Другой мир. Союз трех - Максим Шаттам

плод изменения. Я все та же, но только… во мне происходят какие-то почти незаметные перемены, я это чувствую.

Глаза Тобиаса распахнулись так широко, словно сверху полился шоколадный дождь.

– Так ты умеешь передвигать предметы, не касаясь их? – воскликнул он.

– Тсссссс! – занервничала Эмбер. – Не кричи! Мне вовсе не хочется, чтобы на меня смотрели как на непонятного монстра. Да, поэтому мне нужно найти книги по физике – я хочу понять, что со мной происходит на самом деле.

– Ты реально можешь передвигать предметы? – по-прежнему настаивал Тобиас.

– Нет, не совсем так. Вообще-то, я довольно неловкая. В жизни меня обычно окружает невероятное количество всевозможных вещей – стаканов, чашек, ручек, которые сразу же падают и теряются, едва я пытаюсь их взять. Когда я была маленькой, я думала, что у меня хроническое невезение, – глупо, признаю. Просто я невнимательная, я размышляю одновременно о многом и потому часто рассеянная. На прошлой неделе я случайно задела локтем лампу и ринулась за ней, стараясь поймать; при этом я понимала, что это невозможно, потому что нельзя быть настолько быстрой, просто действовала на рефлексе. Было поздно, мне не хотелось разбудить других девочек, и я всей душой пожелала, чтобы лампа неподвижно застыла в воздухе, и клянусь, ее падение… замедлилось. У меня было время подхватить ее раньше, чем она упала на пол.

– Не-е-е-ет, – недоверчиво отозвался Тобиас. – Ты шутишь!

Мэтт ни секунды не сомневался, что девушка говорит правду. После Бури случилось столько всего необычного, что он не нашел в ее рассказе ничего удивительного.

– Ты можешь управлять этим? – спросил он.

– Пока не могу, но все же эта сила во мне есть.

– Ты говорила об этом остальным?

Тобиас наконец-то поверил Эмбер, и в его голосе скептицизм сменился любопытством.

– Нет, вы первые, кто узнал. В Гидре девочки о чем-то подозревают, но не могут понять, что сиильно не дает им покоя.

Она посмотрела на посерьезневших мальчиков и вздохнула.

– Если б вы только знали, как здорово разделить это с кем-то, – с явным облегчением прошептала Эмбер.

Она не переставала удивлять Мэтта. Такая взрослая и рассудительная, с хорошо поставленной речью и манерами, она словно на короткий миг сняла маску уверенной в себе красавицы. И тут же снова взяла себя в руки:

– Кстати, не хотите ли вы помочь мне в моих изысканиях – не только сегодня вечером, но и после? Мне кажется, что те из пэнов, которых беспокоит что-то особенное, расскажут мне об этом, и вместе мы попытаемся понять суть и причины этих таинственных изменений.

– Нет никакой тайны, – возразил Тобиас в своей обычной манере. – Если все, что ты рассказала, правда, пэны действительно могут обладать могуществом.

Эмбер быстро кивнула:

– Не надо называть это могуществом. В этом слове скрываются магические, сверхъестественные способности. В магию-то я не особо верю, честно говоря. Речь скорее о каких-то необычных связях с природой: у Серджо была температура, он весь пылал, как уголь, а потом научился извлекать огонь из двух кусков кремня. Гвен постоянно жаловалась, что ее бьет током, прежде чем вокруг нее однажды появились молнии – я об этом вам уже рассказала. Между природой и этими случаями существует связь, которую мы неожиданно обнаружили. Эти способности усиливаются вместе со странными симптомами. И теперь нам нужно понять, что происходит с другими пэнами, чтобы проанализировать все возможные варианты изменений.

– Может, стоит поговорить об этом с Дагом? Он столько всего знает! – предложил Тобиас.

– И речи быть не может! – возразила Эмбер. – Он… кажется мне странным.

– Он знает все! Он придумает, что с этим делать! – настаивал Тобиас.

– Нет! Он знает слишком много. И это подозрительно. Я чувствую, что он не все нам рассказывает. Я разговаривала с ним насчет Бури; выводы, которые он сделал, были чересчур логичны. Как можно было догадаться обо всем в шестнадцать лет?!

– Ну тебе же как-то пришло в голову все, что ты нам сейчас рассказала!

– Я всего лишь размышляю над увиденным своими глазами.

– Значит, он просто гений, вот и все.

Эмбер колебалась:

– Я в это не верю. Хотя, быть может, это паранойя… Не знаю…

– Я согласен с тобой, – вмешался Мэтт. – Он ведет себя не так, как другие. Мне кажется, в нем есть что-то такое… Слишком властный и…

– А вот это не так уж и плохо! – возразил Тобиас. – Если б не его руководство, остров превратился бы в место, где все передрались бы. Ведь сначала самые старшие и крепкие пэны захотели управлять тут всем, используя свое право сильнейшего. Даг смог очень быстро поставить их на место, он проявил твердость и ум, сумел взять остров под свой контроль и все устроить как надо. Без его влияния здесь начался бы хаос. Думаю, это… обычное дело среди людей и даже среди подростков: самые сильные стараются захватить власть, и только тот, кто окажется смелее и хитрее их, может все организовать правильно и восстановить всеобщее равновесие.

– Ладно, пусть так, – сказал Мэтт. – Что лишний раз доказывает: Даг что-то скрывает. – Потом добавил шепотом: – И это еще не все.

Он пересказал им разговор, услышанный три дня назад.

– Мне не удалось различить, чьи это были голоса, точно не Дага и не Реджи. Но это значит, что в Кракене что-то замышляется и надо быть осмотрительнее.

Эмбер согласилась с ним.

– Предлагаю составить что-то вроде союза из нас троих. Мы будем подмечать любые странности у пэнов. И регулярно встречаться здесь, чтобы обменяться новостями. – Повернувшись к Тобиасу, она спросила: – Даг часто заглядывает в эту библиотеку?

– Нет, не думаю. Он, скорее, пользуется книгами из шкафов внизу. А тут обычно никого не бывает.

– Отлично! Учитывая, что здесь столько коридоров и дверей, мы сможем видеться, не привлекая лишнего внимания.

Она вытянула руку, и оба мальчика торжественно положили свои ладони на ладонь Эмбер.

– Будем разбираться вместе, – произнесла девушка. – Ради истины и благополучия остальных пэнов.

В теплом свете масляных ламп все трое обменялись взглядами, горевшими ожиданием новых приключений.

– Ради истины и благополучия остальных пэнов, – хором повторили друзья.

Так на свет появился Союз трех.

20

Предатели!

В последующие дни Мэтт, принимая участие в самых разных работах, продолжал восстанавливать физические силы. Он был предельно внимателен, но ни в ком из новых товарищей не заметил ничего необычного. Ни секретных сборищ, ни намека на какие-либо внутренние изменения.

Мальчик так и не смог привыкнуть к мысли, что больше никогда не увидит свою семью, но все лучше справлялся с печалью. Конечно, тоска все еще жила