Дева-Смерть (СИ) - Ольга Ружникова

Впрочем, принцесса Анжелика — всего лишь Регент при брате. Короле Мэнда Михаиле Третьем. А уж он-то точно жив. Даже если и ведет себя куда мертвее родственников. Весь — будто одни наполненные болью черные глаза. Чем-то похож на младшего брата несчастной Елены. Оставленного в Мидантии. Под защитой кардинала Иннокентия — вместе с прочими квиринскими беглецами.

Дикий ветер свистит над восточными равнинами Мэнда. Злой ветер. Сметает прошлое.

Несет с далекого погибшего Тайрана запах едкого дыма, черного горя и вволю попировавшей смерти. Не успеешь сделать шаг, а твой прежний путь уже замело серым пеплом. Где ледяной Эвитан, где душная Квирина, где прежний солнечный Аравинт? О теплом Вальданэ можно уже и не думать. Как и о соседнем Ильдани. А родной Илладэн забыть, как сказочный, добрый сон.

Больше нельзя врать самим себе. По-своему благородные Правители Ночи привели всех, кто выжил. Сопроводили.

И всё рассказали. Грегори и впрямь сделал всё, чтобы спасти пленных — и Мэнда, и Эвитана, и Аравинта. Он даже успел вывести их из подземелий Ормоса. Но не дальше.

Последних пленников разрушенного дворца отрезало бездонным черным провалом. Захлестнуло кипящим морем на трясущихся развалинах. На каменной косе. И прямо оттуда их забрали жуткие Проклятые Галеры. Но Кармэн Ларнуа среди увезенных в никуда уже не было. Вместе с благородным братом короля-палача Валентайном ее принесли в жертву на черном алтаре. Вместо спасенной Элен Контэ.

Анри Тенмар не сорвался. Даже довел переговоры до конца.

А потом молча ушел к себе в палатку. Наверняка хотел просто погнать верного коня в черную ночь, но побоялся, что это сочтут слабостью и бегством. Что армия растеряется. Полководец не может позволить себе такого.

Из палатки не доносилось ни звука — как ни караулил верный Эверрат. А утром маршал вновь появился на совете — как ни в чем не бывало. Только среди его густых волос почти не осталось черных.

А может, помогло то, что вновь сорвался Рауль Керли. Встревожившись за друга, маршал забыл о себе. Конрад говорит: с ним такое уже бывало далеко не раз.

А после совета Виктор встретил Элгэ в их палатке. За бокалом крепкого вина. Мидантийский хрусталь — прощальный подарок императора Евгения.

— Элгэ, у нас больше нет времени, — мрачно проронил ее любовник. — Истекло песком. Утонуло в кипящем море Мэнда. Взлетело на воздух тучей пепла из огненных гор. Ты должна мне помочь.

— Попроси кардинала Евгения.

— Церковник и так на моей стороне. Этого мало. Тенмар привык к суровому вояке Иннокентию. Два сапога пара. А вот этого библиотечного книжника наш маршал вообще не воспринимает как советчика. Элгэ, я ни змеи не понимаю, чего Тенмар тянет. У него есть законный король. Это я. По праву моей крови, по праву мести за мою мать, мою сестру и моего кузена. Как Тенмар смеет мне не верить⁈

— Виктор, успокойся, — привычно проронила Элгэ. В ней будто что-то надломилось после того разговора по душам с кардиналом. С библиотечным книжником. Почти другом.

Знает ли он, как на самом деле относится к нему Виктор?

Да как бы ни относился. Почему засомневалась вдруг Элгэ? Кто дал ей право? Потому что Виктор требовал Золотого трона, еще не зная точно о гибели Грегори? Да кто они все такие, чтобы об этом рассуждать? Виктор был там, в кровавом Тайране. Потому и не сомневался: выйти живым из змеиного дворца было уже нельзя. О смерти бедной Кармэн ее сын знал от перепуганной малышки Элен, присутствовавшей там. Что бы орала сейчас сама Элгэ — начни ее осуждать за смерть Юстиниана те, кто никогда не видел черных жрецов?

Виктор жаждет кровавой мести — за всё и всех. Если не сволочному королю Мэнда — его уже нет, так хотя бы тем, кто вынудил невиновную семью аравинского короля туда бежать. Подлым предателям жены и детей героя Алексиса Зордеса. Эвитану. Регентам. Особенно одному из них — нынешнему королю. Такому же сволочному, безумному змеепоклоннику, как и покойный Мигель Очередной.

Разве сама Элгэ не мечтала утопить врагов в их же крови? Разве до сих пор не жаждет плюнуть в поганую рожу жирному принцу Гуго? Хоть сколько сдохшую и сгнившую.

— Мы с Грегори были братьями. Если бы он выжил — я просто вернул бы ему эту змееву корону обратно. Но как меня поддержит армия — если не поддерживает маршал, их змеев полководец?

Не змеев! Уж Анри-то к этой гадкой мерзости отношения не имеет.

— Кардинал Евгений мне рассказывал о нынешнем императоре Мидантии, — осторожно начала Элгэ. — Когда тот пытался получить Пупрурный престол, маршал Октавиан Кратидес поддерживал не его, а пленного Константина. Законного короля. Но принц Евгений каким-то образом сумел его перетянуть на свою сторону…

— Элгэ, мне уже кардинал этим своим Евгением всю плешь выел, честное слово! Немудрено, что его Тенмар не слушает. Сколько можно? Написал бы себе «Трактат об идеальном правителе» и на этом успокоился. Или уж остался при нем в Мидантии. Тем же верным хронистом. Бегал бы за своим кумиром хвостом — с пером, чернильницей и стопкой бумаги. Записывал бы всякие мудрые фразы. Только мне, в отличие от этого Евгения, нужно доказывать даже то, что я — принц. А я, между прочим, законный наследник еще и Аравинта. Или Тенмар будет ждать возвращения с Проклятой Галеры моего дяди Георга? А пока поправит сам лет пятьдесят? До собственной смерти от старости? А дальше приглядывать за Лазурным троном доверит наследникам. Только приглядывать — ничего больше. Кто же тут смеет сомневаться в благородстве непогрешимого Анри Тенмара?

— Виктор, прекрати! Он же шел вас спасать.

— Мою мать, Элгэ, — вдруг с горечью произнес сын Кармэн. — Не меня. Я-то ему зачем? Обвинить в ее смерти, чтобы было на кого свалить собственную вину. Что так долго шел. Что опять опоздал.

— Виктор! Даже если армия и впрямь вдруг коронует Анри Тенмара… Дослушай! Даже если и так — мы всё равно отомстим. По большому счету, какая разница, кто наденет Золотую корону? Тебе в любом случае вернут родное Вальданэ. Королем ты не стал бы и при Грегори. А насчет Аравинта можно подумать потом. Анри — справедливый человек. Он никогда не стремился к власти. А ты — единственный наследник трона Аравинта. Признанный родным дядей.

— Хорошо.

— Что?

— Хорошо. Можем быть, ты права. Но — если больше нет цели, зачем мне вообще теперь жить? Я не спас мать. И сестру. Не сумел, не успел. Есть ли у меня хоть что-то, кроме