Снегурочка для олигарха (СИ) - Бессмертная Майя

— Он из дома ушёл, неделю уже где-то живёт, к бабушке не возвращается.

Старушка всплёскивает руками:

— Да и не надо ему туда возвращаться! Алевтина Петровна-то его терпеть не может! Она сама его и выгнала.

— А вы откуда знаете?

— Так Марат-то часто у нас ночует. Мальчишка он неплохой, покладистый, добрый. Только не нужен никому. И родители его не любили. Жалко его.

По моему телу бегут мурашки, а руки начинают трястись. Старушка заботливо смотрит мне в глаза, и вдруг спрашивает:

— А вы точно из школы?

Я сглатываю слюну, и вываливаю на женщину всю правду — что я — родная мать Марата, давно его ищу и очень хочу забрать его к себе. Женщина выслушивает меня, хватаясь за голову и причитая.

— Ох, Господи! Так вы бы сразу сказали, кто вы!

— А вы знаете, где мой сын?

Сердце отчаянно забилось, а дыхание перехватило в надежде, что я, наконец-то, узнаю, где прячется мальчик.

— Так у Саши Боголюбова он!

Я разочарованно качаю головой:

— Нет его там, я с Сашей разговаривала. Он сказал, что они с Маратом поссорились перед праздниками, и он его до сих пор не видел.

— Странно.

Старушка задумчиво почесала подбородок и заметно погрустнела.

— Вы извините, но тогда я вам помочь ничем не могу. Серёжа с родителями в отпуске, я была уверена, что Марат с Сашей живёт. Даже странно, что они могли поссориться. Такая дружба у них крепкая.

Понимая, что это полный провал, я киваю головой, и выхожу за дверь. Старушка провожает меня грустным взглядом, на прощание, пообещав сразу мне позвонить, если она что-то узнает у внука.

Выхожу из подъезда и смотрю на хмурое зимнее небо. Над городом висит тяжёлая туча, обрушив на этот район столицы снегопад. Ох, как не хочется брести к метро — я уже довольно устала сегодняшней беготнёй, а ноги в сапожках нещадно ноют.

Но, делать нечего — брать такси я сейчас не могу, вдруг расходы на адвоката окажутся намного больше той суммы, которую я отложила. Так что мне пока нужно экономить. Тем более что метро тут совсем недалеко.

Вздохнув, я подхожу к пешеходному переходу, и послушно останавливаюсь, видя перед собой красный сигнал светофора. Тут в кармане моего пальто оживает мобильный. Сердцебиение учащается — наверняка Пашка перестал дуться и снова решил до меня достучаться!

Но, к моему разочарованию, это звонит не олигарх, а адвокат. Блин, значит, Пашка всё ещё сердится на меня на моё исчезновение. Но я не могу ему рассказать, чем я так занята и почему я сбежала из его объятий — у меня очень важная миссия.

Разочарованно вздохнув, я беру трубку.

— Слушаю вас, Максим Максимович!

— Анастасия Игоревна, вам будет удобно сейчас встретиться?

— Я еду домой на метро.

— Чудесно. На какой станции вы выходите? Я вас встречу и довезу до дома. В дороге поговорим.

Я называю Илларионову свою станцию метро, которая находится в двадцати минутах ходьбы до дома, и ускоряю шаг — нехорошо заставлять Максима Максимовича ждать.

Вдруг, у него какая-то ценная для меня информация?

В подземки было не протолкнуться. Ещё бы! Я попала в самый час пик — все едут с работы. Войдя в вагон, я разочарованно убеждаюсь, что свободных мест нет. Ах, я бы сейчас с удовольствием посидела — ноги просто гудят от постоянных передвижений.

Вздохнув, я пристраиваюсь к поручню у самого выхода, с тоской оглядывая людей. Все, как один, заняты своими делами и совершенно не замечают ничего вокруг. Кто-то слушает музыку, кто-то играет в игру на телефоне, а кто-то, как та бабулька, просто спит. Люди поглощены только собой и своими проблемами. Им нет дела до ближнего!

А ведь где-то, скитается по огромной Москве мой сын. Без крыши над головой, в грязной одежде, голодный.

Я прикрываю глаза, чтобы не разреветься. Моё сердце рвётся на куски от отчаяния, но я понимаю, что ничего не могу сделать — я уже обыскала всё, что могла. И опросила всех, кого могла.

Может, у адвоката появилась какая-то зацепка?

У дверей метро меня встречает Илларионов. Я увидела его издали — высокий, широкоплечий мужчина, модно одетый. Медленным шагом приближаюсь к Максиму Максимовичу. Он возвышается над толпой и крутит головой в разные стороны, очевидно, боясь упустить меня из вида.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Подхожу. На моём фоне он кажется ещё выше. Ведь мой рост — метр шестьдесят восемь, а его — наверное, почти два метра!

На него оборачиваются все проходящие мимо женщины и бросают на меня косые взгляды, в которых читается — как эта простушка захомутала такого красавца?

Но, мне нет дела до красоты адвоката. Он, конечно, чертовски красив, но меня не привлекает такая красота. Меня всё равно по-прежнему, влечёт к тому демону с серыми глазами, из лап которого я вырвалась сегодня утром.

— Добрый вечер. Вы неважно выглядите.

У меня чуть челюсть не отвисает. Ничего себе, заявление! Кто он такой, чтобы критиковать мою внешность? А я-то, грешным делом, подумала, что он со мной заигрывает. Если это так, то у него весьма специфический способ завлекания женщин.

— Устала. Вы меня ещё без макияжа не видели. Вообще испугаетесь!

Я выплёвываю последнюю фразу, и зло сверкаю глазами. На Максима Максимовича, однако, это не произвело нужного впечатления — он развёл руками и расхохотался:

— Женщины всегда прекрасны спросонья, особенно после жаркой ночи.

Краснею. Он ко мне подкатывает, что ли?

Адвокат подводит меня к чёрному внедорожнику, и галантно открывает передо мной пассажирскую дверь. Я, хоть и хотела устроиться на заднем сидении, понимаю, что это будет выглядеть глупо.

— Итак, вы нашли Марата?

Илларионов заводит мотор и трогается с места. Я быстро пристёгиваюсь, и отрицательно качаю головой:

— Нет. Кузнецовы уехали в отпуск, в их квартире живёт бабушка с кошкой. Она предположила, что Марат у Саши Боголюбова, но я там была с утра, и мне Саша сказал, что с Маратом они в ссоре.

— А вы уверены, что Саша сказал вам правду?

Пожимаю плечами. Я уже ни в чём не уверена. Смотрю в окно на падающий хлопьями снег, и анализирую сказанное адвокатом.

— Я представилась школьным психологом. И Сашина мама сказала, что Марата ей жаль. Но она не сказала, что видела мальчика. Вряд ли бы она соврала.

— А почему нет?

Мужчина прищурился, и крутанул рулём.

— Вот смотрите. Вы представляетесь школьным психологом. Но Саша-то знает, что это не так! И он понимает, что вы врёте. Значит, он вполне может вам соврать и отказаться помогать в поисках Марата.

Холодею. Чёрт возьми, а мужчина, возможно, прав.

— И, что же делать?

— Я предлагаю обратиться в полицию по поводу пропажи мальчика. И понаблюдать за поведением Саши издалека.

— А у меня примут заявление?

— Примут. Я поспособствую. И это тоже будет нам на руку — на суде я это предоставлю. Что только вы искали Марата в то время, как его бабушка отсиживалась дома с чашкой чая. И у нас будет куча свидетелей, которые это подтвердят.

— Спасибо!

Я с жаром подпрыгиваю на сидении, случайно касаясь руки адвоката. Максим Максимович с интересом смотрит на меня, и я понимаю, что это не просто интерес.

Значит, мне не показалось.

Адвокат прищуривает глаза, и я вижу в них какую-то неприкрытую похоть? Он что, решил приударить за клиенткой? Сам же пять минут назад сказал, что я неважно выгляжу.

Чёрт побери, надо быстрее бежать домой.

Мой инстинкт самосохранения срабатывает безотказно после тех событий, произошедших десять лет назад. И я, радостно выдыхаю:

— Вот мой дом, приехали, спасибо.

Илларионов послушно останавливает автомобиль, и первым выпрыгивает из салона. Обойдя внедорожник, он помогает мне выйти из машины, подав свою широкую, тёплую ладонь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Завтра идём с вами в полицию, писать заявление о пропаже Марата. А потом предлагаю понаблюдать за домом Саши. Мне кажется, мальчик что-то знает. Нужно за ним последить.

Киваю, и смущённо опускаю глаза в рыхлый снег, лежащий на тротуаре.