Бригада Боло - Уильям Кейт

— Его уничтожили менее чем за тридцать секунд, — с горечью в голосе сказал Фитцсиммонс.

Донал кивнул:

— Я знаю. И это поразительно. Эти машины Малах много прочнее и опаснее, чем выглядят на первый взгляд. Знаете, если у вас есть видеозапись того боя, то мне понадобятся ее копии, чтобы взять их с собой на Мюир. Я покажу их Ферди и Фредди и посмотрю, что они смогут из них извлечь.

— Ферди и Фредди? — выгнув бровь, спросила Алекси.

— Боло Марк XXIV, обозначение модели ФРД. — Он улыбнулся. — Вам они понравятся. Ее брови поднялись еще выше.

— Что это должно значить?

— То, что вы летите с нами на Мюир.

— Я на это не соглашалась, — покачала головой она. — Я нужна здесь. Больше, чем когда-либо.

— Позвольте мне, заместитель директора, — сказал Фитцсиммонс, — указать, что вы сможете гораздо больше сделать на Мюире, чем здесь.

— Это что, заговор? — требовательно вопросила Алекси. — Вы, похоже, обсуждали это у меня за спиной!

— Вовсе нет, — возразил Донал. Он посмотрел на сидевшего с загадочным видом Фитцсиммонса. — Я просто предположил, что заместитель директора Тернер принесет больше пользы Уайд Скай, если вернется с нами на Мюир. Ее слова будут иметь гораздо больший вес для моих боссов в командовании вооруженных сил Конфедерации, чем мои.

— Он прав, знаете ли, — сказал Фитцсиммонс. — Здешняя ситуация требует военного подхода, а не гражданского.

— На Уайд Скай демократия, майор, а не военная диктатура.

— Со всем уважением, мэм, иногда демократия должна, хотя бы временно, уступить место диктатуре. Например, в случае военного положения. Мы здесь собираемся сражаться за свои жизни, и у нас не будет времени голосовать, идти нам в атаку или залечь в окопы. Я прав?

— Но… они подумают, что я сбежала.

Донал через силу улыбнулся.

— Не могу сказать, как это будет выглядеть в глазах людей, остающихся на планете, — сказал он ей. — Возможно, вы правы. Возможно, они посчитают это трусостью. Но возможно, настоящая смелость как раз в том, чтобы послать к черту то, что думают люди, и делать то, что правильно.

— Я уважаю ваши убеждения, заместитель директора, — добавил Фитцсиммонс. — Но вы должны делать то, что правильно, а не то, что политически выгодно.

— А убежать — это правильно?

Донал пожал плечами, распрямив руки:

— Я знаю, что вы сделаете для ваших людей гораздо больше, если лично пообщаетесь с руководством Конфедерации на Мюире. Они не поверили мне, когда я предупреждал их. Я думаю, что они обязаны будут выслушать директора Уайд Скай.

— Заместителя директора, — поправила она. — Я бы сказала, что люди не могут быть настолько слепы, если бы сама не видела такой же слепоты здесь.

— Тогда вы понимаете, что я имею в виду.

— Нам придется провести это через совет депутатов. Если они решат, что мой отлет… политически нежелателен…

— Я думаю, что этот вопрос решится сам собой, — сказал ей Фитцсиммонс.

Она вздохнула и посмотрела на майора:

— Ты позаботишься о тех… обо всех, кто останется, Фитц?

— Ты же знаешь, что я не могу обещать им безопасность, Алекси, — ответил он. — Как раз наоборот. Но я сделаю все, что смогу. В память о твоем отце. И ради тебя.

— Похоже, у меня нет выбора.

— Нет, мэм. Если ты сама не сядешь на корабль, когда придет время отлета, я собственноручно отнесу тебя на борт. Я обещал твоему папе присматривать за тобой, и именно это я и собираюсь сделать. — Он посмотрел на Донала. — Сынок, позаботься о том, чтобы она добралась до Мюира. И позаботься о том, чтобы у нее было все необходимое для работы, ладно? В случае чего я буду знать, почему она не справилась!

Донал улыбнулся:

— Есть, сэр!

Из другого угла офиса Фитцсиммонса окликнул его помощник.

— Извините, — сказал майор, — я на минуту.

— О чем это он говорил? — спросил Донал, когда Фитцсиммонс отошел. — Я имею в виду, о вас и о вашем отце?

— Фитц был лучшим другом моего отца, когда тот был генеральным директором колонии, — вздохнув, ответила она. — Он был мне вроде дяди. Похоже, временами он еще пытается за мной присматривать..

— Сколько времени займет загрузка транспортов? — спросила Кэти.

— Мы занимаемся этим… или занимались до атаки. По последней известной мне информации, первый будет готов к старту завтра рано утром. Остальные — на следующий день.

— Будет чертовски трудно проскользнуть через блокаду, — сказал Донал. Он откинулся назад в кресле. Рука сильно болела, и его начинало знобить. — И даже если удастся проскочить одному кораблю, второй они уже не пропустят. Я предлагаю подождать, пока все транспорты не будут готовы, и стартовать всем сразу.

— Я предложила то же самое, лейтенант, — ответила ему Кэти. — И потребуется отвлекающий маневр. Что-то, что может пробить брешь в их блокаде, чтобы транспорты успели уйти.

Донал ощутил легкое, холодное прикосновение страха.

— У вас есть идеи на этот счет?

— Да, — ответила Кэти. — По правде говоря, есть.

Глава четырнадцатая

Из снижавшегося над плавучим городом «Першерона» космический корабль «Уриэль» класса «Конестога» казался небольшим. Но когда Донал шел по транспластиковому тоннелю от волнореза к борту корабля, транспорт показался ему самой титанической постройкой, когда-либо созданной людьми… не считая, конечно, самого плавучего острова, который был таких размеров, что слова «искусственный» или «сделанный руками человека» теряли свое значение. Судно достигало почти полкилометра в диаметре и столько же в длину, хотя над поверхностью океана поднималась только верхняя сотня метров. В грузовых отсеках могли бы с комфортом разместиться несколько Боло.

Вблизи почтенный возраст «Уриэля» становился очевиден. Внешний корпус изъела коррозия, когда-то белые пластины потускнели и темнели неровными пятнами там, где ржавчины было больше всего. По данным портовых властей, с которыми Донал ознакомился, «Уриэль» сошел с верфей Альдо Церис в 2614 году, более четырехсот лет назад. Сначала он работал на коммерческих линиях Конкордата, затем был переведен во внешние сектора и наконец в 3001 году передан властям Конфедерации. Согласно техническим отчетам, корабль подлежал списанию еще добрых два века назад.

Тем не менее он оставался крепким, гордым старичком… и ему предстояло выполнить еще один жизненно важный рейс. Донал искренне надеялся, что он его выдержит.

Тоннель был заполнен людьми, и, пока Донал пробирался к трапу корабля, стараясь держать повыше раненую руку, его постоянно толкали. Медик обработал его рану противоожоговым препаратом и анестетиком, но она все равно болела, и Донал носил руку на перевязи. Толпа детей, направлявшихся от волнореза в недра огромного корабля, почти полностью заполняла проход. Несмотря на толкотню, процессия соблюдала тишину и порядок. Лишь некоторые дети плакали, остальные же спокойно следовали за взрослыми, назначенными присматривать за ними на борту корабля. Последние казались значительно более напуганными, чем их подопечные.

У трапа Донал назвал свое имя женщине-офицеру, которая фиксировала всех входивших в своем мини-компьютере, и прошел внутрь. Ориентируясь по указателям, он двигался в сторону мостика. На борту царил хаос; дети по-прежнему вели себя хорошо, но внутреннее пространство «Уриэля» было настоящим лабиринтом коридоров, проходов, лифтов и кают. Три из пяти огромных грузовых отсеков корабля были разделены на маленькие жилые отсеки, как в общежитии, а остальные два заполнены пищевыми концентратами и цистернами с водой.

Он очень быстро заблудился. И тем не менее, вопреки всем законам вероятности, минут через пятнадцать он наткнулся на Алекси, которая стояла на перекрестке двух проходов с электронным блокнотом в руке и управляла движением.

— Алекси! Слава Богу! Я уж думал, что помру от жажды в этом крысином лабиринте.

Она холодно посмотрела на него, и в глазах ее он заметил негодование. Она решила лететь, но он хорошо знал, что это решение шло вразрез с тем, что она считала для себя более важным.

— Я рад, что вы летите, — сказал он ей. Негодование неожиданно сменилось усталой, натянутой улыбкой.

— Я все еще ощущаю чувство вины, — ответила она. — Словно я убегаю.

Он сделал жест в сторону детей, заполонивших коридоры, и немногочисленных, испуганно выглядевших взрослых.

— Для них вы вовсе не убегаете. Они тоже в вас нуждаются.

— Мы можем обсудить философию трусости позже, — холодно сказала она. — Сейчас я должна развести всех этих людей по их каютам.

— Мне выделили место на мостике, — виновато улыбнулся он. — Но я немного заблудился. Я ведь не из флота, а из сухопутных войск. В какую сторону мне идти?

Она указала на коридор за своей спиной:

— По этому коридору до конца, найдете лифт и поезжайте на уровень О-десять. Там увидите указатель.