Кремлевский заговор - Валентин Степанков

Васильев ответил, что не может вывести смену с президентской дачи. Болдырев перезвонил Денисову. Тот заверил, что все образуется, и приказал только сообщить начальнику штаба ПВО Мальцеву список офицеров, которые должны вылететь из Фороса в Москву.

И действительно, уже к полудню прояснилась участь дежурной смены, запертой на президентской даче.

— …Около 13 часов, — вспоминает Антипов, — зашел Генералов и сказал, чтобы мы не волновались, все будет нормально, и чтобы мы собрали свою аппаратуру, она еще пригодится, и что есть приказ от Болдырева и Денисова вылететь нам в Москву.

Около 14 часов нам сообщили с КП, что приехал Васильев… Нас на автомашине КГБ отвезли на КП, за воротами ждал Васильев. Он подтвердил, что есть приказ от Денисова через Болдырева нам выезжать. Мы перенесли нашу аппаратуру в РАФ, на котором приехал Васильев, и отправились за связистами, что были в Мухалатке на спецкоммутаторе, взяли их, потом поехали в Алупку, забрали тех, кто был там, и уже все вместе отправились в аэропорт «Бельбек»…

В 19 часов 40 минут ядерный караул в полном составе улетел в Москву на самолете президента и увез с собой его абонентский комплект, приведенный в нерабочее состояние путем стирания магнитной памяти. Во «Внуково-2» офицеры сдали встречавшим их представителям Генштаба оружие и аппаратуру, после чего были развезены по домам, за исключением Васильева, который как старший группы отправился к начальству на доклад.

Та поистине будничная простота, с которой президент, Верховный главнокомандующий Вооруженных Сил, был отстранен от контроля над стратегическим сверхоружием, неопровержимо свидетельствует о том, что фактически он никогда не владел ядерной кнопкой. Управление ядерными силами всецело находилось в руках генеральской верхушки армии и КГБ.

Между тем и мировую общественность, и президента всячески заверяли, что без президентского приказа «атомный кулак» не ударит, что вся система управления ядерными стратегическими силами «Казбек» замкнута на абонентский комплект президента, который устроен так, что даже попади он в чужие руки, злоумышленникам не удастся им воспользоваться, а в случае отключения его от системы вся она парализуется.

Вспомним, однако, цитировавшееся в начале этой главы утверждение начальника Генштаба Моисеева, что он был единственным человеком, контролировавшим стратегические ядерные силы в дни путча, и сопоставим их с показаниями Юрия Дмитриевича Маслюкова, длительное время являвшегося председателем Государственной военно-промышленной комиссии кабинета министров СССР и входившего в состав Совета обороны страны. Будучи допрошенным в качестве свидетеля, он на вопрос, состоится ли ответный ядерный удар, если президент СССР лишен возможности доступа к системе «Казбек», дал такой ответ:

— Аппаратура командной боевой системы позволяет осуществить ответный ядерный удар по процедуре работы, определяемой Генеральным штабом Вооруженных Сил СССР. Данная процедура мне неизвестна. Иными словами, в случае, если нет ответа о получении сигнала президентом или министром обороны, либо отсутствует связь, то техническая возможность нанесения ответного ядерного удара имеется…

Да, «ударить», и не только в ответ, можно было и без президента. Вот почему в Генеральном штабе не вызвало особых волнений исчезновение связи с президентским ядерным караулом. Там знали истинную цену «чемоданчика».

Поведение Лукьянова во время августовских событий было далеко не таким, каким он его сам рисует.

Свидетельствует председатель Верховного Совета Чувашской АССР Анатолий Леонтьев:

— Я был на приеме у Лукьянова утром 19 августа вместе с другими главами автономных республик, прибывшими на церемонию подписания Союзного договора. Он нас с готовностью принял. Разъяснил, что позиция, изложенная в его Заявлении не новая, что он и ранее говорил, что выработанный вариант Союзного договора идет вразрез с волей народа, однозначно высказавшегося в пользу сохранения СССР. Объясняя, в связи с чем создан ГКЧП, Лукьянов охарактеризовал обстановку, как тяжелую, говорил, что экономика разваливается, порядок разрушается, дисциплина падает.

Мы спросили о состоянии здоровья Горбачева. Лукьянов ответил, что Горбачев болен, но не на столько, чтобы опасаться за его жизнь. Однако исполнять обязанности президента он не может. Я и другие представители автономных республик высказались, что в таком случае нужно заключение врачей и заявление самого Горбачева. Из ответа Лукьянова мы поняли, что это будет сделано, а на предстоящей сессии Верховного Совета СССР будут подтверждены полномочия ГКЧП и вице-президента Янаева Г. И. ...

Свидетельствует народный депутат СССР, член комиссии Верховного Совета СССР по законности и правопорядку Олег Бородин:

— 20 августа в составе большой группы депутатов, представляющих демократическое крыло в парламенте, мы пришли к Лукьянову. Мы ставили перед Лукьяновым два главных вопроса. Во-первых, признать действия ГК ЧП незаконными, во-вторых, немедленно созвать сессию Верховного совета СССР. Лукьянов уходил от прямых ответов и даже пытался в какой-то мере обосновать действия ГКЧП, ссылаясь на сложную ситуацию в стране, письма трудящихся, которые поддерживают введение ЧП. Когда мы обратили внимание Лукьянова на нарушение порядка вступления вице-президента Янаева в исполнение обязанностей президента страны, он ответил, что существуют ситуации, когда это возможно и необходимо. Лукьянов заявил нам, что якобы 13 августа разговаривал с Горбачевым и тот жаловался на давление и сердце. Лукьянов заявил, что читал медицинское заключение об ухудшении здоровья Горбачева и что такое заключение у него есть. Кто-то предложил опубликовать это заключение, т. к. этого требует народ. В раздраженном, повышенном тоне Лукьянов потребовал не говорить от имени народа, угрожая прервать беседу. Мы вели стенограмму этой встречи…

Из стенограммы встречи Лукьянова 20 августа 1991 года с народными депутатами СССР, представляющими демократическое крыло:

…Лукьянов:

— 14 августа заместитель главы правительства России Лобов заявил, что не согласен с целым рядом положений Союзного договора, что Россия не будет выполнять целый ряд пунктов Договора. Поэтому Михаил Сергеевич просил на 21 августа собрать Совет Федерации.

В ответ мы получили издевательский ответ Ельцина, что после подписания Союзного договора никаких Советов Федераций и никаких союзных органов не существует.

Я подписал Постановление о созыве сессии. Мы несколько раз проигрывали схему сбора народных депутатов СССР. На сбор сессии уходит не меньше, чем четыре с половиной дня.

Идет очень большой поток телеграмм, требующих суда над президентом. Мое отношение: не трогать президента. Он сделал для этого общества как никто другой.

А что касается заключения медицинской комиссии, то оно у меня есть.

Депутаты:

— Народ требует, чтобы его напечатали. Народ хочет знать, что с нашим президентом.

Лукьянов (кричит):

— Я не позволю говорить от имени народа.

Реплика:

— Но нас выбирал народ. А мы избрали Вас. Вы должны это помнить…

Свидетельствует вице-президент России Александр Руцкой:

— В состав делегации, направившейся к Лукьянову

20 августа, помимо меня, вошли председатель Верховного Совета РСФСР Руслан Хасбулатов и председатель Совета Министров России Иван Силаев.

Мы потребовали немедленно собрать Президиум Верховного Совета, провести экстренное заседание и принять решение о противоправности действий ГКЧП. Лукьянов ничего определенного не сказал. Он был в праве и в силах созвать Президиум Верховного Совета СССР и дать соответствующую оценку происходящему, но не сделал этого…

Свидетельствует председатель Верховного Совета России Руслан Хасбулатов:

— Лукьянов сказал, что не считает необходимым срочно собирать сессию, что мы ошибаемся в оценке ГКЧП. Он говорил: «Вернется завтра президент, поручит все тому же ГКЧП, а как вы будете в таком случае с ним сотрудничать?» На что я сказал, что с этим ГКЧП мы сотрудничать не будем, даже если его назначит президент…

Свидетельствует председатель Совета Министров РСФСР Иван Силаев:

— Ультиматум, составленный нами накануне, включал 10 требований. Первые три пункта касались президента: первое — в 24 часа предоставить возможность встречи с президентом, второе — организовать международный медицинский консилиум, третье — если президент может выполнять свои функции, обеспечить ему такую возможность.