Звери в природе - Владимир Моисеевич Смирин

холодной, весна — поздней, и когда мы в конце июля подлетали на вертолете к Уэлену, то увидели, что море у берегов забито льдами. В начале августа также все время дул северный ветер, удерживавший льды не только у берегов Чукотского моря, но и постоянно гнавший их через Берингов пролив в северные районы Берингова моря. Такая ледовая обстановка прежде всего сказалась на распределении и поведении моржей. Как известно, моржи не могут все время находиться в воде, им обязательно надо периодически отдыхать на твердом субстрате. Большую часть года они используют морской лед, и только когда море в районе их обитания очищается ото льдов, что у берегов Чукотки происходит обычно во второй половине лета, они начинают выходить на береговые лежбища. Но если льды остаются у берегов и в конце лета, то моржи на берег не выходят, и именно такая обстановка сложилась вблизи Берингова пролива в 1987 году. И мы сразу же по прибытии на Чукотку, еще в аэропорту Анадыря, узнали, что моржей в районе Уэлена практически нет. Наиболее крупное их лежбище в восточной части Чукотского моря обычно образуется у поселка Инчóун, и наибольшая вероятность встретить их была именно там. Но время шло, до конца августа лед не отходил от берегов, и на традиционном месте лежбища можно было видеть только несколько трупов моржей, погибших там еще в прошлом сезоне.

Но все же мы дождались моржей. После 20 августа подул южный ветер, и буквально в одну ночь прибрежные воды очистились ото льда. А еще через несколько дней в районе Инчоуна стали появляться первые моржи. На берег они сначала не выходили, но местные промысловые бригады стали привозить в поселок зверей, добытых в открытом море. 28 августа охотники сообщили нам, что 5 моржей впервые вышли на лежбище, но разыгравшийся шторм заставил их снова уйти. А 30 августа, когда море слегка успокоилось, мы увидели несколько групп моржей, плывущих к лежбищу.

Стоял солнечный, относительно теплый для этого времени года день. Мы с художником С. Б., приехавшим на Чукотку с археологической экспедицией, пошли проверить, не вышли ли моржи на лежбище. Скоро нам надо было возвращаться в Москву, и как-то не хотелось уезжать, не увидев моржей. Но пляж, на который те выходили на лежбище, был пустым. «Да, — решили мы, — не судьба в этом году увидеть лежбище!» И именно в этот момент (хотя боюсь, что читателю такое заявление покажется литературным приемом, но это действительно было так) в поле зрения бинокля на ярко-синей поверхности моря я увидел несколько светло-бурых, чуть розоватых пятен. Моржи! Шесть зверей медленно плыли в сторону лежбища. Они были еще далеко, но в бинокль было хорошо видно, что они направлялись к берегу. Вскоре на некотором расстоянии от них мы заметили другую группу, в которой было примерно 10 зверей. Точно подсчитать их было трудно, поскольку периодически некоторые из них заныривали и вся группа никогда одновременно не находилась на поверхности. Всего в этот день мы насчитали около трех десятков моржей, плывущих в сторону лежбища.

Плавающие моржи

А утром следующего дня там их было уже несколько сотен. К сожалению, мы смогли увидеть их только с борта вельбота, на котором мы уходили в Уэлен. Надо было возвращаться «на материк», и, как это часто бывает на Чукотке, выбирать время отъезда не приходилось: следующая «оказия» могла подвернуться не скоро, тем более что на море снова усиливалось волнение, а осенние шторма здесь бывают затяжными…

Но самое сильное впечатление летом 1987 года я получил все же не на лежбище моржей; в этом году впервые в жизни мне удалось встретить в природе белых медведей. Таких встреч было две, и каждая из них была достаточно волнующей. Первый раз это произошло у мыса Верблюжьего на побережье Берингова моря в начале августа.

Поздним вечером я возвращался к балку, где базировалась наша экспедиция. Было около 9 часов вечера, стоял довольно густой туман. Я шел вдоль самой кромки воды; побережье просматривалось метров на 200 вперед, но поскольку домик, где мы тогда жили, стоял у самого берега, заблудиться я не боялся, так что туман меня не смущал. Я знал, что километрах в двух от нашего балка на берегу лежала выброшенная из моря туша некрупного кита, и когда в тумане смутно показались ее очертания, я обрадовался — идти оставалось уже немного. Внезапно сквозь туман и залитые мелким дождем стекла очков я увидел, как от туши кита отделилась светлая тень и двинулась в сторону моря. Я поднес к глазам бинокль и увидел уже входящего в воду белого медведя. Три черные точки — глаза и нос — были видны предельно четко, ошибиться было невозможно. Зверь посмотрел на меня и спокойно поплыл от берега, растворившись в тумане. Все произошло мгновенно, в какие-то считанные секунды, и когда я осознал происшедшее, медведя уже не было видно. Да и был ли он, не почудилось ли мне все это? Поверьте, чувства страха, как мы его обычно понимаем, я не испытал (а ходил я всегда безоружным), но и подойти к туше кита, посмотреть, были ли там следы, я тоже не мог. Обойдя кита, я пошел дальше, все время оглядываясь, не видно ли сзади медведя. И только отойдя метров на 500, я, насколько это было возможно, успокоился, и чувство волнения уступило место чувству радости — ведь я действительно увидел белого медведя! На следующее утро знакомый охотник-чукча подтвердил, что около туши кита он действительно видел следы медведя…

Белый медведь у туши серого кита

Второй раз я видел белого медведя в Инчоуне. Инчоун — поселок маленький, и любое из ряда вон выходящее событие привлекает внимание многих его жителей. Однажды утром в конце августа на берегу толпился народ. Я поинтересовался, в чем дело. Выяснилось, что все смотрят, как в море плавает медведь. Но сколько я ни всматривался в волны, увидеть ничего не мог — нужен определенный навык, чтобы в прибрежных волнах увидеть голову плывущего зверя. Ничего не разглядев, я медленно пошел вдоль берега в ту сторону, куда смотрели люди, и, уже выйдя на край поселка, вдруг увидел молодого медведя. Видимо, он только что вышел на берег и теперь спокойно обследовал галечный пляж, обнюхивая валявшиеся там старые кости моржей. Происходило это фактически на территории поселка. С небольшого возвышения трое чукчей рассматривали зверя в