Что случилось с Гарольдом Смитом? - Бен Стайнер

ДЖОАННА

Прекрати! Прошу тебя!

ДАЗ (распевает)

А Я КРАСОТКА, А Я КРАСОТКА!

ПАВИЛЬОН: ГОСТИНАЯ – ВЕЧЕР

ДАЗ (голос за кадром)

ПУУУУУСТОООООО!

ПТИЧЬЯ ПОИЛКА летит в окно. Робинсоны поднимают головы… и сквозь торчащие осколки видят демонический силуэт Доза.

ДАЗ

ТЕЛКААААААААААА!

НАТУРА: ВОЗЛЕ ДОМА РОБИНСОНОВ – ВЕЧЕР

Винс подбегает к телефонной будке возле дома. Будка занята.

ПАВИЛЬОН: ГОСТИНАЯ РОБИНСОНОВ – ВЕЧЕР

Даз вваливается в гостиную. Приближается к испуганным игрокам.

ДАЗ (Люси)

Гони квадратики.

ЛЮСИ

Они называются фишки.

ДАЗ

Гони квадратики, я сказал!

Берет пригоршню фишек, засовывает их в рот и с хрустом РАЗГРЫЗАЕТ.

Вниз по лестнице сбегает Джоанна. Подходит к Дазу.

ДЖОАННА

Прошу тебя…

Протягивает руку, Даз ее отталкивает. Питер инстинктивно, предостерегающе кладет руку ДАЗУ на плечо. Секунду они так и стоят. Даз смотрит на Питерову руку. Затем в упор на Питера. Затем…

ДАЗ (дамам)

Все бабы наверх! Быстро!

ПИТЕР

Делайте, как он говорит.

Дамы уходят наверх. Оставляя перепуганного Питера наедине с Дазом.

ПИТЕР

Ну. И что теперь?

ДАЗ

Я и ты…

Берет пригоршню фишек.

ДАЗ

Будем, блин, играть!

НАТУРА: ВОЗЛЕ ДОМА РОБИНСОНОВ – ВЕЧЕР

Будка свободна, Винс влетает внутрь.

ПАВИЛЬОН: В ТЕЛЕФОННОЙ БУДКЕ – ВЕЧЕР

Винс звонит из телефонной будки.

ВИНС

Полиция?… Я хочу сообщить вам о хулиганском нападении панка…

Крантык

Что ж, я выполнил свой долг.

Долг? Гм. Я вдруг подумал, что вызывать полицию – это как-то не очень панково. Но дело сделано. Придется дожидаться полицейских, пусть разберутся с Найджелом Даскингом, к которому я, хочу отметить, не испытывал привязанности или каких теплых чувств.

Но не стану скрывать – мне было до смерти любопытно, что же происходит в доме? Шум и крики стихли. Я подкрался к разбитому окну, пригибаясь, чтоб не увидели, стараясь не наступать на осколки, чтоб те не захрустели и в доме никто не услышал.

В доме было очень, очень тихо.

На мгновение мне подумалось: не дай бог он там всех поубивал.

Потом я заглянул в комнату и понял, что не все так страшно.

Но я бы меньше удивился, если б увидел кучу трупов.

Даз и отец панкушки сидели на кушетке и резались в невинный скрэббл. Впрочем, сбледнувший отец панкушки, судя по лицу, озабочен был скорее промышленных размеров кучей, из-за которой штаны его сзади заметно отяжелели.

И кто бы бросил в него камень?

А вот Даз играл увлеченно. Кто бы мог подумать, чтобы чокнутый панк и ирокез по совместительству может так самозабвенно играть в скрэббл.

Что доказывает нам: не следует судить о книге по обложке, да?

И вот они играют, ход Даза: и тут глаза его загораются, и он по-деловому начинает выкладывать фишки.

Если я не ошибаюсь (а мы еще с Уолтером придумали и пытались запатентовать стрип-скрэббл, вариант Великой Игры для современного подростка), и если память мне не отказывает, ССАКИ = 6 очков, ГОВНО = 7 очков, ДРОЧИЛА = 12 очков, и – апофеоз всех матерных слов – БЛЯДЬ = 13 очков.

Ну, каков твой ход, Даз?

Поразительно, но Даз не выбрал ни одно из этих слов.

Кажется, он выложил еще какое-то слово, особенное – или Даз так думает. На лице его играет довольная ухмылка.

– Ходи!

Отец панкушки смотрит на это слово. И становится очевидно, что он является поборником игры по правилам и во имя этих правил готов рискнуть головой.

– Мне кажется, слова «крантык» не существует.

Даз не реагирует.

– ХОДИ!

Но его соперник отстаивает истину.

– Позвольте, я сверюсь со словарем.

И он тянется к словарю, но Даз опережает его, хватает словарь и швыряет его в стеклянную горку, где выставлен выпендрежный фарфоровый сервиз, из тех, что передают из поколения в поколение и хранят для самых торжественных случаев, и сервиз не будет особо выпендрежный, если его склеить из осколков, поэтому теперь все это можно только замести в совок и выбросить на помойку. Жаль сервиз, но Даза он мало колышет – его колышет слово «крантык».

– МУХЛЕВЩИК ХРЕНОВ!

Этот эпитет приводит в чувство отца панкушки, и он готов сотрудничать.

– Прекрасно. Замечательно. Пусть будет крантык. Позвольте, я теперь…

Фишек нет. Опоздал.

– СУКА!

Даз вскочил, глаза налились кровью, руки сжаты в кулаки, и я подумал, господи, не удивлюсь, если панкушкин папаша уже наложил в свои коричневые штаны, и, кажется, папаша уже и сам заметил, озирается, ищет, куда бы слинять, ищет оружие и внезапно, кажется, находит, но меня удивляет выбор.

Он решил драться словом.

– Послушайте, молодой человек… это глупо. Я полностью на вашей стороне.

Но погодите – может, он и прав. Потому что Даз замирает, склонив голову набок, сморщив нос.

– А?

Ага, Питер нащупал слабое место. И наносит удар.

– Даз, как и вы, я презираю буржуазное общество. Я, как и вы, считаю буржуазию пресыщенными людьми, погрязшими в неразрешимых этических противоречиях. Я уповаю на революцию – пусть не в таком виде, как предвидел Маркс, но тем не менее. Я такой же, как вы, только ваш протест внешний, весь ваш гордый облик говорит об этом, мой же протест является составляющей моей внутренней жизни…

Вот теперь он оседлал своего конька: почему-то прихрамывая, он спешит к каминной полке, берет гипсовый бюст Ленина и размахивает им у Даза перед носом.

– Видите? Это Владимир Ильич! Ленин!

И вручает бюст в руки Дазу, улыбается, всем своим видом говоря: «Вот видишь?» Даз разглядывает бюст, хмурится и выдает свой взвешенный ответ:

– Отстой!

И разбивает голову Владимира Ильича Ленина о голову отца панкушки.

Ой.

За спиной я слышу цокот конной полиции, вой сирен. Наконец-то.

НАТУРА: ВОЗЛЕ ДОМА РОБИНСОНОВ – НОЧЬ

Винс шарахается в сторону: Даз выпрыгивает из окна и дает стрекача!

ВИНС

Эй!

По инерции бежит за Дазом.

НАТУРА: ВОЗЛЕ ДОМА РОБИНСОНОВ – НОЧЬ

Даз убегает, Винс догоняет.

Даз оглядывается… видит, от кого убегает. Он останавливается.

До Винса вдруг доходит, кто кого пытается догнать. Он останавливается.

Винс догоняет Даза? Это какая-то ошибка.

Обмен ролями.

Винс убегает, Даз догоняет.

НАТУРА: ДОРОГА ВОЗЛЕ ДОМА РОБИНСОНОВ – НОЧЬ

Винс несется во всю прыть. Оглядывается. Кажется, оторвался.

Замедляет бег, снова оборачивается и… налетает прямо на ПОЛИЦЕЙСКОГО.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ

Вот он, хулиганский панк! Ах ты ублюдок!

ВИНС

Нет! Это не я!

Подбегают остальные ПОЛИЦЕЙСКИЕ.

ПАВИЛЬОН: ПОЛИЦЕЙСКАЯ МАШИНА – НОЧЬ

Упирающегося Винса заталкивают в полицейскую машину. Дверь захлопывается.

В заточении

Так в первый и последний раз в жизни я побывал в тюремной камере. Не очень-то уютно, скажу я вам: я так и не сомкнул глаз – и дело не только в жесткой койке. Мысли роились у меня в голове, пихались, кувыркались и жужжали. Я думал: что, если мне не поверят? И решат, что это я ударил отца панкушки Лениным по голове? Это же тяжкое телесное повреждение, так? Тогда мне светит тюрьма, от трех до пяти: конец моей юридической карьере, финита. Но, с другой стороны, может, это будет поворотом в моей жизни, я брошу тянуть резину и вернусь к своему истинному призванию – я ведь собирался стать кинозвездой, не забыли? И мне полезно будет посидеть за решеткой на тот случай, если в один прекрасный день придется сыграть роль узника – как, например, в фильме «Любитель птиц из Алькатраса».[xvi] И к тому же, согласитесь, тюремное прошлое придаст моей биографии романтический оттенок: «В молодые годы, прежде чем прийти к славе и богатству, Винс Смит был мятежной душой, примкнул к анархистам и несколько лет провел за решеткой». Звучит неслабо.

Вполне.

Так что к утру я окончательно убедил себя, что судьба мне улыбнулась до ушей. И очень расстроился, узнав, что будет проходить процедура опознания. Полиция откопала с десяток местных панков – среди них Тошниловку и ПачкуЧаю: их выдернули из постели ни свет ни заря, и парни были злы как собаки.

Даза среди них не было – не сказать, что я был до смерти разочарован.