Sindroma unicuma. Книга 2. - Блэки Хол

- Я не хотел. Только не в неё.

- Радует, что вовремя сообразил с ardenteri candi*, он оттянул последствия.

Боль медленно утихала, но не спешила уходить, теребя ноющие нервы. Тело покалывало и пощипывало, и я непроизвольно задергалась, пытаясь сбросить неприятные ощущения.

- Онемение проходит, кровоснабжение нормализуется, - сказал незнакомый голос. - Опасность миновала. Спустишься или останешься здесь?

- Останусь здесь, - отозвался эхом Мэл.

- Пойду, встряхнусь, - сказал голос. - Будет просить пить - не давай.

Невидимый лекарь пружинисто соскочил с кровати, всколыхнув матрас. Шаги, легкий сквозняк, скрипнула закрывшаяся дверь. Кровать опять всколыхнулась, и рядом со мной кто-то улегся. Мэл!

Он поглаживал мою ладонь, и от ласкающих касаний понемногу утихало покалывание.

- Эва, не знаю, слышишь ли меня... Прости за боль, что я причинил, - сказал тихо. - Меньше всего я хотел, чтобы пострадала ты.

Мэл замолчал, обводя пальцем линии ладони.

- Я устал. Боролся сам с собой, а потом понял, что бесполезно - ты ускользаешь от меня.

Хотела крикнуть, что не собираюсь убегать, но губы слиплись. Зато получилось легонько сжать пальцы Мэла.

- Эва! - воскликнул он радостно, а потом продолжил тише: - Что бы я ни делал, становилось только хуже. Теперь ты с другим.

Я снова сжала его пальцы.

- Тебе нужно отдохнуть, - Мэл осторожно отвел с моего лба волосы и поцеловал. - Поспи, а я скоро вернусь.

- Н-нэ, - выжала из себя и опять сдавила его пальцы, пытаясь удержать. В горле засаднило и неприятно зацарапало.

- Не бойся, ты в безопасности.

- Не-э, - стиснула я руку и вдобавок замотала головой, надеясь, что Мэл поймет мое отчаяние.

- Хорошо, Эва, я не уйду.

Он обнял меня, уткнувшись носом в висок и шевеля дыханием волосы.

- Закрывай глазки, пока буду ловить самый лучший сон, - пробормотал тихо.

Я проснулась словно от толчка. Спросонья долго не могла сообразить, где нахожусь. Незнакомая комната была большой и темной, в углу горел слабый ночник под абажуром. Кровать показалась огромной, с черными столбами по углам. У высокого окна, тускло подсвеченного уличными фонарями, стоял Мелёшин, и, засунув руки в карманы брюк, глядел на улицу.

Почувствовав мой взгляд, он повернул голову. Всмотревшись, медленно подошел и сел на краю кровати.

- Тебе лучше? - спросил, поглаживая мою ладонь.

На этот раз получилось увереннее сжать его пальцы. Мэл мягко улыбнулся и поцеловал руку.

- Видишь меня?

Повторное пожатие подтвердило ответ на вопрос.

- Отлично! - воскликнул он с облегчением. - Глазки не болят?

Я моргнула пару раз.

- Пить, - прошелестела неслышно.

- Что? - Мэл наклонился ближе, и мои губы повторили беззвучную просьбу.

- Пока нельзя, - пояснил он сочувственно. - Потерпи, Эвочка, до утра.

И я снова уснула, убаюканная нежными поглаживаниями.

***

Никогда не любила сны, особенно незваные и неприятные. Ах, если бы разрешалось заказывать цветные розово-пушистые сновидения, например, чтобы кататься всю ночь на аттракционах и есть мороженое вагонами!

Этой ночью я была не против увидеть один из красочных радостных снов. Но увы, после физических и душевных потрясений меня обычно навещали сновидения, полные воспоминаний, и оставляли наутро терпкую оскомину в памяти и в сердце.

Поэтому мне снился знакомый приевшийся сон.

Я сидела под столом, прячась за грубой самотканой скатертью, потому что очень любила играть в прятки, и мама специально стягивала ткань на одну сторону, устраивая маленький домик, оборудуя мое личное пространство. К тому же сегодня же был повод. Мама с большим волнением ожидала приезда особенного гостя, заразив и меня радостным нетерпением.

Я уже знала, что в самый ответственный момент выскочу из-под стола с громким рычанием, как лев или тигр, что были изображены на картинках, лежащих тощей стопочкой на подоконнике. Гость сначала испугается, затем удивится, а потом рассмеется и станет расспрашивать маму о моем здоровье и о количестве выпавших зубов, а меня - о том, научилась ли я читать и знаю ли цифры.

И вот, сидя под столом и карябая ногтем шершавую поверхность кривой ножки стола, я пребывала в растерянности. Мне никак не удавалось выбрать подходящий момент, чтобы обставить свое феерическое появление, и, похоже, удачный миг испарялся с каждой минутой.

С одной стороны стояла пара начищенных до блеска черных туфель. Такой красивой и торжественной обуви я не встречала ни разу. У нас носили самосшитые башмаки, с мягкой подошвой, а у этих туфель были небольшие плоские каблуки, издающие резкие короткие звуки, когда их обладатель постукивал по полу.

Я любила наш пол - с неровными досками, с узкими щелочками и дырочками от выпавших сучков. Распластавшись на нем и приложив глаз или ухо к щелке, можно было разглядывать и изучать мир, скрывавшийся внизу в кромешной темноте.

С другой стороны от меня стояли мамины расшитые башмаки, окантованные синей нитью. Мне нравилось играть с ними, воображая, будто в гости пожаловали два братца - братец левый башмак и братец правый башмак. Иногда оба братца трансформировались в любящих родителей, имевших двоих деток, коими становились мои башмачки с вышитыми на них красными цветочками.

Мама сидела на скамье и нервно мяла платье, собирая его в складки и заново распрямляя. Я видела, как дрожали её руки, потому что с маминой стороны скатерть была задрана, а со стороны чужих блестящих туфель опустилась почти до пола, открывая низ серых брючин.

- Речь идет о разводе, - сказал гость. - Ты должна дать согласие.

- Попробуй пирог с малиной, - предложила мама. - Мы с Эвочкой полдня собирали. Она тоже готовилась к приезду, ждала тебя. Представляешь, исцарапала руки по локти, но не отступила, пока не набрала кружку.

- Ты слышала меня? - повторил резче мужчина. - Подпиши бумаги о разводе.

Складки на платье собрались в жгут и снова разгладились.

- Я... не понимаю, - ответила мама растерянно. - Мы думали, ты задержишься, погостишь...

- Мне нужно возвращаться сегодня, - ответил раздраженно собеседник, пристукнув туфлями. - В министерстве предлагают хорошее место, имеются перспективы для роста.

- Очень рада, - сказала мама, и в ее голосе просквозила гордость. - Никогда не сомневалась в том, что тебя ждет блестящее будущее.

- Спасибо, - ответил гость и замолчал. Мама продолжала мучить платье.

- Может, поешь? - спросила робко. - Наверное, проголодался с дороги.

- Некогда есть твою стряпню, - отказался пренебрежительно гость, и мне страстно захотелось треснуть по носку начищенной туфли, чтобы он заорал от боли и подскочил на месте. Мама готовила вкусно, пальчики оближешь. - Вот бумаги, прочитай и подпиши. На каждом листе с двух сторон.