защитное построение.

— Где Равшат-нойон, сын осла и собаки? — взвизгнул хан. — Я хочу видеть его, распростертого передо мной и умоляющего простить за свою никчёмность и бездарность! Приведите!

— Невозможно, о затмевающий сияние луны и звезд, — развел руками мобед, не поднимая головы и не смотря на своего повелителя. — Он отправился молить о прощении ваших почтенных предков, рассечённый пламенеющей плетью одной из крылатых демониц. Вали-бек принял поводья из его упавших рук.

Злобный взвизг Бахмут-аль-Баграма, ищущего, на ком бы сорвать злость, был прерван тем же самым Тарглином, понимающим, что в таком состоянии их повелитель способен отдавать… неразумные приказы, идущие ему же во вред. Требовалось после плохой вести непременно поведать хорошую. Иначе… Хорошо, что она у него была:

— Призванные хирбадами совы нашли в перелеске место, где скрылся от вашего гнева ничтожный Хельги, называющий себя Провозвестником. Он таится там. окружив себя предавшими Тенгри-хана и само Небо людишками, а также противными Отцу и предкам созданиями Инферно.

— Мои катафракты готовы стоптать ничтожных и бросить голову их князя в твой шатёр, мудрейший из могучих, — неожиданно тонким для мужчины солидной комплекции голосом пропищал Темир-бек, с пару месяцев тому назад ставший главным над катафрактами и вообще тяжёлой конницей. — Недостойный ждёт только твоих слов, хан!

— Что скажешь, жрец? — уставился на мобеда Бахмут-аль-Баграм, чувствующий. как оковы страха немного. но ослабевают, давая вновь почувствовать себя властвующим над судьбами и жизнями вокруг. — Демон убежит сразу или вступит в безнадёжный для него бой?

— Это ведает только само Небо, — воздел вверх руки Танглин, равно как и устремил взгляд в специально сейчас открытое отверстие наверху шатра. — Но демон Хельги хитёр и умеет скрытно исчезать и появляться. Он как коварный степной волк, ведущий за собой свою стаю. Он словно…

— Довольно, — недовольно буркнул хан. — А что скажешь ты, голос тех, кто в Замках-над-Облаками?

Наг, раздражённый не самым удачным началом и совсем уж плохим развитием похода, коротко зашипел. Ему вообще не хотелось разговаривать с этими мягкокожими, особенно после потери брата по кладке, Лирс-Шерсса. Тот не уберёгся, попал под удар демона, умеющего менять свою плоть и атаковать из-под земли. Не спасло ни умение сражаться двумя разными парами мечей, ни скорость, ни чутьё на приближающуюся опасность. Теперь он остался один в окружении совсем чужих существ. Хотелось вернуться обратно, к своим, но… Поручение тех, кому он клялся в верности, оставалось не исполненным, а значит, требовалось продолжать. И шанс нанести удар по вражескому командующему, коим был сам князь Хельги. он имелся. Риск? Тоже присутствовал, но гибнуть при попытке ударить по врагу замков будут всего лишь сыны степей, почитающих своё Небо, а не титаны и их верные соратники, хранящие Баланс Мира.

В общем, ответ этому заплывшему дурным салом и потеющему от страха человеку был очевиден. Его он и озвучил:

— Удар ж-желателен! Мож-жет привес-сти к побеле в с-сраж-женни, что с-сейчас с-складываетс-ся плох-хо для вас-с, хан. Обороняяс-сь, вы потеряете ещ-щё больш-ше с-своих.

— Убить демона! Немедленно! — хан аж подпрыгнул на подушках, на которых восседал, исходя самой чёрной злобой к Хельги Провозвестнику, заставившему испытать страх, который так толком и не отпускал его из своей крепкой хватки. — Ты принёс слова о демоне, Темир-бек. Тебе я и приказываю. Принеси мне голову демона! Награда будет…

Плюх. В шатёр, явно с позволения стоящих у входа мобеда и двух катафрактов, ввалился нукер с обнажённой головой, сразу же распростёршийся ниц и принявшийся стучать лбом о покрытую войлоком землю. Сразу было ясно — он принёс плохие слова и заранее молит о том. чтобы его хотя бы выслушали. Позволили передать слова.

Бахмут-аль-Баграм нервно сглотнул, замешкался, не в силах вот прямо сейчас услышать новое и плохое, лишь помогающее страху перерасти в такой ужас, при котором… Нет, сил слушать не было, говорить тем более, но и сразу снести принесшему дурное голову было нельзя. Оттого он лишь махнул рукой в сторону советника, Тарглина, отдавая тому право быть сейчас своим голосом.

— Говори, потомок Неба, хан ждёт, — чётко, спокойно и даже малость доброжелательно произнёс мобед. — Лучше знать дурную весть, чем она останется тайной. Тебе не сломают хребет за огорчающие мудрейшего слова.

— Лошади! Демоны нападают на лошадей, разгоняют их, раня. И стража… она не может удержать разбегающихся от боли и страха коней. Прости нас, солнцеликий, чья сила заставляет трепетать и…

Шурх. Каменный шип, созданный Тарглином, повинующимся яростному, хоть и нечленораздельному, возгласу хана, пробил череп нукера. И слова:

— Ему было обещано, что хребет не сломается.

— Легко умер, избежал такой нужной казни, — с шумом втянул воздух Бахмут-аль-Баграм, немного взбодрившийся от смерти, причиной которой стал. Смерти, когда жертва не сопротивлялась, покорно принимая его волю.

— Повелевай, грозный и справедливый, — рухнув на колени и уперевшись лбом о войлочный пол, возопил Темир-бек.

— Ты слышал, Темир. Бери тех, кого нужно, даже тех луу,