Не верь, не бойся, отпусти! - Марина Крамер

— Моя подруга крутит роман с этим Карибидисом. И сегодня он предложил ей на выбор несколько домов в поселке. В том числе и твой.

— Этого не может быть! — ахнула Анастасия.

— Вот представь себе. Я потому и кинулась звонить, не взглянув на часы.

— Нет, я не об этом… Николас! Как он-то мог?!

— А… что не так? — осторожно спросила я, смутно догадываясь, что именно.

— Я не хотела говорить… мы с Николасом… словом, в последний год жизни Игоря…

Дальше я уже и сама все поняла. Они с Карибидисом были любовниками, но после смерти Потемкина что-то изменилось, и они расстались. И тут у меня сразу возникла куча неудобных и опасных вопросов к этой женщине, казавшейся такой простой и открытой.

— А теперь скажи мне, раз уж такой разговор у нас пошел задушевный… Супруга своего не ты ли на тот свет спровадила? — решив пойти напролом, спросила я.

— Ты с ума сошла?! — взвизгнула Анастасия слишком уж натурально. — Запроси результаты вскрытия! Игорь умер от острой сердечной недостаточности!

— Я знаю как минимум пару препаратов, после введения которых может развиться подобное состояние. И, главное, потом следов не найдешь.

— Варя! Прошу тебя — прекрати! — Анастасия кричала в голос. — Прекрати — я не делала этого! Я не убивала Игоря! И мой роман тут ни при чем! Я клянусь тебе здоровьем Алены! Я не убивала мужа! — Крик перешел в плач.

— Почему ты сразу не сказала мне о романе с Карибидисом, как только я впервые поинтересовалась его личностью?

— Я… мы с ним расстались очень скандально… понимаешь, он мне предложил акции купить, я отказалась — ну что я, совсем дура, что ли? Он вспылил… пообещал, что расскажет о нашей связи пасынкам, а мне это не очень на руку. Ладно, Алик запойный был, а вот с Юрием как объясняться? — Анастасия всхлипнула. — Мы с того разговора и не виделись больше… я даже не подумала…

— Как, ну, как ты могла не подумать?! Ведь я же сто раз спрашивала о тех, кто предлагал тебе купить акции! — заорала я, не в силах сдерживаться. — Я сто раз задавала этот вопрос! И ты скрыла от меня имя своего любовника, которое должна была назвать мгновенно, первым! Настя, ты нормальная вообще?! Да ведь из-за него ты и сидишь черт знает где! Ведь это твой Карибидис устроил все! И я докажу — но вот только как бы поздно не было! Юрия нет больше, ты следующая! — выкрикнув это, я задохнулась и поняла, что сболтнула лишнего — мы с Тузом уговорились пока не сообщать эту информацию Потемкиной.

— Юра… не может быть… — прошептала Анастасия так тихо, что я еле разобрала. — Не может быть этого…

— Может, — мрачно отозвалась я, вытаскивая очередную сигарету. — Я сама видела его тело. И теперь остались только вы с Аленой.

— Что же мне делать? — бормотала Анастасия, кажется, даже не слыша меня, — что мне теперь делать? Ведь они и меня не пожалеют… и Алену… Господи, что теперь будет?

— Ничего не будет, пока ты сидишь там, где сидишь. Но если еще раз попробуешь от меня что-то скрыть, не обижайся. Я тоже лежу дома со сломанным носом, и мне это вообще не нравится. Так что больше я за твои интриги свою голову подставлять не намерена. Не пытайся обманывать меня, ясно? — зло выдавила я, думая, что, наверное, не стоит так уж пугать ее, но обман так взбесил, что я не удержалась. — Как ты понимаешь, мне даже не придется искать дополнительных связей — те, кто тебя охраняет, тебя же и прикончат. И не думай, что я пошутила.

— Варя, Варя, что ты говоришь?! — снова зарыдала Потемкина.

— Я знаю, что говорю. А вот чего еще ты не договариваешь, мне очень интересно.

— Клянусь — ничего больше! Кроме Николаса, со мной никто про акции не говорил. Только письмо это — ну, которое ты нашла. Но, наверное, это от него…

— Ну, в твоих интересах теперь, чтобы все оказалось правдой.

— Варя, это правда! Расскажи… расскажи мне про Юру… как он… — попросила она срывающимся голосом, но я отказалась:

— Не буду. Если хочешь, спроси Анатолия Ивановича, когда он приедет, а мне и так впечатлений хватило. Все, я сказала и услышала все, что хотела. Спокойной ночи. — И я выключила телефон, прекрасно понимая, что никакой «спокойной» ночи у Анастасии сегодня не будет. Собственно, как и у меня.

Я вернулась в дом, заперла дверь и пошла к себе в спальню. Вынула из кейса блокнот и ручку, уселась на кровати, по-турецки подогнув ноги, и принялась чертить квадратики. Что мы имеем… Анастасия была любовницей Карибидиса — не исключено, что он подкатился к ней специально, чтобы иметь влияние на богатую вдову. Хотя… в то время, когда, если верить словам Насти, у них начался роман, Игорь Потемкин был еще жив и не собирался на тот свет. Не исключено, что добрый друг Николас помог ему решить эту проблему — а что? Годная версия. Даже идея с лекарствами вполне туда укладывается — выпивали вместе, подлил-подсыпал… И почему-то в этот момент всплыл разговор с Аннушкой о встрече с моим дядей в Склифе. И ведь вполне могло быть, что через дядюшку Карибидис эти препараты и получил. Тоже годится. Остается только один неясный момент — Анвальт. Куда и как пристроить его в эту схему? И главное — как установить его личность? Конечно, я уже думала о том, что это дядя, но вдруг нет, вдруг я ошиблась? И никак не понять…

Но версия с причастностью Карибидиса к смерти Игоря Потемкина мне очень понравилась. Жаль, что ее уже никак не проверишь, но Тузу надо об этом рассказать. Только вот как теперь с Аннушкой быть? Получается, что моя подруга спит с убийцей… Но сказать ей об этом не представляется возможным — не поверит же. Вот я заварила кашу…

— Варь, ты не спишь? — я вздрогнула от неожиданности и повернулась к дверям, в которых застыла Аннушка.

— Нет, не могу никак. А ты-то что? На работу ведь завтра.

Она прошмыгнула на кровать, улеглась и спросила:

— Как думаешь, у меня есть шанс?

— На что?

— Ну… — Аннушка затеребила кончик косы, и я испугалась — ведь она про Карибидиса!

— Ань… ты влюбилась, что ли? — не веря своим ушам, протянула я. — Я не понимаю… тебе ведь не пятнадцать, нельзя же каждого, с кем переспала, сразу к роли мужа примерять!

— Почему ты такая циничная? — закатила глаза Аннушка. — Тебе что — действительно все равно, с кем ты спишь? И ты не строишь планов на будущее?

— А зачем? У меня все в порядке с будущим. А видеть в каждом любовнике мужа — это, знаешь, удел малолетних девочек в розовых очках.

Аннушка вдруг ожесточилась, даже лицо у нее покраснело.

— У тебя всегда все было! У тебя были именно те мужчины, которых ты хотела! Ты сама, понимаешь? Не тебя выбирали — ты выбирала! И поэтому ты так говоришь! А мне всегда приходилось бороться за мужское внимание, добиваться его! Разумеется, я хочу удержать рядом хоть кого-то! И ничего в этом странного или стыдного нет, между прочим!

Она вскочила и заметалась по спальне от окна к двери. Я в принципе понимала, о чем она говорит, но своей вины в ситуации не видела. Да, я выбирала мужчин, а не они меня, но что с этим поделаешь? Есть женщины красивые, но напрочь лишенные того, что мой отец называл словом «манкость», — некоего свойства, заставляющего мужчин идти за ними как крысы за дудочкой. У Аннушки, видимо, этой самой «манкости» не было — при всей природной красоте. Но я-то здесь при чем?

— Аня, ты меня-то не обвиняй, ладно? Если ты хочешь каких-то серьезных отношений с мужчиной, так работай над ними. Тут тебе никто не поможет, кроме тебя самой. Заинтересуй его, сделай так, чтобы он постоянно о тебе думал, хотел рядом быть.

— Это все банальности! — запальчиво заявила Аннушка. — Уж кому, как не тебе, знать, что все это — чушь собачья! Мужик либо хочет, либо нет!

— И с этим ты, дорогая, ничего не поделаешь, если не будешь поддерживать в нем интерес, — язвительно заметила я. — А интерес — он не только в постели, если ты не знала. «А поговорить» — слышала такое? Твой Карибидис балетом интересуется — а что ты о балете знаешь? Что там девки в пачках по сцене скачут? Не кажется, что маловато, а?

Аннушка остановилась напротив меня и уперла руки в бока:

— То есть ты хочешь сказать, что я тупая? Что не гожусь в собеседники?

— Аня, я не это хотела сказать. Никто тебя не считает глупой — в конце концов, ты как-то образование-то в МГУ получила? Я с тобой училась, прекрасно знаю, что никто за тебя денег не платил и с курса на курс не перетягивал! Но ведь кроме диплома существует еще кое-что… я даже не знаю, как тебе объяснить… — я защелкала пальцами, подбирая слова, но Аннушка решительно направилась к двери:

— Не трудись, я же все равно не пойму! Спокойной ночи, — и хлопнула дверью что было сил.

Как выяснилось, проводить дни в праздном безделье мне совершенно неинтересно, более того — тягостно. Аннушка уезжала рано, я даже не успевала спуститься и позавтракать вместе с ней, а потому приходилось делать это в одиночестве. Потом появлялась Наташа, сновала по дому с метелкой или пылесосом, убирала, натирала полы, полировала многочисленные статуэтки и ручки на дверях. Я просматривала отчеты, присылаемые по электронке Кукушкиным, давала рекомендации, вносила коррективы в линию защиты. Иногда звонила Светику — тот продолжал свое турне и был, кажется, доволен тем, как принимают оркестр в Европе.