Походы Стефана Батория на Русь. 1580-1582 гг. Осада Пскова - Сергей Николаевич Бирюк

игнорировать крепости Торопец и Заволочье, так гарнизон Великих Лук может быть охвачен русскими со всех сторон и отрезан от помощи. Король уже строил планы на 1581 год, поэтому захват Заволочья был необходим. Крепость Заволочье была, таким образом, расположена на таком месте, от которого идет главная дорога к Пскову, могла стать значительным препятствием для предполагаемого похода на Псков.

В случае похода армии Речи Посполитой через сплошные леса от Полоцка прямо к Пскову русские войска, опираясь на крепость Заволочье, могли ее остановить. Если же захватить Заволочье в течение кампании 1580 года, то, по мнению Батория, ничего, кроме крепости Остров, не могло бы задержать его армию.

Крепость Заволочье, как уже сказано ранее, находившаяся на острове, была труднодоступна для штурма. Кроме того, с октября месяца в этой местности начинались дожди и холода. Несмотря на это, король отправил к крепости Замойского, уполномочив его действовать по обстоятельствам. Войска Замойского были усилены артиллерией, 500 венгерскими пехотинцами и отрядом всадников[238].

Силы Замойского насчитывали около 10 000 воинов и восемь осадных орудий. Отряд двигался по открытым и широким плодородным полям с многочисленными деревнями, что доставило «немалое удовольствие всем», так как войска имели избыток в продовольствии и фураже.

Высланный Замойским к Заволочью отряд Христофора Разражевского 4 октября блокировал дорогу на Псков, а отряд Луки Дзялынского и Николая Уровецкого перехватил дорогу на Невель, на случай, если часть защитников, отпущенных из Невеля, захотела бы присоединиться к гарнизону Заволочья. Еще до подхода отрядов Замойского к Заволочью гарнизон крепости сжег город и разрушил мост, ведущий из крепости в город.

5 октября Замойский провел рекогносцировку. Объехав крепость со всех сторон, он обнаружил юго-западнее ее на том же озере остров. Кроме озера остров прикрывался затиненой рекой и природным рвом. Понимая, что войско здесь не только будет расположено на наиболее защищенном месте против нападения даже крупных сил, но и будет иметь полную возможность действовать против крепости, Замойский перевел его сюда на следующий день и разбил лагерь. В этот же день канцлер отправил гарнизону грамоту, в которой призывал его сдать крепость.

Протяженность стен крепости, на которых было 9 башен, две из которых были надвратными, составляла 900 метров. Гейденштейн описывая крепость, упоминает о больверках. Вероятно, с башен были демонтированы крыши с целью уменьшить опасность возгорания. На юго-западной стене крепости находились огромной величины три больверка. Два крайних были срублены из огромных и очень крепких бревен, средний был несколько меньшего размера. Эти больверки, как остальные, имели удобные для стрельбы из пушек амбразуры. Стены не были покрыты дерном, а обмазаны глиной. Кроме того, Сабуров, командир гарнизона, сделал усовершенствования, чтобы уменьшить эффективность каленых ядер. Наученный исходом других осад, он приказал сломать стену, где она была слишком толста, и, оставив только один ряд бревен, которым она держалась, внутреннюю часть прикрыть довольно широкой насыпью, которая была скреплена плетнем, вследствие того ядра, легко пробив тонкую стену, оставались в насыпи и там гасли. У стен крепости был покатый восход к ним, который защитники прикрыли одним палисадом из высоких бревен и двумя рядами огромных и весьма острых кольев, оставив между каждым рядом значительный промежуток[239].

Замойский заметил, что стены покрыты глиной, а не дерном, поэтому рассчитывал на то, что, когда глина будет сбита орудийным огнем, они, построенные из старых и сухих бревен, легко воспламенятся и пожар распространится на очень обширное пространство. Кроме того, поведение Сабурова, пользовавшегося авторитетом у царя и русских, который укрылся в крепости, не желая или тратить попусту порох, или утомлять воинов, было расценено как признак сильнейшего страха[240].

Канцлер 6 октября поручил Николаю Уровецкому сколотить мост для того, чтобы шестами подвести его к крепости и создать переправу для воинов, шедших на штурм. Одновременно Замойский приказал провести окопы и рвы от лагеря против крепости. Немедленно после окончания трудоемких работ, 8 октября установили пушки. За это же время был построен мост Уровецким из материала, заимствованного от единственного уцелевшего высокого здания, так как все остальное было сожжено гарнизоном. Замойский велел затем расставить на острове много орудий, чтобы поражать огнем прямой наводки вышеуказанные три больверка. Еще одна батарея была устроена на юго-западном берегу озера, для того, чтобы гарнизон не мог вырваться через противоположные ворота и окружить штурмовые подразделения, которые будут переправляться по мосту и будут штурмовать крепость с фронта. Эти орудия также должны были вести огонь вдоль стен, чтобы отбросить тех защитников, которые занимали оборону на больверках, находящихся севернее указанных раннее трех больших больверков.

После того как батареи были установлены, а мост построен, Замойский решил начать штурм. Находившийся у подошвы крепости палисад Замойский обратил себе на пользу. Он приказал сделать большое количество мешков из чепраков и попоны лошадей. Замойский объяснил солдатам, что орудия крепости имеют мертвую зону, а для защиты от ружейного огня при высадке на берег он приказал им эти мешки прикрепить к кольям и, под их прикрытием, немедленно рыть траншеи и апроши к стенам. Впоследствии из этих апрошей и траншей было можно отразить вылазку гарнизона и зажечь больверк. Тому, кто подожжет крепость, Замойский пообещал 400 злотых[241].

10 октября мост, находившийся на расстоянии от лагеря, подтянули в место напротив крепости и начали наводить. Эта работа стоила значительных жертв – число убитых достигло 80 человек. Гейденштейн пишет: «Но плот оказался слишком малым, чтобы на нем возможно было пристать туда (к противоположному берегу), и потому на этот раз они и другая сторона прекратили свои действия и удалились»[242]. Очевидно, речь идет о том, что мост оказался коротким.

Когда стало ясно, что мост слишком короткий, его начали вытаскивать на берег, чтобы прикрепить дополнительные секции-плоты. Гарнизон продолжал вести орудийный и ружейный огонь, и солдаты, державшие канат, выпустили его, будучи поражены выстрелами.

Три пехотинца, Дзялынский пишет в дневнике о двух гайдуках, пытаясь удержать мост, который был подхвачен сильным ветром и отнесен к ближайшим больверкам, вскочили на него. Часть гарнизона, сев в лодки, попыталась захватить мост. Польские солдаты, разрядив в защитников ружья, отбивались шестами и смогли столкнуть в воду нескольких русских. В конце концов, когда их стали окружать, они вскочили в ближайшие лодки, с которых сбросили защитников, и, оставив мост, спаслись. Тем временем мост ветром был прибит к противоположному берегу, и, хотя защитники крепости попытались его захватить, несколько польских всадников, посланных Замойским, отбили его.

В этот же день мост был отремонтирован. Однако солдаты, удрученные неудачей, теперь уже