Убей, когда сможешь - Андраш Тотис

— Ничего теперь не следует, — ответил бармен. — Фанфарон сказал усатому: обман и мошенничество то, что утверждала твоя мамаша, когда рассказывала, кто был твоим отцом. А тот… сказал, что смажет Фанфарона по морде.

— А дальше?

— Фанфарон поднялся. Не совсем, а чуть‑чуть приподнялся…

— А что тот?

— Даже шевельнуться не посмел.

— Верно? — спросил Бришо. Он чувствовал, что история не окончена.

— А что? Чего вы еще хотите?

— Он‑то сам справился бы с Фанфароном, — проговорил один из остряков, сидящих у стойки. — С помощью своего удостоверения.

Бришо не задело замечание. Этим его нельзя было оскорбить, его не интересовало, мог он кого‑либо победить или нет. Он никогда не понимал, почему это так занимает Лелака.

— Они что, скучают по дружеской облаве? — спросил он у бармена.

Смех оборвался.

— Что произошло потом?

Бармен пожал плечами.

— Фанфарон заказал еще пива. А тот большую рюмку коньяку. Выпил, немного еще поглядел на девочек, потом ушел.

— А Фанфарон?

— И внимания на него не обратил.

Бришо не попрощался, положил следуемые за скверный кофе деньги на стойку и ушел. Направился к артистическим уборным. Вступил в узкий коридор, стены которого украшали фотографии прежних звезд «Рэнди кока». Отыскал дверь, постучал и, не дожидаясь ответа, вошел. Он вступил в довольно большую комнату, обставленную дешевыми креслами. Женщины в купальных халатах курили сигареты, одна вязала. Они холодно посмотрели на него, плотнее запахнулись в халаты.

— Вы кого‑нибудь ищете?

Он вынул удостоверение.

— Мадемуазель Вонг.

— Она сейчас на сцене, вы не видели ее?

— Почему же? Я ее подожду.

Здоровенная блондинка, которая так понравилась Буасси, поднялась.

— Прошу вас подождать в коридоре.

Могучая грудь ее чуть не вываливалась из халата. Бришо решил дождаться ее номера. Чего она тут стыдливость разыгрывает?

— Вы всегда находитесь здесь в перерыве между выступлениями?

— Да. А в чем дело?

— Не выходите на улицу, проветриться?

— Нет.

Поднялись еще две девушки. Бришо не совсем понимал, почему. Уж не собираются ли наброситься на него?

— Я считаю… — сказал он и умолк, ожидая, что они прислушаются к его словам. — Я считаю, что вашу коллегу убили из‑за того, что она видела убийцу Фанфарона.

На лицах девушек он увидел разочарование. Не этого они ожидали.

— Не могла она видеть, — сказала блондинка.

— Тогда почему ее убили?

Они не ответили, что его дело разгадывать такие вещи. Хотели показать, как он глуп и насколько им больше известно, чем ему.

— Разумеется, ее дружок рассказал ей.

Он в самом деле не понял.

— Что?

— Ну, что прикончил Фанфарона. А потом пожалел, что сказал.

— Почему вы думаете, что Кароль убил ее парень?

— Так говорят, — произнесла девушка, которую Лелак назвал славненькой. Она выпятила губки, на глупом маленьком личике появилась уже знакомая, пренебрежительная улыбка.

Он не спросил, кто говорит. Пока не спросил.

— Почему вы не рассказали все это тем, кто вас допрашивал?

— Тогда мы не знали. И Кароль была еще жива. Она тоже не знала.

Две девушки вышли, не обращая на него внимания, проходя мимо, задели его своими халатами. Он задумался. Не исключено, что анонимный заявитель звонил из «Рэнди кока», это мог быть и бармен, и официант, и швейцар, приятель Лелака.

Вошли две девушки, которые танцевали на сцене. К потным телам их прилипли халаты, лица блестели. Одна из них, крупная женщина с угловатым лицом, большим задом и плоской грудью. И как такая может выдавать себя за танцовщицу?! Другая — дальневосточная француженка. Вблизи она казалась еще более прекрасной. По меньшей мере, было непонятно, что ей‑то нужно в подобном месте? Бришо вполне мог представить ее звездой элегантных кабаре, даже если она не умеет петь. Она небрежно глянула на него, как это делают очень красивые девушки, которые с детских лет привыкли к тому, что все на них пялятся.

— Полицейский, — сказала славненькая.

— Да? — В темных, миндалевидных глазах мелькнул интерес. — Вот не подумала бы. Он не похож. Скорее напоминает Алэна Делона. Тот любит играть гангстеров.

Бришо охотно объяснил бы ей, во что он любит играть. Он не испытывал неловкости при общении с женщинами, но танцовщица была так прекрасна, что ему потребовалось несколько секунд, чтобы переварить увиденное и услышанное.

— Неправда, — сказала славненькая. — Он и полицейских играет. Как Бельмондо.

Бришо рассмеялся. Мадемуазель Вонг сунула руку в карман, достала сигареты. Мелькнули ее ноги, и он вдруг нашел невероятным, что эта девушка совсем недавно голая танцевала на сцене, а он на нее не смотрел. Бришо протянул ей зажигалку.

— Вы были подругой Фанфарона…

Девушка дернула плечом.

— Я была с ним знакома.

— Но вы махали ему с эстрады?

— Об этом я уже говорила вашим коллегам, не так ли? Но из этого еще не следует, что я его подруга. Если хотите, я и вам помашу.

— Вы знаете, что Фанфарона убил дружок Кароль?

— Да.

— Почему?

— Они поссорились. Сцепились из‑за чего‑то, потом подрались.

«Господи боже мой, — подумал Бришо, — а я — то уже начал было верить».

— Что сказал вам Фанфарон, когда вы беседовали?

— Ничего особенного. Дурака валял, не помню даже, что и говорил.

— Он не упоминал о ссоре?

— Нет.

Девушка села в кресло, положив ноги на подлокотник другого. Ноги у нее были стройные, изящные.

— Благодарю, — сказал Бришо.

— Пожалуйста. Желаете еще чего‑нибудь?

Несколько мгновений Бришо наблюдал, как кокетливо она глядит на него, ожидая, что он скажет.

— Да, — ответил он. — Помашите и мне.

Он удивился, что в баре так жарко. Сел за стол и принялся смотреть на блондинку. Секунду глядел на нее с интересом, воспоминание о фигуре в халате потускнело. Он заказал кружку пива. Значит, Фанфарона убил Колль? Почему, еще не ясно. Странно само то, что Колль прицепился к нему. Разумный человек не связывается с такой горой мускулов даже в том случае, если у него есть нож. Бришо ножа не боялся. Собственно говоря, Бришо ничего не боялся. Он не думал, что с ним может случиться беда. Как дальневосточная француженка всегда знала, что она прекрасна, так и он знал, что добьется чего‑то, сделает карьеру. Это он слышал всегда, слышал от всех, ощущал каждой клеточкой тела. А уж ножа он в особенности не боялся. Если он видел тысячу людей, которых убили ножом, то самое меньшее видел тысяч десять, которых пырнули ножом, но они не умерли, оклемались и сейчас, вероятно, живы, здоровы. От ножа удается уклониться, отпрыгнуть в сторону, выбить его ногой из рук покушающегося, которого можно и пристрелить, как это сделал кто‑то с Коллем. Лелак тренировался, отрабатывая приемы защиты от ножа, и он, Бришо, верил в эти приемы. Он не испугался бы Колля с ножом в руках, но даже безоружный Фанфарон — другое дело! Его можно испугаться. До конца он все же не разобрался. Было непонятно. Колль сказал подружке, что убил Фанфарона. Хорошо, но почему он прикончил девушку? Если девушкам известно, кто убийца, они должны знать, что в баре не произошло серьезной ссоры, не говоря уж о драке. Скажут тоже — драка… Колля убил бы и ветер от удара Фанфарона. Но если все же…

Бришо предполагал, что Альбер не обрадуется, когда в десять вечера раздастся его звонок. Но сделать это надо в его же интересах. Дело должно быть закрыто как можно скорее, чтобы Альбер смог себя обелить. И если Колль на самом деле убийца, оправдано и поведение Альбера у той женщины. Почему и не вынуть оружие во время поиска опасного преступника?

Он выпил еще глоток холодного пива, потом встал. Телефон был у стойки, когда он туда подошел, его проводили внешне равнодушными взглядами двое расплачивающихся посетителей.

Марта смотрела телевизор, Альбер работал над книгой. То, что в Спортивном центре ему удалось воспользоваться знаниями, почерпнутыми из книги, предназначенной для зеленых беретов, окрылило его. Он тоже станет автором. Ведь и руководство для зеленых беретов не писатель, а военный создавал. «Предвиденные и непредвиденные опасности», — писал Лелак. Он глядел на жену, которая, скучая, смотрела какую‑то старую комедию. Домашняя спокойная идиллия ему понравилась. Она излучала мир, безопасность, вопреки всему тому, о чем он сейчас пишет. Когда раздался телефонный звонок, Альбер вздрогнул.

Трубку подняла Марта и по‑английски сказала Альберу:

— Это Бришо. Звонит из какого‑то шумного места, говорит, что ты ему нужен.

Бришо несколько лет брал уроки английского у дорогого учителя, но они знали, что быстрой, беглой речи он не понимает.

— Мне не хочется идти, — сказал Альбер.