Заложник зла - Рэйвен Дарк

class="p">— Тебе следовало подумать об этом до того, как ты украла этот бумажник. И прошел всего час. Перестань быть такой мелодраматичной.

Мелодраматичной? Он сейчас серьезно?

На мой косой взгляд он просто ухмыляется.

— У нас есть еще кое какие дела, о которых нужно позаботиться, прежде чем мы развяжем тебя, — говорит он.

Он двигается к краю кровати так, чтобы быть у меня на виду. Он снимает свой порез, а затем тянется через голову, стаскивая футболку.

Мое горло сжимается при виде татуировок, покрывающих его идеальную кожу. Они идеально подчеркивают мускулы на его подтянутом теле.

Заметив татуировки в виде пауков на его грудной мышце и плече, я отвожу от них взгляд. Они слишком сильно напоминают мне человека, который открыл мне свое сердце. Человека, который никогда бы не посмотрел на меня с той жестокостью, которую сейчас таят в себе его глаза.

Спайдер опускает футболку. Затем он расстегивает свой ремень.

Я бросаю взгляд на свои руки, оценивая свое положение, поскольку он фиксирует то, что он собирается сделать. Я далеко не эксперт в сексе, но не будет ли со мной немного сложнее в таком положении?

Я с трудом сглатываю, мое сердцебиение учащается. — Подожди. Что ты собираешься… как ты собираешься?..

Его глаза танцуют. — Я не собираюсь трахать тебя. Еще нет.

Вместо того чтобы расстегнуть штаны, он медленно вытаскивает из них ремень.

Мои глаза становятся огромными, когда он наматывает пряжку ремня на кулак.

Воспоминание разрывает мой разум, режет, как острый нож.

«Сару тащили по полю, на котором работали я и десятки членов Колонии. Сара исчезает за углом Дома Старейшин, двое охранников ведут ее, брыкающуюся и кричащую, к печально известному Кругу Возмездия.

Десятки из нас вышли, чтобы постоять на площади и посмотреть, как ее привязывают к столбу в земле. Джейкоб, вытаскивающий ремень из штанов и наматывающий его на кулак.

Ужасные, испуганные, пронизанные болью крики Сары и резкий щелчок ремня по ее обнаженной спине».

Спайдер щелкает ремнем в своих руках, возвращая меня в настоящее. Обратно в комнату с ним, где я все еще связана, снова обнажена, ожидая той же участи.

Я поворачиваю голову, следя за его движениями, когда он подходит ко мне сзади. Охваченная дикой паникой, я дергаюсь, извиваясь так сильно, что кровать сдвигается на несколько дюймов.

— Нет! Спайдер, нет, нет!

Рука Спайдера сжимает мое плечо. — Остановись, — его голос холодный и жесткий, непреклонный.

Я крепко зажмуриваю глаза. Мое сердце колотится о ребра.

Сара плакала несколько часов после того, как Джейкоб закончил с ней. Я видела воспалённые красные рубцы, покрывавшие ее спину. Ей приходилось неделями спать на животе. Представляя боль, явную муку от ремня Спайдера, разрезающего мою спину, мои колени угрожают подогнуться прямо тут.

— Спайдер, пожалуйста, не надо, пожалуйста, пожалуйста, не надо… — невнятное, безумное месиво, извивающееся в его хватке.

Он прижимается ко мне, обхватывает мои бедра, удерживая их неподвижно. — Тебя когда-нибудь раньше пороли?

Я не уверена, что слышу в его голосе, но в нем есть искренняя потребность знать.

— Нет, но…

— Дыши, Дикая Кошка. Все, что тебе нужно сделать, это сказать мне то, что я хочу знать. Это длится только до тех пор, пока ты заставляешь его длится.

О, он просто не понимает. Он не может знать. Он никак не может этого понять.

— Пожалуйста, не делай этого. Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать. Просто…

— Достаточно, — он сжимает мою челюсть. — Ты не выберешься из этого. Рот закрыт. Послушаешь меня.

Я проваливаюсь в ужасную тишину, тяжело дыша, бесполезно повисая между столбиками кровати, паника разрывает мои мысли в клочья. Слезы текут из глаз, и я шмыгаю носом.

— Итак, вот как это будет происходить, — говорит он, собирая мои волосы в кулак и откидывая мою голову назад, — ты получишь шесть ударов плетью за бумажник. Эта часть — дело решенное.

Он ослабляет хватку.

Я слышу предательство в его голосе; это превращает его тон в лед.

— Когда я закончу, ты расскажешь мне правду о себе и Адамсоне.

Я вскидываю голову, мое сердце замирает от холода. Это будет проблемой.

— Я же сказал тебе, — говорю я безумным, высоким голосом, — я понятия не имею, кто это! До того, как ты это сказал, я никогда раньше не слышала этого имени в своей…

— Не лги.

Я откидываю голову назад, в глазах у меня все плывет. — Я не лгу! — мой голос срывается.

— Да, это так.

Я не уверена, что это такое, может быть, что-то в убежденности его голоса или в его холодной решимости, но мне кажется, что что-то не так. Что-то произошло с тех пор, как он провел несколько часов со мной в камере, и это заставило его подумать, что я лгу, когда он в последний раз допрашивал меня об этом. Что-то, что подтвердило все его подозрения. Что бы это ни было, это укрепило его веру в то, что я скрываю какую-то связь с Адамсоном, помимо фотографии, которая, по-видимому, была у него в доме, факт, который все еще не имеет для меня никакого смысла.

Прежде чем я успеваю спросить, Спайдер подходит ко мне, снова появляясь в поле зрения. Он держит ремень зажатым в кулаках.

— Все просто, — сообщает он мне. — Ты расскажешь мне все, что знаешь о нем…

— Но я…

— Ты скажешь мне, кто он, откуда ты его знаешь, где вы с ним познакомились, прямо сейчас. Если ты этого не сделаешь, то получишь вот это, — он поднимает ремень.

— Но…

— Каждый раз, когда ты мне не скажешь, ты получишь это снова. Ты говоришь, и это прекращается. Если ты этого не сделаешь, это не прекратится. Шесть ударов ремнем, которые ты получишь за свое сегодняшнее предательство… Будем надеяться, что они развяжут тебе язык, чтобы больше не пришлось страдать. Сколько раз тебя выпорют, зависит только от тебя.

Мой желудок переворачивается. У меня нет ответов, которые ему нужны. Что означает…

Во второй раз с тех пор, как я встретила его, я чувствую себя обвиняемой на процессе Салемских ведьм. Обвиненная в магии, которую я не могу совершить, меня будут пытать, пока я не признаюсь в том, чего не совершала, пока я не признаюсь в несуществующих грехах, которые я никогда бы не подумала совершить, просто чтобы прекратить