Первый среди крайних - Андрей Орлов

– Право руля! – гаркнул в рупор капитан. Судно медленно поволоклось к правому берегу – подальше от дикарей.

В дальнейшем инцидентов не было. Пару раз оживало орудие, за ним тявкали митральезы – но огонь, очевидно, велся предупреждающий, по сомнительным складкам. Ближе к сумеркам народ потянулся на палубу – подплывали к колонии. Дельта Дамана расширялась, превращаясь в огромное конусовидное русло. Пароход шел по левому берегу, держась стороной прибрежных рифов. По мере движения правый берег уменьшался, пропадал и, наконец река сделалась океаном – безграничной серой массой. Дул пронизывающий ветер – комбинезоны, выданные по приказу министра, оказались очень кстати: изнанка ткани, покрытая коротким, но плотным мехом, практически не пропускала холод. В натуре рыбий мех – объяснил Прух. Речные млекопитающие – альмареллы, резвятся в глубоководных рукавах Дамана. Полжизни проводят в реке. У детенышей от 3 до 7 месяцев отрастает подшерсток, обладающий уникальными защитными свойствами. После семи месяцев пропадает. Не успеешь поймать да постричь – считай, опоздал.

У причала, в бухте, однако, было тепло. Окруженную крепкой стеной с дозорными вышками колонию окольцовывали каменные гиганты. Кое-где росли деревца с голыми стволами. Пароход пришвартовался к дощатому пирсу, где уже мирно дремала кучка ботиков. Четыре ухаря скинули трап. Моряки предчувствовали выпивку – нездорово суетились. Встречающих было человек пятнадцать, в основном мальчишки – плюс крытые гужевые повозки. Сходили на берег при оружии, не шифруясь. Нацепили и холодное – ножи, сабли в ножнах. У батюшки на поясе красовался чекан – тяжелый топорик с длинным клювом на обухе. Даже Прух хохмы ради приделал на бедро кожаные ножны, из которых торчала рукоять в форме рыбьего хвоста.

Встречающие взрослые были вооружены поголовно – кто кривой саблей, кто ружьем. У самого вальяжного – толстяка, превшего в меховой шубе нараспашку, на поясе висела кобура. Толстяк салютовал капитану, остальных проигнорировал, чего пассажиры и не заметили из-за гвалта. Мальчишки орали наперебой:

– Постоялый двор «Отдых в пути» – мягкие постели, вкусная еда, отзывчивые служанки!

– Меняла Риттер – любые монеты на нужные с ущербом для себя и выгодой для вас!

– Купец Барси Мур – лучший посредник на севере! Никаких таможенников, полицейских и прочей бюрократической шелупони.

– Ну что, к отзывчивым служанкам? – осклабился Прух. – Или к меняле заглянем? Слушай, Лексус, мне, собственно, без разницы, куда, но давай хоть чуток расслабимся, а?

– Перебьешься, – пробормотал Верест.

Он поймал за хлястик шибздика, декламирующего гимн какой-то забегаловке с угрюмым названием «Гулять так гулять!», поинтересовался:

– Дом купца Ажена Турбата – проводить сумеешь? – и достал из кармана монету в четверть тулера.

На финише сопляк потребовал еще одну.

– Ты настоящую гони, мужик, а не эту южную подделку! – за что и получил пинка от Пруха, у которого явно портилось настроение.

Дом на сваях ничем не отличался от соседних. Вся колония была застроена однообразно и уныло. Узкие улочки, как одна выводящие к никелемедному руднику, серые коробки на сваях, чахлые огородики, засаженные чем-то, убого напоминающим картошку. Во дворе противно орала женщина. Мужской голос сонно огрызался. Гремели тазы, стучала колотушка; в глубине двора монотонно тявкала собака – просто так, от безделья.

– Говорил я тебе – пойдем на постоялый двор, – скулил коротышка. – Вот и нам достанется, помяни мое слово. Там сущая стервозина…

– Не ной. Инструкция – наш рулевой.

Верест постучал в ворота – деваться некуда. Министр поставил условие без вариантов: никакой гульбы, первым делом контакт с резидентом.

Отворила женщина – если можно так выразиться.

– Мать моя… – ахнул Прух. И в самом деле – если на коротышке природа беззлобно отдыхала, то на этом творении – просто наслаждалась от безделья.

– Добрый вечер, леди, – сглотнув, поздоровался Верест. – Мне купца-посредника Ажена Турбата.

Хозяйка дома уперла руки в бока. Смотрелась она, конечно, сногсшибательно – крохотные глазки на обрюзгшей физии, гладко переходящей в туловище.

Прух куда-то подевался. Ни справа, ни слева его не было.

Хозяйку потеснил мужчина средних лет – тоже не слабачок, с совершенно тоскливой миной.

– Ярга, в дом, это ко мне! – заорал он. Очевидно, в дела мужа хозяйка в наглую не лезла. Опомоив взглядом визитеров, ушла к своим тазикам, а мужчина вытер рукавом пот со лба.

– Слушаю вас внимательно.

– Вы не продаете ковры ручной работы? – сочувственно осведомился Верест.

Мужчина вздохнул.

– Были в начале месяца, когда приходил бриг из Карабара. Увы, кончились… Да и черт с ними, проходите, господа, – он с готовностью освободил проем. – Налево и в дом. Вы уж извините, – он, как мог, слепил улыбку. – Мы тут с женой немного повздорили.

– Да ничего, семья должна быть с кулаками, – улыбнулся Верест. – Есть только два способа командовать женщиной. Но никто их, к сожалению, не знает. Не берите в голову.

Турбат засмеялся.

– Отличная шутка, приятель. Сами выдумали?

– Куда там, – помотал головой Верест. – Классики подсказали.

Украшением стола являлась отнюдь не хозяйка (эта особа, слава всем тутошним богам, еще не опустилась до застолья с мужчинами), а хитро дутый сосуд с солоноватой джиндой – местной самогонкой. Надо отдать должное, неплохой.

После первой хозяин кусками просветлел.

– Кушайте, – разложил он по тарелкам и подтолкнул гостям картошку с какой-то пожилой дичью. – Знал я, что вы прибудете, еще третьего дня получил радио. Встречать не пошел, уж не злитесь, нежелательно. Ни к чему оповещать колонию, будто Турбат кого-то приветил.

– Инструкции насчет нас получили?

– Да, конечно. Во-первых, уточнить легенду – ради вашей и моей безопасности. Во-вторых, усилить команду толковым парнем, знакомым с географией континента – особенно Аргутовыми горами и Залесьем.

– Усилить команду? – удивился Верест. – А зачем?

– Вы что, издеваетесь? – купец сдвинул брови и вновь наполнил стаканы. – Вы куда направляетесь, в Гариббу?

– В нее, – кивнул Верест.

– Не мое, конечно, дело, да и самоубийц я повидал на веку достаточно… Я не знаю, куда вы претесь, но, полагаю, ваш маршрут проляжет через Аргутовы горы? То есть прямиком в задницу к Нечисти. А теперь посмотрим в зеркало и скажем, сколько секунд такие, как вы продержатся на ровном месте? Тебе, парень, я бы дал секунд двадцать, а вот этому долговязому красавчику (Прух обиженно засопел) – и секунды бы не дал.