Подвиг "тринадцатой". Слава и трагедия подводника А. И. Маринеско - Виктор Геманов

С первых дней с головой окунулся он в изучение радиодела — нового для него. Затем познакомился с подчиненными. Многому удивлялся лейтенант. Прежде всего тому, какая все-таки своеобразная категория людей — подводники. Особенности службы в одном корпусе, где жизнь или смерть всех зависит от каждого отдельного специалиста, от уровня его подготовленности, степени выдержки и навыков, от психологических качеств, — все это сплачивает экипаж воедино. Таков закон подводной службы. И, поняв это, Александр Иванович неожиданно для себя как бы раскрепостился: стал работать и легко и споро. Делал свое дело он с удовольствием. Вскоре почувствовал, что и моряки понимают его. Больше того: они полюбили своего трудолюбивого и простого в обращении командира. Способного молодого офицера заметило и командование. Начальники поняли, что перспективен, способен на большее молодой командир БЧ. Так, неожиданно для себя, получил Маринеско назначение помощником командира на подводную лодку «Л-1», самый первый наш подводный минный заградитель — корабль огромный и современный. И это — двадцатипятилетний офицер! Только помощником командира «Ленинца» пробыл он всего полгода. В ноябре 1937 года Александра Ивановича послали на курсы переподготовки при Краснознаменном учебном отряде подводного плавания. И не знал тогда Маринеско, что одновременно на судостроительном заводе в Горьком заложили подводную лодку, которой он будет командовать.

Так уж получилось, что, когда подводная лодка «М-96» вступила в строй, вопрос с ее командиром еще не был решен. Кому дать новейшую «малютку»? На примете был только Маринеско. Но он приписан к «Л-1»! И командующий флотом решился: «Ленинец» может немного потерпеть, а вот «малютку» надо срочно вводить в боевой строй! Так решилась судьба Александра Ивановича Маринеско. Его назначили командиром «М-96».

Внешне казалось, пошел он на понижение: все-таки «малютка» рангом и классом ниже, чем «Ленинец». Другой бы, возможно, и воспротивился этому, не дал бы согласия на новое назначение, а Александр Иванович воспринял его как высокую оценку своих способностей.

Маринеско никогда не сожалел об этом. «Малютка» давала возможность сразу же идти в море, чтобы отрабатывать курсовые задачи, а значит, плавать. Для него, моряка по призванию, не было ничего лучше. К тому же «М-96» имела определенные преимущества перед «Ленинцем». Ее отличали высокие маневренные качества, способность проникать даже в мелководные районы Балтийского моря, в различные узкости, туда, где из-за габаритов нельзя применить другие подводные корабли.

Маринеско с одержимостью принялся за формирование своего экипажа. Его заветной мечтой было создать дружный, знающий и умелый коллектив. Потому что (это командир уже для себя понял) успех под силу лишь экипажам, с полуслова понимающим своего командира. Его хорошими помощниками стали инженер-механик лодки старший инженер-лейтенант А. В. Новаков, старшины групп мичманы И. Т. Петровский и М. А. Старостин, боцман мичман П. И. Терновский. Да и остальные члены экипажа были старательны и добросовестны. Они быстро прониклись общими с командиром заботами.

Бывший трюмный подводной лодки «М-96» старший краснофлотец Василий Спиридонович Пархоменко, который потом служил вместе с Александром Ивановичем и на «тринадцатой», так рассказывал о «малютке»:

— Когда в июне 1939 года начали формировать экипаж «девяносто шестой», мы, молодые моряки, сразу же заинтересовались историей подлодки. Каждому из нас хотелось узнать, где, когда и кто ее строил, а главное, какие у нее возможности.

Оказалось, что построили ее сормовичи, причем довольно быстро. В ноябре тридцать седьмого лодку заложили, а уже в июле следующего года спустили на воду. После швартовных испытаний лодку погрузили в плавучий док и по Мариинской системе перегнали в Кронштадт. Тут уж мы постарались, проводя заводские испытания. Все проверили как следует. А чуть позднее, завершив сдаточные испытания, которые проводили в Финском заливе, ввели «девяносто шестую» в строй флота. Скажу прямо, лодка всем нам очень нравилась. Небольшая, до предела наполненная техникой, грозная по боевым возможностям. Экипаж наш был маленький — всего девятнадцать человек — и очень дружный. И еще одно — с первого взгляда понравился нам наш командир. Не скажу, чтобы богатырь он был. Да такие на «малютку» и негожи — масштабы не те! Но по делам, по характеру, по отношению к людям это был золотой человек.

В то время третья бригада подплава, в которую вошла «М-96», базировалась на Палдиски. И вот в декабре тридцать девятого через льды, местами сковавшие Финский залив, «девяносто шестая» вместе со своими «сестричками» — 94-й, 95-й и 97-й, составлявшими 26-й дивизион, — с помощью ледокола «Октябрь» пробилась из Ленинграда в новую базу…

Немыслимое дело для мирных дней! Как могло командование бросить лодки через льды?! Но дело-то было в том, что к этому времени уже начались боевые действия против шюцкоровской Финляндии. Надо было укрепить ближние подступы к Ленинграду — усилить наши позиции на Балтике. И командование не считалось ни с чем, ни с трудностями перехода, ни с возможностью повреждения лодок. Надо было спешить!

Нелегким оказался тот переход: из-за штормовой волны надстройки и антенны покрылись льдом. Переднюю антенну, флагшток и дверцы в кормовой части «М-96» оборвало, стойки на верхней палубе погнуло… Однако «девяносто шестая» и весь дивизион своевременно пришли в эстонскую базу Палдиски.

Обстоятельства диктовали, чтобы лодка ремонтировалась своими силами, а вместе с тем экипаж тренировался и сдавал курсовые задачи боевой подготовки, доводил до полного запасы топлива, продовольствия, получал торпеды и снаряды…

Только тяжелые льды, покрывшие Финский залив, не позволили «малютке» уже в январе выйти на боевую позицию…

Однако командирский почерк А. И. Маринеско был уже замечен и оценен первым его наставником — командиром дивизиона Евгением Гавриловичем Юнаковым. Аттестуя Александра Ивановича за 1939 год, он писал:

«1. По деловым и политическим качествам должности командира ПЛ типа „М“ соответствует.

2. Достоин присвоения воинского звания „капитан-лейтенант“ в очередном порядке в 1940 году.

3. В военное время целесообразно использовать командиром ПЛ типа, „М“».

(ЦВМА, ф. 3, д. 20426, л. 17).

Да, Маринеско легко справлялся с самыми трудными заданиями. Тем более что с наступлением тепла «М-96» вышла для несения дозорной службы на меридиане Таллинна. К этому времени местом базирования «малютки» стал Ханко, отошедший по аренде к Советскому Союзу.

Все лето и осень подлодка занималась боевой подготовкой. Командир, вахтенные офицеры, специалисты вели отработку маневров погружения и всплытия. Потом настала пора торпедных стрельб, совместного маневрирования в составе дивизиона, буксировки «поврежденной» лодки в надводном и подводном положении. Задачи постоянно усложнялись. Однако моряки справлялись с ними. «М-96» на «отлично» выполнила текущие и призовые торпедные стрельбы, заняв в итоге первое место в бригаде. Успехи экипажа были настолько высокими, что командующий флотом издал приказ о выделении морякам премии в 3900 рублей (сумма по тем временам огромная!), а народный комиссар ВМФ наградил командира подлодки именными золотыми часами.

Одним из фантастических достижений экипажа и командира было срочное погружение лодки всего за 19,5 секунды, тогда как по нормам полагалось 35! Иные командиры даже не верили этому. А факт был. Как же помог опыт Маринеско другим командирам в годы войны! Сколько лодок, сколько экипажей спаслись от гибели благодаря этому!

За счет чего же были сокращены бесценные секунды? Прежде всего Маринеско стал плавать с открытым лючком носовой системы плавучести. Обычно эта плавучесть предохраняла лодку от зарывания носом в волну на ходу. Перед погружением люк открывали вручную, чтобы носовая система плавучести быстро заполнялась водой. Этим ускорялось погружение. Однако открытая носовая система на ходу — это опасно. Заполнившись шальной волной, она могла потянуть лодку на погружение независимо от желания командира. Поэтому Маринеско сначала ругали, предупреждали. Но жизнь заставила начальников изменить взгляд на существовавшие правила; они только усилили контроль за повышением внимания командира на мостике при открытой емкости. Надо ли говорить, как уверились после этого подчиненные, что их командир — личность творческая, ищущая, рисковая. А с таким радостнее и надежнее служится. Хотя и намного труднее, чем у других…

Приведу текст годовой аттестации А. И. Маринеско, подписанной комдивом Е. Г. Юнаковым почти накануне войны:

«Повседневно связан с партийной и комсомольской организациями. Правильно нацеливает актив на выполнение задач боевой подготовки. В партийной, политической и общественной работе активен. Энергичен. Обладает хорошими волевыми качествами. Решительный и смелый. Сообразителен и находчив. Умеет быстро ориентироваться и принимать правильные решения в простой и сложной обстановке… Способен пренебрегать личными интересами для пользы службы. Во взаимоотношениях с начальниками, подчиненными и сослуживцами тактичен и выдержан. Заботится о подчиненных… Боевая и политическая подготовка личного состава хорошая. Корабль находится в высокой боевой готовности (1-я линия)… В кампанию 1940 года подлодка заняла первое место по КБФ (приказ командующего КБФ № 06968). Является первым заместителем командира дивизиона подводных лодок.