Ты умрешь влюбленной - Юлия Лист

Весь вид Берто говорил о том, что он не станет смотреть на поступки Эмиля сквозь пальцы. Кристоф глянул на него не без тревоги, которую попытался тотчас подавить.

– Что еще вы можете сказать о Даниеле Ардити? – обратился он к Вере.

Та сидела, прикусив губу. Кажется, Эмиль крепко влип, и Кристоф уже не сможет его покрывать, как раньше. Не все в уголовной полиции разделяют любовь к взбалмошному племяннику шефа.

– Он живет в книжном магазине и спит на надувном матрасе, – выдавила Вера через силу. – Вы на него думаете? Разве такой человек может быть замешанным в смерти отца и похищении картины Тициана?

Она скривила губы, обратившись сначала к комиссару, а конец фразы произнесла, повернувшись к Юберу. Тот приподнял брови, пожал плечами.

– И такое не исключено. – Он сделал глоток. – В этом деле подозревать стоит всех. А каким вы нашли Ксавье?

Юбер задал вопрос, но тотчас выровнялся и виновато глянул на Кристофа.

– Ты позволишь? Я очень ценю мнение Веры.

Тот кивнул.

– Ксавье – выскочка, классический истероид, его основная эмоция – отвращение, – стала перечислять Вера. – Он корчит из себя гангстера и аристократа, а сам лишь маменькин сынок. Сильвия его держит в узде и дергает за ниточки, без ее дозволения он не смеет и пикнуть. Он задирал Эмиля до ее прихода, петушился, а после – сидел тише мыши.

– Может, он задумал использовать Эмиля, чтобы доказать матери, будто он чего-то стоит? – спросил Юбер.

– Эмиля снесли с шахматной доски простым щелчком пальца, чтобы он больше не лез в дело о смерти Рене Ардити, – обиделась Вера. – Неужели вы этого не видите?

Она поняла, что разговор не придет ни к какому итогу, так как Кристоф не знал, какой след взял Эмиль. Вера, к сожалению, тоже – шеф часто утаивал от нее информацию, она уже с этим смирилась. Юбер пьян, и ему все равно, а Венсан Берто настроен скептически. Она дождалась, когда ее отпустят, и спустилась, чтобы позавтракать.

Кафетерии «Ботеко» и «Зазза» были переполнены – полдень, а французы завтракают в обед. Удивительный факт, но во французском языке не используется выражение «доброе утро» – французы начинают день гораздо позже, чем привыкла Вера, хотя и она слыла той еще соней.

Аппетита не было.

Она потопталась у прилавка с выпечкой, оглядела очередь и вышла на улицу, решив пройтись по Фобур-Пуассоньер. Незаметно она оказалась на бульваре Бон-Нувель. Вера решила остановиться у кафе, когда проголодается, и пошла по тротуару.

Взгляд скользил по стенам зданий, автобусным остановкам и колоннам Морриса, густо обклеенным цветными афишами, постерами и объявлениями, по фонарным столбам, усеянным наклейками. В мыслях все спуталось, есть не хотелось, в горле стоял комок. Вера даже всплакнула, но, тотчас утерев лицо рукавом свитера, зашагала бодрее.

Стало многолюдней, Бон-Нувель плавно перетек в бульвар Пуассоньер. Каменные здания, опоясанные резными балкончиками кованого металла, нависали над ней, точно войска, некоторые были в лесах или окутаны прозрачной пленкой, возвышались гигантскими городскими призраками, некоторые несли следы граффити и точно подмигивали ей.

Она шла, а в голове не укладывалось, что ее шефа теперь посадят в тюрьму, а она потеряет работу. Это ведь не конец? Они попытаются выпутаться?

Весенний ветер трепал волосы Веры, она даже не успела их расчесать, встав с постели. Но так здесь ходили почти все женщины: без макияжа, с растрепанными, а порой и немытыми волосами, уложенными в изящный хвостик или буклю на макушке. Желтый растянутый свитер Веры, выглядывающая из-под него белая футболка и широкие потертые джинсы вовсе не смущали прохожих, она сливалась с толпой и уже почти стала своей на улицах Парижа. Эта мысль внезапно согрела ее. Она здесь своя. Идя вперед, без цели, глядя на едва пробивающуюся молоденькую зелень на черных ветвях деревьев, слушая галдеж на тротуарах со столиками, Вера постепенно успокаивалась, забывая утренние неприятности. Она была просто фланирующей парижанкой.

И едва вернулась мысль, что неплохо бы поесть, как ее внезапно спустили с небес на землю.

– Не оборачивайся, – услышала она позади громкий шепот.

Ее обошел некто в серой толстовке с опущенным на лицо капюшоном, спортивных штанах с растянутыми коленками и крупных белых кроссовках. Вместе с ним как будто шла женщина с коляской и маленькой девочкой, которая несла в корзинке цветные пасхальные яйца – во Франции «охота на яйца» начиналась в среду, и во многих парках и музеях организовывали прямо с раннего утра забавы для детей.

– Просто следуй за мной, – услышала она, когда этот некто на секунду присел, якобы завязать шнурок.

Это был Эмиль.

Вера чуть не упала, у нее подогнулись колени. Но она успела взять себя в руки, увидев, что вышагивающая в подражание реперам фигура ее шефа свернула на улицу Монмартра. Женщина покатила коляску дальше по бульвару Пуассоньер, девочка с корзинкой семенила рядом.

Эмиль обогнул кафе «Ла Порт Монмартр» и зашел в аптеку, Вере пришлось последовать за ним.

– Вату и спирт, как можно больше, – процедил он тихо и отошел к одному из стеллажей, сделав вид, что рассматривает цветные пузырьки. Во французских аптеках на полках в основном стояла лечебная косметика, большинство медикаментов можно было приобрести только по рецепту.

У Веры похолодело сердце – неужели он ранен? Зачем ему вата и спирт? Но разговаривать с ним было нельзя, под потолком торчали камеры. Она быстро купила флакон спирта, большую упаковку ваты и вышла, Эмиль следом. Обогнув ее, он едва не бегом устремился вниз по улице. Вера бежала за ним, в ее руке шуршал пакетик из аптеки.

Слева тротуар был перегорожен серыми бордюрами – шли дорожные работы. Вера, как горная коза, перескочила через поребрик и разрытый кусок тротуара, едва не сбив мужчину в ветровке и шортах. На у-образном перекрестке Эмиль свернул на тесную улицу Нотр-Дам-де-Виктуар – там почти не было прохожих – и замедлил шаг. Вере тоже пришлось притормозить, к тому же у нее выпал из рук пакет, и флакончик покатился по велосипедной дорожке. Она подхватила его и пошла медленней, удерживая в поле зрения спину Эмиля, идущего в десятке метров от нее. Если он так бегает, точно не ранен. Зачем же ему спирт и вата?

Они шли подобным манером довольно долго. Нотр-Дам-де-Виктуар привела к площади Бурс и помпезному дворцу Броньяр с колоннадой коринфского ордера – раньше это был Биржевой дворец. Эмиль исчез за шеренгой экскурсионных автобусов. Вера увидела, как мелькнула серая тень на узкой и совершенно безлюдной улице Банк, по