Девочка и тюрьма. Как я нарисовала себе свободу… - Людмила Владимировна Вебер

class="p1">Однажды я попросила попозировать одну немного странную женщину, Ларису. Мне показались интересными ее глаза. «Странная», потому что она, несмотря на достаточно длительное пребывание в камере, оставалась дикой и настороженной, время от времени взрывающейся громкими истериками. Было ей за сорок, статья – какая-то пьяная поножовщина. Да-да, и нож опять же из «Пятерочки». Она держалась напряженно, главным делом из-за того, что заехала на «шестерку» после приговора, после домашнего ареста. Дали ей три года, а прокурор этот приговор решил обжаловать. И вот она как на иголках более полугода ждала апелляционного слушания. Когда я попросила Ларису позировать, она долго допрашивала меня: «А зачем, а для чего, а куда?» Но в итоге согласилась.

Она рассказала, что ее взрослый сын с ней не общается, и ее никто не поддерживает. Но самым удивительным было то, что Лариса тоже оказывается училась на художественном. И всю свою жизнь провела в среде художников. В какой ипостаси, я так и не поняла, но тут же воскликнула: «Ого! Так почему же ты не рисуешь?! Давай я тебе дам бумагу, карандаши! Рисуй!» Меня удивило, что тот, кто умеет рисовать, не пользуется своим талантом здесь, в этой удручающей обстановке. Ведь это так облегчает тюремное житье! Но Лариса отмахнулась: «Нет-нет! Я не хочу! Я не рисую!» «Ну ладно», – думаю. Однако после того, как я ее нарисовала и забрала этот портрет себе, как в самом начале мы и договорились, Лариса подошла ко мне с вопросом:

– А куда ты денешь этот портрет?

– Я же сказала, опубликую на своей страничке в соцсети…

– И это все увидят? Зачем? Не надо! Я не хочу!

– Ну хорошо, – я пожала плечами, и совершенно не стала спорить. Нет так нет. Это лишь один из сотен портретов. – Хочешь, я порву рисунок прямо на твоих глазах? Не проблема… Только ты подумай, вдруг ты для этого тут и оказалась, чтобы в итоге твой портрет оказался в моей галерее?..

Лариса подумала немного и сказала: «Ну хорошо, публикуй»… Я и опубликовала.

А на апелляции Ларисин приговор – три года колонии – остался в силе, и тогда она немного оттаяла. Стала улыбаться, стала выглядеть более расслабленной. И когда пришло время этапирования, вся камера скинулась и собрала ей необходимые вещи: сумку, продукты, предметы гигиены, одежду.

Ну а «вишенка на торт» прилетела к нам от этой Ларисы спустя пару месяцев. Когда пришел наш оперативник Артем, надзирающий за нашей камерой, и сообщил, что одна из наших бывших сокамерниц – а именно эта Лариса – накатала на СИЗО-6 жалобу. Как будто бы ее здесь, в данной камере, притесняли, мучили, чуть ли не били. Мы смотрим на Артема растерянно, а он не менее растерянно смотрит на нас: мол, что за фигня? Ведь за такие жалобы кто-то нехило дрючил сизошное начальство, а оно дрючило всех нижестоящих.

Артем раздал всем распечатанные бланки для объяснительных и вежливо попросил – именно попросил, так как формально к такому не принудишь – написать тех, кто помнит эту Ларису, как все было на самом деле. Девчонки, возмущенные таким неслыханным поклепом, конечно же, согласились. И написали, что никто никогда не притеснял гражданку такую-то, и вообще она сама была асоциальной и скандальной особой… В тот день Лариса, думаю, икала очень долго – столько «добрых» слов было сказано в ее адрес…

Вообще я не никогда не считала, сколько портретов в итоге я нарисовала в этой «большой» камере. Думаю, за все время около двухсот-трехсот. И я надеюсь, что моменты рисования этих вот портретов стали чем-то чудесным и существенным в общечеловеческом смысле. Ведь это были моменты, словно бы вырезанные из реального вольного мира и вклеенные в тюремную действительность.

Да и само умение рисовать – это разве не чудо?.. Я до сих пор не понимаю до конца, как и почему я пошла в своей жизни не путем художника, а свернула куда-то в сторону кинопродюсирования. С какого такого перепуга?.. До сих пор ломаю над этим голову, перебираю и анализирую свои поступки, события из жизни…

После получения диплома художника-аниматора я пошла во ВГИК. И вместо художественного факультета выбрала сценарно-киноведческий. Хотя конкурс и там, и там был одинаковым… Я хотела научиться писать, говорить, анализировать… Хотела получить полноценное гуманитарное образование. Такой был мотив. Потом пошла в продюсеры. Рисование окончательно было задвинуто на задворки. Художничала редко, нерегулярно. Для себя, друзей – в качестве развлечения или по необходимости. Если был нужен эскиз постера к фильму или раскадровка, или макет какой-нибудь брошюры…

Но вот я оказалась в тюрьме. И только здесь по-настоящему задумалась о своем истинном предназначении, да и о своей жизни в целом. Как и абсолютно всех людей, сюда попавших, меня стал терзать вопрос: «За что я тут?» «За что» – не в фактическом смысле, а в кармическом, судьбоносном…

Ты задаешь себе этот вопрос, варишься с ним какое-то время и начинаешь меняться… Происходит внутренняя трансформация, эдакий «фокус-покус», и тогда ты можешь сказать, что «тюрьма заставила меня переосмыслить свою жизнь». Разобрать эту свою жизнь и собрать заново в лучшем варианте… Вырасти, помудреть, подняться над собой. И в основе данного процесса как раз-таки и лежит эта эмоция, этот вопль души: «За что? Что я сделал не так?!»

Попав за решетку, я вдруг увидела свою жизнь словно бы со стороны. Ясно и четко. Как картину в рамочке. И что же я увидела?

У меня был талант, а я его закопала. Во время учебы на художника, да и в кино, я была окружена все-таки творцами. И как-то привыкла, что все вокруг умеют рисовать или писать. Что все творят и креативят. Типа – подумаешь, есть дар… а вот и нет! Дар – это действительно «дар», он не для всех. Начав рисовать в тюрьме, я будто заново увидела, что у меня-таки есть этот дар, что он реален. Я увидела реакцию «зрителей» на мое творчество. Благоговейно-восторженную. Ведь здесь ни один человек не мог такое делать! Здесь это было дано только мне. И этот вопиющий факт придал новый оттенок моей боли. Ведь если тебе был дан настоящий талант, то это действительно ответственность! У меня аж волосы зашевелились от ужаса: какого черта я делала всю свою жизнь! Да как я посмела взять свой талант и просто вот так закопать! Oh My God! Может, поэтому я здесь? Ведь сказано же, что «искусство мстит», что «талант мстит, и чем больше талант, тем страшнее месть»! Я им не пользовалась так,