Доля Пути: Лето - Константин Пирожков

руками и ногами, аки голая институтка перед профессором, то получал "прутиком" по этим самым конечностям. Третий этап — я отрабатываю Порядок в "бою с тенью".

Этот Порядок мне было велено практиковать «...в явном мире на рассвете и закате и всякий раз, вместо лежания и плевания в потолок». Теперь, каждый день, помимо бега и Упражнения, я всё свободное время "сражался" с воздухом, а Сила указывала на ошибки — больно. А, когда было время у Антона, я тренировался с ним, но уже без "подсказок" силы.

На мой вопрос «зачем?», Наставник ответил, что «нож никогда не подведёт, на худой конец, такой дурень как я сможет перерезать себе горло, чтоб не достаться врагу живым, ибо бывает участь похуже смерти».

Охренеть!

Антон же просто спросил, есть ли у меня плотная лёгкая куртка и наколенники. — Тут, я спрашивать «зачем?» не стал, уж очень не понравилась мне его улыбочка, и приобрёл на рынке всё нужное. Использовали мы деревянные макеты ножей, точно такие, какими учил меня Наставник. — В конце Сна он велел мне в «явном мире» вы́резать четыре копии. На мой вопрос: «А чё не восемь?» — я получил прутиком, поэтому проснувшись, в тот же день, стал кумекать — а как?

Согласно союзническому договору, позвонил Антону. Оказалось ему знаком вопрос. У ведунов, вообще, много прикладных дисциплин в их Ремесле. Он помог мне найти материал — подошёл тот самый Платан, одну из ветвей которого мы и спилили. Ночью.

По завету наставника выреза́л я сам, но с подсказками Антона. Благо у последнего и инструмент нашёлся. Наставник несколько раз повторил, что я должен «ножи сам смастерить». Я и смастерил, мать их так. Все руки изранил, все нервы истрепал — себе и Антону. Вот, теперь занимаемся моей боевой подготовкой. Если б мне кто-нибудь, когда-нибудь сказал, что я буду учиться бою на ножах.... Н-да.

В первую неделю я взывал к небу: «Зачем?». Во вторую — считал синяки и недоумевал, как тело это выдерживает. На этой, третьей, неделе я не думал, не считал, не пытался понять, просто терпел. Прошло больше месяца, с момента первого Сна и я начинал подозревать, что терпеть — моя судьба.

Единственными светлыми пятнами в эти три недели стали свидания с Альбиной и налаживание взаимовыгодных отношений с До́мником. Девушка была уже мыслями во Франции, но и мне доставалась часть её внимания. Я понимал, что между нами не любовь. Она — натура увлечённая, а я просто наслаждался эмоциями, которых у меня давно не было... или никогда. Немного угнетал тот факт, что я не могу пригласить её в дорогой ресторан или сделать достойный подарок, даже бывшую жену вспомнил пару раз... Н-да. Но Альбина, казалось, не замечала этих нюансов или прекрасно делала вид, что не замечает.

А с До́мником у нас установились прочные «суседские» отношения. Я не скупился на провиант, подолгу болтал с ним, замечая как быстро он совершенствует язык. А он снабжал меня отборнейшей информацией о том, что происходит на вверенной ему территории. — Что творится у соседей, где какой ремонт делается, кто какие разговоры ведёт. Также, мне было обещано сообщать «немедля», если какой «Знатец. Здесь. Отираца. Будет». Ну, а если какой нехороший человек покусится на мою жилплощадь попасть, в моё отсутствие, то «Тому. Плохо. Будет».

Кстати, Антон был у меня в гостях, с До́мником познакомился. Тот приятеля принял со всем «уважением», но предупредил: «Ведун. Здесь. Искусник. На́больший. Будет. Первый. Здесь. Был». Посмеялись, но я для себя отметил, что для До́мника ведуны и искусники по рангу равны.

А вот к себе в гости Антон звать не торопился, да я и не набивался. Просто... есть там тайна какая-то, не любит он про свой дом говорить, я даже примерно до сих пор не знаю, где он живёт. Да и ладно, главное, что человек хороший и надёжный, вроде.

— Давай ещё раунд, — предложил я с энтузиазмом Сизифа — истинного ценителя процесса, а не результата.

— Хватит с тебя, на сегодня, — скептически протянул Антон.

— Ща я тебя победю, — настаивал я, успокаивая дыхание и поправляя наколенники.

— На вот лучше, — он протянул мне маленькую баночку из-под магазинного джема.

— Чай пить будем? — удивился я, взяв предложенное.

— Хех, дома попьёшь, а это — мазь для твоих синяков. Вечером, после Упражнения своего, намажься и минут пять дай впитаться, к утру полегчает.

— Это ведь не из аптеки мазь? — я разглядывал баночку. — А скажи мне, мил человек, когда изучил ты сей рецепт?

— Ха-ха, да уж давно, когда меня Наставник учил с ножом обращаться. Только, мне тоже не сразу его продиктовали.

— Стало быть, сам терпел и мне... того же, хех, спасибо, Антоха, ты — настоящий друг!

Парень ничего не ответил, только посмотрел на меня задумчиво, чему я не придал особого значения, ибо снимал куртку и наколенники, кряхтя, аки старый дед.

— Слушай, Антон, — сказал я, складывая вещи в пакет. — Мне уже неудобно просить, пока что только ты мне помогаешь...

— Опять что-то смастерить надо? — он понятливо усмехнулся.

— Да... И не только. — я достал из кармана шорт сложенный листок А4. — Вот.

Антон развернул, посмотрел и перевёл взгляд на меня.

— Обряд?

— Да. Сегодня ночью был Сон. Наставник заставил меня запомнить... узоры на них.

— Это — руны, — уверенно сказал Антон, разглядывая мой рисунок. — Мы тоже используем, но другие и больше как вспомогательные элементы. У вас, искусников, руны — это всё.

— Есть ещё момент, — я мялся.

— Надо вчера, хех?

— Не настолько, — я улыбнулся. — Через четыре дня — новолуние, мне нужно успеть или придётся ждать следующего.

— У вас разве не к солнцу привязано всё?

— Первый Сон я увидел в ночь с 20 на 21 июня.

— Летнее солнцестояние, — догадался Антон.

— Ага, а для ритуала нужно чтобы луна «не препятствовала», — процетироаал я Наставника.

— Какой материал? — перешёл Антон на деловой тон.

— Лучше металл, подойдёт любой, только чтоб форму держал.

— Думаю, листовая жесть.

— А вы́резать сможешь?

— В этот раз, тебе самому не обязательно? — удивился он.

— С ворчанием и жеванием губ, сказано мне было: «Такой дурень, как ты, месяц провозится, а тут время важнее», — передразнил я Наставника.