Что случилось с Гарольдом Смитом? - Бен Стайнер

ГАРОЛЬД

Ваш любимый цвет – зеленый. Ваша мама была слепая. Вы не любите бананы.

(пауза)

Вы боитесь смерти…

По щекам Питера текут слезы. Он отнимает руку Гарольда от щеки и кладет ее в область паха, где порвано сухожилие…

НАТУРА: ТЕРРИТОРИЯ УНИВЕРСИТЕТА – ДЕНЬ

Питер делает пробежку: его болезнь явно улетучилась.

Он приближается к финишу, спринтует. Останавливает секундомер, смотрит на результаты.

Раскидывает руки.

ПИТЕР

Есссссссть!

Падает на колени и целует землю.

Поход в сортир, что так и не случился

Итак.

Отец Джоанны = отец панкушки.

Следовательно,

Джоанна = панкушка.

Такую логическую задачу способен решить даже я.

Следовательно, две девушки, в которых я поочередно был влюблен, оказались одним и тем же человеком.

Вопросы отвлекали меня, вы не поверите, от срочного задания на вечер – переподшивки документов по делу Маккласки. Вопросы, вопросы, вопросы. От самых земных – не пора ли покупать очки? – до самых абстрактных – теперь, когда две девушки свелись к одной, мои шансы удваиваются или наоборот?

Честно говоря, мне трудно было сосредоточиться.

И не только на деле Маккласки.

Я ни на чем не мог сосредоточиться.

Даже самые обычные бытовые вещи мне не давались. Типа сходить в туалет.

Потому что: я сходил в туалет, но не сходил.

С вами такое бывало?

А со мной вот как было: я встал из-за стола с твердым намерением посетить сортир и освободить мочевой пузырь. Я вышел из комнаты, прошел по коридору, зарулил в туалет: какие проблемы – сделал дело, и готово. Но я все время думал: Джоанна это панкушка, а панкушка это Джоанна.

Я вымыл руки, высушил, вышел из туалета, миновал коридор и сел за стол, чтобы приступить к подготовке дела Маккласки, а потом вдруг подумал.

Мне надо в туалет.

Минуточку.

Я ведь только что… Или…

С географической точки зрения я там был. С функциональной – нет. Я просто вошел в туалет, вымыл и высушил руки, неотступно думая про то, что Джоанна, это панкушка, и так далее, и не произвел действия, которого ожидаешь от человека„'зашедшего в туалет.

Итак.

У меня душа не на месте. Нужно поговорить с Джоанной. Начистоту. Ждать нельзя.

Классная прическа

Мы прогуливались в сторону автобусной остановки. Ну, это я только так говорю – мы.

Она-то прогуливалась, а я лишь пытался сделать вид, что прогуливаюсь. Как может человек прогуливаться, если сердце бьется в груди как колокол.

Бум. Бум. Бум.

Прогуливаться в обществе Джоанны у меня больше не получалось.

Она зевнула. И я решил, что теперь могу вставить словечко. Хотя перед этим мы не произнесли ни слова.

Говори же, Винс. Давай!

– Э… Я видел твоего отца сегодня. У него такой синяк под глазом. Он что, подрался?

Джоанна не оценила мой тонкий юмор. Сегодня у нее туго было с юмором.

– Ох, господи. Сегодня ночью… Я поэтому такая…

И Джоанна снова зевнула. Снова повод вставить словечко. Дверь открыта, Винс. Подставляй ногу, а то закроется. Живо.

– Так что было ночью?

– Ой, ужас. Этот идиот, с которым я встречалась…

И знаете, только тут я осознал это. Пока Джоанна не сказала, до меня не доходило: если она – это панкушка, с Дазом встречалась не только панкушка (и неизвестно, до чего у них там дошло), но и сама Джоанна.

Джоанна и Даз. Господи боже мой.

Ох.

– Если он такой идиот, зачем же ты с ним встречалась?

Впереди на тротуаре зазвенела кем-то брошенная пустая консервная банка. На той стороне улицы, откинувшись на капот чужой машины, стоял идиот собственной персоной. Даз. Стоял и ждал, когда Джоанна подойдет. Джоанна перестала прогуливаться и остановилась. Посмотрела на Даза. Потом на меня.

– У него классная прическа.

Классная прическа? Ты хочешь знать правду про своего хахаля, дорогая? Хочешь, я расскажу тебе про маленького тощего мальчика по имени Найджел Даскинг?

Давай же, Винс, выложи ей всю правду.

– Почему я встречаюсь с идиотом? Наверное, потому что сама такая. Жалкая идиотка.

Это она о себе, если вы не поняли. Я хотел ответить, но слова застряли на полпути между серыми клетками и речевым аппаратом.

Очередная консервная банка запрыгала у нас под ногами.

И я ринулся с места в карьер.

– Ты совершенно не права. Ты никакая не она. То есть не идиотка. Может, кое-кто тебе внушает, чтобы ты с ними чувствовала себя идиоткой и что ты должна с ними встречаться. А ты вовсе не такая и не должна…

Черт возьми. Звучало неплохо. И откуда это во мне взялось? И другой вопрос: куда делись розовые трусы и бритый пах с предательски белеющим пластырем?

Думаю, речь моя подействовала на Джоанну. Она посмотрела как-то загадочно, внимательно, но удивленно, если такие взгляды вообще бывают, а я подумал, что у меня все получилось, она не пойдет к Дазу и останется со мной, и мы будем прогуливаться дальше, и я даже вдруг почувствовал, что, пожалуй, теперь и впрямь смогу прогуливаться.

Так бы все и было.

Как вдруг. В самый неподходящий момент.

Этим ослиным новомодным гудком сигналит машина.

И подъезжает Рой.

– Эй, Винс, привет. Иди сюда.

Прозвучало как приказ.

– Это мой брат.

Она посмотрела на Роя, потом на меня.

– Он не такой красавец. До завтра, Винс.

И пошла к Дазу.

Норвегия

Я бы мог наговорить Рою кучу гадостей. И если бы он не слышал, как Джоанна сказала, что я красивее его, я бы так и сделал. Хорошо, что не сделал, потому что Рой был в таком настроении, что мама не горюй.

Рой пребывал в паршивейшем настроении.

Я так понимаю, Норвегия, где он выступал, не упала к его ногам.

– Ну что, Рой, как там в Норвегии?

– Фигня. Залезай.

Позднее, связав воедино всю доступную мне информацию, я понял, в чем дело.

Как я уже говорил, Рой был не очень силен в географии. Мой придурочный брательник умудрился перепутать Норвегию с Марокко. А он-то обрадовался, представляете? Хотел уехать из холодного Южного Йоркшира туда, где тихо плещет тропическое море.

Рой побросал в чемодан футболки, шорты, солнечные очки, лосьон для загара, панамки и все такое и полетел. А когда самолет приземлился и Рой увидел, что за иллюминатором белым-бело, лишь тогда он почувствовал неладное.

– Это что, остановка? – спрашивает Рой. – Неужели нам через Гренландию лететь?

Нет, парень. Мы на месте.

Наш Рой не был готов к жизни за Полярным кругом. Из теплых вещей у него был только блестящий концертный смокинг с бархатными отворотами и пышными рукавами, а на спине надпись «Великий Занкини», вышитая золотыми нитками.

А все остальное – пляжные варианты. О господи.

Итак, «престижный тур» начался печально, а дальше и того хуже.

Оказалось, что ему забронировали место не в «лучшей курортной гостинице», как он утверждал, а в каком-то клоповнике на севере, куда съезжались нефтяники, охотники, оленеводы и прочие неинтеллигентные личности, заколачивающие деньги в этом запорошенном крае. После долгих месяцев работы в тундре на пронизывающем ветру народ приезжал сюда, чтобы оттаять душой, поразвлечься. Люди эти были высокорослыми бородатыми мачо, и, чтобы оттаять душой, они отдыхают поистине всерьез: пьют в три горла, курят траву, кувыркаются с девочками и прочее, не глядя, как Великий Занкини прыгает на шаткой сцене и выуживает пластмассовые яйца из бархатных мешочков.

К тому же Великий Занкини был не в лучшей форме. Его репризы оказались непереводимы на норвежский язык.

А когда он распаковывал багаж, четыре его голубя выпали оттуда свежезамороженными.

Вот такая поездочка.

Надо отдать должное Рою: он старался изо всех сил. Пара блестящих идей таки пришла ему в голову. Он попытался «норвегизировать» тематику своих выступлений. Свой классический номер с распиливанием он решил превратить в «Распиливание северного оленя» © Великий Занкини, © Рой Смит. Но идея была экономически невыполнима. Достать реквизит на месте не представлялось возможным, а стоимость изготовления и пересылки из Англии муляжей задней и передней частей оленя была астрономической.

Ну так вот.

Сейчас мы едем в машине Роя, и он не расположен обсуждать Норвегию. Зато его очень интересует огромная статья в вечерней газете. Похоже, кто-то из лаборантов, прибиравших лабораторию после тестирования моего отца, сболтнул журналистам, что Гарольд Смит – прямо какой-то Чудо-Человек.

Как вы понимаете, Рой просто бесился.

– Это что, «утка»?

– Нет, чистая правда. Он все это умеет. Я сам видел.

Рой делает попытку

Не надо быть телепатом, чтобы представить, о чем думал Рой.

– Это наследственное. Я уверен.

И он отвозит меня к себе домой, потому что хочет проверить свою гипотезу. Рой уверен: если у отца сверхъестественные способности, значит, они должны быть и у сына, только еще лучше. Рой считает, это логично.