Сквозь волну (ЛП) - Хедли Таниша

Звук ее душа все еще слышен, когда я тихонько стучу, и, не дожидаясь ответа, открываю дверь. Пар заполняет комнату, вырываясь из открытой двери ванной, мельком вижу ее силуэт через матовое стекло. Мое горло сжимается, прежде чем я бросаю ее костюм на кровать и поворачиваюсь, чтобы уйти, но затем я слышу это — ее стон.

Он тихий, едва слышный, но эхом отдается в моей голове, как выстрел. Мое тело мгновенно реагирует, тепло скапливается внизу моего живота, я стискиваю зубы и заставляю себя покинуть ее комнату.

Закрываю за собой дверь, мое сердце колотится, возвращаюсь в свою ванную.

Вода все еще течет, когда я вхожу в душ, позволяя ей бить по моей коже, но она не охлаждает меня. Мой разум продолжает возвращаться к ней, к звуку этого стона, и прежде чем я осознаю это, дрочу, думая о ней.

Снова.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

МАЛИЯ | РИО-ДЕ-ЖАНЕЙРО, БРАЗИЛИЯ

Я смотрю на себя в зеркало, нервно теребя пальцами подол своего карнавального костюма. Яркие цвета должны были выделяться, но в этом наряде я чувствую себя почти голой, более обнаженной, чем когда-либо за пределами океана.

Вспоминаю, как нашла его на кровати после душа, и мне интересно, когда Коа оставил его и слышал ли он, как я принимала душ.

Мое лицо вспыхивает от этой мысли, но я быстро отгоняю ее, пытаясь сосредоточиться на чем-то другом.

Мой взгляд падает на розовый шрам на бедре, виднеющийся над поясом моего костюма.

Волна ностальгии захлестывает меня, возвращая в тот день, когда это случилось, — я соскользнула с дерева, ветка впилась мне в бок, когда я рухнула на землю.

Вдрагиваю от воспоминания о том, как испугался Коа, спрыгнув с дерева со знакомой смесью паники и беспокойства в голосе, пытаясь пошутить и успокоить меня. Тогда он был моей опорой, всегда помогал мне подняться после падения. Теперь все кажется другим — сложным.

Провожу пальцами по шраму, напоминанию о более простых временах, когда от присутствия Коа у меня не кружилась голова.

Глубоко вздохнув, заставляю себя избавиться от ностальгии.

Это Карнавал, напоминаю я себе. Ты можешь сделать это.

Набравшись смелости, открываю дверь своей спальни и вхожу в гостиную, но тут же замираю на месте. Коа прислонился к краю дивана, без рубашки.

У меня замирает сердце, когда я вижу его бронзовую кожу, сияющую под мягким освещением. На его шее свободно болтается ожерелье из бисера, а брюки в карнавальной тематике сидят низко на бедрах, подчеркивая каждый точеный мускул на его торсе.

У меня перехватывает дыхание. Он выглядит невероятно, слишком невероятно.

Я чувствую немедленное и непреодолимое влечение к нему, прилив жара распространяется, как лесной пожар.

С трудом дышу, наблюдая за ним, мое тело реагирует на него так, как я не могу контролировать.

— Они забыли остальные части твоего костюма? — спрашиваю я, сглатывая сухость в горле. Мой голос звучит слабее, чем я хочу, выдавая мою попытку поддразнить его.

Он насмехается, его губы кривятся в знакомой наглой ухмылке.

— Я могу задать тебе тот же вопрос.

Его глаза голодно блуждают по моему телу, на мгновение останавливаясь на шраме, а затем продолжают свое медленное путешествие вниз, вызывая мурашки по коже.

Я переминаюсь на ногах, чувствуя себя неловко под его взглядом, хотя мне не следовало бы этого делать. Он смотрит на меня так, словно запоминает каждый дюйм, каждый изгиб, каждый изъян.

— Нам пора идти, — бормочу я, борясь с желанием прикрыться. — Остальные, наверное, уже ждут нас.

Его взгляд на мгновение задерживается на мне, прежде чем он кивает и поднимается с дивана.

Когда мы выходим из пентхауса, напряжение между нами витает в воздухе, невысказанное, но неоспоримое — густое и электрическое.

Как только выходим на улицу, нас тут же облепляют продюсеры. Блестки сыплются на нас со всех сторон, люди спешат убедиться, что мы все усыпаны ими до начала съемок.

Энергия бурлит от волнения, она просачивается в мои вены, заставляя нервы трепетать.

К нам подходит продюсер с планшетом в руках.

— У вас двоих будет своя платформа, чтобы махать фанатам и камерам, когда вы будете проезжать мимо, — говорит она с улыбкой. — Если вы готовы, можете попробовать исполнить самбу на плаву, но, пожалуйста, убедитесь, что вы делаете это безопасно. Держитесь вместе и не принимайте ни от кого напитки, хорошо?

Я киваю, сердце колотится в груди. Мысль о том, чтобы оказаться на платформе с Коа перед тысячами людей, должна быть волнующей. Я должна гордиться тем, что мы будем там представлять Сальтвотер-Спрингс, но я внезапно осознаю тяжесть его присутствия рядом со мной, магнетическое притяжение между нами.

Мгновением позже садимся в автобус, который вместе с остальными отвезет нас на карнавал.

Когда я опускаюсь на сиденье, Коа устраивается рядом со мной, его нога касается моей. Прикосновение едва заметное, но от него меня пронзает дрожь. Я начинаю нервно постукивать ногой, пытаясь стряхнуть нервную энергию, бурлящую внутри меня.

Без единого слова рука Коа находит мое колено и накрывает его ладонью мягко, но твердо.

Его прикосновение мгновенно успокаивает меня, даря утешение, которого я не ожидала. Я поднимаю на него глаза, он бросает на меня спокойный, знающий взгляд, как бы говоря мне, что все будет хорошо. Почему-то этот простой поступок успокаивает меня.

Проблема с тем, что я пытаюсь заставить себя жить дальше с Коа, заключается в том, что я действительно не думаю, что кто-то еще в этом мире сможет понять меня так, как он. Он просто чувствует себя нужным.

Когда мы наконец приезжаем на карнавал, там царит полный хаос.

Люди повсюду — смеются, танцуют, поют на улицах. Музыка громкая, огни ослепляют, меня сразу же охватывает дикая энергия. Толпа теснится, толкается и тянется во все стороны, в моей груди нарастает паника. Я теряю Коа из виду в море людей.

У меня едва хватает секунды, чтобы среагировать, прежде чем я чувствую, как сильная рука обхватывает мое запястье и тянет обратно в безопасное место.

Поворачиваюсь и вижу Коа, лицо напряжено, он притягивает меня к себе, руки обхватывают мою талию, защищая. Тепло тела прижимается к моему, но мне все равно. Я больше не чувствую страха. Его присутствие ограждает меня от хаоса, заставляя чувствовать себя в безопасности, а это все, что мне сейчас нужно.

Коа обнимает меня, ведя сквозь толпу, как будто я — единственное, на чем он сосредоточен.

Даже когда вокруг нас царит суматоха, кажется, что мы находимся в своем собственном пузыре, а его хватка крепкая и уверенная.

Наконец-то мы, добираемся к нашей платформе с продюсерской командой, я смотрю на Коа, затаив дыхание, благодарная, его глаза встречаются с моим взглядом, который я не могу расшифровать.

— Хорошо, давайте заберем вас обоих на платформу, — говорит тот же продюсер, что и раньше, она провожает нас к нужному месту. — Не забывайте об осторожности — движение будет медленным, но может быть скользким.

Мои нервы гудят, пока нас ведут к платформе. Она больше, чем я себе представляла, украшена яркими цветами, напоминающими мне о Сальтвотер-Спрингс, и сверкающими декорациями, все это переливается прибрежными красками. Платформа находится высоко, на ее вершину ведет ряд ступеней. Коа помогает мне подняться первой, его рука крепко лежит на моей спине, пока я удерживаюсь на вершине.

Камеры следят за каждым нашим движением, на нас давит вес объективов, когда мы занимаем свои места.

Платформа начинает двигаться, слегка трусясь, я инстинктивно тянусь к перилам, но рука Коа находит мою первой, поддерживая меня.

Музыка начинает звучать громче, и мы внезапно оказываемся в самом сердце Карнавала. Толпа внизу ликует и машет руками, энергия заразительна, машем в ответ, рисуя улыбки на лицах для камер.