Звери в природе - Владимир Моисеевич Смирин

и скорость ее движения достаточно большая. Но вот раздаются крики: «Айвок, айвок! (Моржи, моржи!)», — и все приходит в движение. Моторист дает максимальные обороты, стрелки хватают карабины и открывают беспорядочную на первый взгляд стрельбу, а рулевой (или один из матросов) хватает пластину китового уса, о которой я уже говорил, и начинает с силой шлепать ею по воде. Все это, а особенно последнее действие, показалось мне сначала совершенно непонятным, бессмысленным; стрельба в первый момент идет явно неприцельная, охотники не стараются попасть в моржей, а зачем нужно шлепать по воде китовым усом, догадаться и вовсе невозможно. Но все имеет определенный и, надо сказать, глубокий смысл. Стреляют по воде для того, чтобы испугать моржей, оглушить их, заставить потерять ориентировку, что дает возможность быстро приблизиться к ним на расстояние броска гарпуна. А шлепанье по воде — попытка управлять поведением моржей, основанная на точном знании их повадок. Дело в том, что плывущие в море моржи боятся косаток, а последние обычно нападают на плывущую жертву снизу, из глубины. Уходя же для такого нападения на глубину, косатки, как и все киты, заныривают под большим углом к поверхности воды, и хвостовой плавник при таком погружении шлепает по воде, издавая резкий звук. Так вот, шлепки по воде китовым усом имитируют шлепки хвостов косаток в расчете на то, что моржи, услышав этот звук, испугаются, остановятся и начнут всматриваться в глубину моря, стараясь вовремя увидеть нападающих на них косаток. А такое поведение моржей в свою очередь позволило бы охотникам быстро приблизиться к ним. И действительно, в некоторых случаях все происходит именно так, как я описал, но не всегда.

Современный гарпун с металлическим наконечником для охоты на моржей

Старинный наконечник гарпуна из кости с камнем

Когда байдара приближается к моржам на расстояние броска гарпуна (менее 10 метров), наступает самый ответственный момент охоты. Стрелки кладут свои карабины и берут гарпуны, которые длинным, смотанным заранее линем соединены с «пых-пыхами». Тут надо сказать еще об одной особенности конструкции гарпунов: прочного соединения наконечников с древками нет, наконечники просто вставлены в соответствующие отверстия на древках и не закреплены там, а линь привязан не к древку гарпуна, а именно к наконечнику. И когда брошенный гарпун попадает в моржа, древко отскакивает, а наконечник, соединенный при помощи линя с «пых-пыхом», заякоривается на теле зверя. Таким образом охотники стараются прицепить к одному моржу 3–4 поплавка. Но после того, как к моржу прицеплены «пых-пыхи», необходимо еще одно «промежуточное» действие. Загарпунив моржа, стрелки не торопились браться за карабины: прежде всего они должны выловить из воды все древки, отскочившие после попадания гарпунов в цель. Действительно, дерево, из которого изготавливают древки, — самый дефицитный на Чукотке материал, деревья ведь здесь не растут, и допустить потерю гарпунов охотники не могут ни в коем случае.

Но вот все древки выловлены, и охота вступает в завершающую стадию. Стрелки берут карабины, и в течение нескольких секунд все бывает кончено. Эскимосы — великолепные стрелки, стреляют, как правило, без промаха, стараясь попасть в голову у основания черепа, и, чтобы убить моржа, им редко приходится делать больше 2–3 выстрелов. И последнее, что нужно сделать, — пришвартовать убитого зверя к борту байдары. Для этого в заднем ласте и нижней губе делаются разрезы, за которые прочными ремнями тушу привязывают к борту. С одной пришвартованной тушей байдара идет достаточно быстро. Но с двумя тушами охотиться уже нельзя, и надо возвращаться в поселок.

Все описанное происходит, как правило, быстро, охотники действуют хорошо отработанными движениями, обмениваясь при этом веселыми репликами, которые я, к сожалению, не понимал, поскольку между собой эскимосы объясняются на своем родном языке, а о присутствии постороннего они в момент охоты, естественно, забывают. Несмотря на кажущуюся суматоху, все действуют предельно четко, каждый знает свое дело и не вмешивается в действия других. Никаких конфликтов (а тем более ссор) между отдельными охотниками я не видел ни разу; ни разу не стал я свидетелем и каких-либо упреков в чей-то адрес за неудачные действия, например, за промахи при стрельбе или метании гарпуна.

Охота эскимосов на моржа. На носу байдары охотник с гарпуном, впереди рулевого человек хлопает по воде пластиной китового уса

Косатка, уходя в глубину, хлопает хвостом по воде

Хочу сказать и об одной забавной истории в моих отношениях с эскимосами. Как я говорил, охотники всегда брали с собой запас еды, и, конечно, это в основном были их традиционные продукты питания: куски сырого китового жира, полусваренные мясо и внутренние органы моржа, морская капуста и тому подобное. Во время обедов мне сначала ничего не предлагали, хотя вообще эскимосам свойственны гостеприимство и взаимная вежливость. Однако в данном случае оказалось, что их поведение основывалось именно на вежливости ко мне — они были искренне уверены, что я побрезгую их необычной для европейца едой, и не хотели доставить мне какую-либо неприятность или чем-то обидеть меня. И они были очень удивлены, когда я как-то раз присоединился к их трапезе, и в дальнейшем уже всякий раз предлагали мне перекусить вместе с ними (истины ради должен признаться, что попробовать сырой китовый жир и несваренное мясо каких-то моллюсков я все же не решился…).

Нельзя не отметить и искусство охотников разделывать туши убитых моржей. Моржи — крупные звери, шкура их необычайно прочна, под кожей всегда имеется толстая прослойка жира, и разделка такой добычи — дело непростое. Но и здесь охотники действуют предельно четко и уверенно и затрачивают не очень много времени. Словом, и в самой охоте, и при разделке добычи в действиях профессиональных «морзверобоев» постоянно чувствуется высочайший профессионализм.

В другой раз на Восточную Чукотку я попал летом 1987 года, когда принимал участие в работе орнитологической экспедиции, обследовавшей гнездовья птиц в районе Берингова пролива и восточной части побережья Чукотского моря. В этой поездке мы все время находились на берегу (не считая переездов на вельботе из одних поселков в другие), и мне хочется поделиться некоторыми наблюдениями за зверями, которые попутно с основной работой удалось сделать во время этой поездки. И тут прежде всего надо отметить одну особенность того лета, обусловившую характер распределения некоторых видов зверей и, следовательно, возможность наблюдения за ними у морских побережий Чукотки. Предшествующая зима была