Преддверие войны - Алексей Птица

И да, узнав адрес Елизаветы, я по совету Кошко написал ей пространное письмо, высказав просьбу о встрече, указав при этом свой обратный адрес.

Глава 11

Елизавета Синегреева

Елизавета Синегреева, возвратившись после воздушной прогулки, закрылась у себя в крохотной комнатке, больше похожей на большую кладовку, и разрыдалась в голос. Эмоции переполняли её, отец, напуганный и сам на себя не похожий, остался в гостиной с матерью, шокированной не меньше остальных.

Лиза даже не помнила, как они добирались домой, перед глазами непрерывно стоял образ прекрасного юноши, что сверхчеловеческим усилием держал их жизнь в своих руках. Как это ему удавалось, Лиза не знала, понимала она лишь одно: он спас ей жизнь и сделал это вопреки всему.

Она рыдала, орошая слезами подушку, давая выход бушующим эмоциям, и делала это долго, пока не обессилила. Тогда, подняв голову от намокшей подушки, она повернулась и взглянула на себя в маленькое зеркальце, что висело в стороне от кровати, над миниатюрным туалетным столиком.

В зеркальце отразилось опухшее от слёз лицо. Тяжело вздохнув, девушка взяла с туалетного столика небольшую пуховку и начала убирать остатки слёз, припудривая нежную покрасневшую кожу. Нет, так дело не пойдёт, она молодая девушка и совсем не дурнушка. Она же понравилась юноше, иначе бы он не поменялся с ней местом!

Она ещё плохо знала мужчин, но женская интуиция подсказывала, что ни один юноша не подойдёт к девушке просто так, чтобы оказать ей подобного рода услугу. Да, уступить место в трамвае, помочь перейти дорогу или подсказать, куда идти в незнакомом месте, — это вежливость благородного человека, но отдать своё привилегированное место только ради того, чтобы она смогла посмотреть с него на окружающие виды…

Нет, на такое мало кто решится, особенно, если юноша благородный, а ее новый знакомый, несомненно, таков. Богат, а он определённо имеет, может и небольшой, но устойчивый достаток. Отсюда вывод: она ему очень понравилась, а он… а она… Тут глаза девушки стали вновь наполняться слезами.

А он остался лежать в дирижабле, когда все выбежали из него, она лишь смогла стереть кровь с его лица, и всё на этом. Она не боялась, что бомба взорвётся в любой момент, а просто хотела сделать хоть что-то для него, но подхваченная стюардом, покинула дирижабль. Что произошло с юношей дальше, она не знала, как не знала его имени.

— Лизонька, с тобой всё в порядке? — послышался тихий голос матери, после осторожного стука в дверь её комнаты.

— Да, маменька.

— Выйди тогда к нам, я посмотрю на тебя.

Лиза в очередной раз промокнула глаза ватной подушечкой и, открыв дверь, вышла к матери.

— Что с тобой, дочь? Успокойся, всё уже закончилось.

— Да, мама, я знаю.

— Пойдём, посидим вдвоём.

Вечером они собрались ужинать, и отец, обычно болтливый, сейчас мрачно молчал, размышляя над случившимся происшествием. О том, что он принялся сразу выбегать из дирижабля, спасаясь, он не думал, считая это само собой разумеющимся, правда, его осадили тогда, что не помешало ему всё равно выбежать в числе первых, не позаботясь даже о дочери и жене. Впрочем, ни жена, ни дочь не обратили на это внимания, до сих пор пребывая в шоке от пережитого.

— Да, полетали мы сегодня знатно, — наконец выразил своё мнение отец семейства.

— Еле спаслись, — поддакнула матушка.

— А я даже не знаю, что с ним, — пролепетала Лиза.

Отец не услышал её, занятый целиком своими мыслями, а мать спросила.

— С кем?

— С тем юношей, который нас всех спас.

— Кто спас? — не понял отец.

— Тот юноша, что уступил мне своё место и держал бомбу.

— Вот ещё! Ничего он не держал, а то, что место уступил, видно, блажь его была.

— Понравилась ему наша Елизавета, — вмешалась мать.

— Думаешь? — недоверчиво уставился на неё отец.

— Так и есть, — кивнула в ответ та.

— Он, может, погиб уже, — вновь тихо произнесла Лиза.

— Таких не убьёшь, знавал я одного, похожего, ух какой, из всего мог выкрутиться.

При этих словах Лиза недоверчиво посмотрела на отца и невольно обрадовалась. Отец, несмотря на свой сложный характер, обладал иногда каким-то интуитивным восприятием людей, делая правильные выводы из подчас абсолютно бредовой информации. Как ему это удавалось, оставалось для всех загадкой, но именно потому он смог сколотить небольшое состояние и кропотливо преумножал его, себе на радость, держа в «чёрном» теле своих домашних.

— Что на отца своего смотришь недоверчиво, понравился, небось?

Лиза тут же опустила взгляд, ничего не ответив. За неё ответила мать.

— Мирон, так он и вправду завидный жених, и билет купил себе дорогой, и одет в хороший костюм, одни ботинки стоят, почитай, тридцать злотых, так ещё и даром обладает. Наша Елизавета для него и не подойдёт, если так, а он посмотрел на неё, значит, понравилась.

— Понравилась — не понравилась, неизвестно ещё, да и не знамо, где его искать теперь. Если живой окажется, то найдёт, а нам не о том надо думать, не этот, так другой жених явится. Лизке уж семнадцать исполнилось, хоть завтра под венец, нечего на отцовской шее сидеть.

Лиза вспыхнула и, быстро доев ужин, тут же вышла из-за стола, не став пить чай. Аппетит, которого у неё и так не имелось, сейчас окончательно пропал. Зайдя в свою комнату, она разделась и внимательно оглядела себя. Что же, пусть она и не так красива, как хотелось бы, зато у неё и кожа белая, и талия тонкая, и грудь выше всяких похвал. Любому жениху она в радость будет, а уж такому смелому юноше и сама почти готова отдаться в объятия.

Тяжело вздохнув, девушка быстро оделась и отправилась умываться, чтобы потом остаться в своей комнате наедине с книжкой. Лиза училась в музыкальном училище, так захотела она сама, а отец, на удивление, не оказался против. Она так и не поняла, почему, но кроме ворчания, что приходится платить за её обучение, больше никаких возмущений он не высказывал. Возможно, их желания совпали, и он просто не признавался в том окружающим, или по каким-то другим причинам, но Лизе от того получилось только хорошо.

В неведенье о дальнейшей судьбе юноши прошло больше двух недель. Лиза даже стала читать газеты, как-то удачно намекнув отцу, что неплохо