Клятва сбитого летчика - Иван Козлов

Одно дело сделано

Самолет уже бежал по полосе приземления, когда на подмосковный военный аэродром приехал Полковник. Он все рассчитал верно: светиться, попадаться кому-то на глаза в планы его не входило, а встречать пассажира было кому и без него.

Когда самолет замер, к нему тотчас подогнали трап, и к трапу этому подъехала черная «Волга». Из нее вышел Владимир Гаврилович, тот, кто присутствовал на учебном полигоне при показательных занятиях и пробовал там распекать Полковника.

Дверь самолета открылась, в ее проеме показались и стали спускаться двое в погонах, потом человек в гражданском, потом трое без погон, но, судя по выправке, тоже служивые.

Человек в гражданском был Иваном Бабичевым.

Владимир Гаврилович от нетерпения даже сам поднялся на пару ступенек, приобнял пилота, тут же потащил его в машину, что-то говоря на ходу.

«Волга» сорвалась с места, а Полковник постоял еще немного, подставив лицо свежему ветерку, и сказал буднично:

– Одно дело сделано.

Беда

Чейни не любил вести телефонные разговоры, а этот, с Уилсоном, ему тем более был не по душе. Уилсон долго объяснял, что генералу он бесконечно верит, ни капли не сомневается в том, что все решения тот принимает правильные, а своего помощника он присылает сюда, во Вьетнам, только для того, чтоб тот набирался опыта, учился вести себя в сложных ситуациях и выполнил при этом кое-какие личные поручения Уилсона. Разговор коснулся также Лоры Сайзлер, и Чейни, еще держа телефонную трубку, повернулся к подполковнику Чандлеру:

– Где у нас журналистка? Пусть немедленно собирается домой.

– Сейчас разыщем, – ответил Чандлер, но стоявший тут же офицер летного состава огорошил их:

– Она вылетела на операцию вместе с лейтенантом Строком. – Увидев удивленно-испуганный взгляд генерала, пояснил: – Вы же сами разрешили, вы сказали…

Желваки заиграли у Чейни на скулах:

– Каким же идиотом надо быть…

А Лора в это время вместе с бойцами Алена проходила джунглями к вертолету.

– Мы сейчас полетим на пепелище? – спросила она. – Лично мне очень бы туда хотелось – можно найти хорошие кадры.

– Там будут трупы людей, – сказал лейтенант.

– Ален, я не та девочка, которая падает в обморок при виде крови. В январе шестьдесят восьмого я была в Хюэ, где по реке плыло столько трупов, что не было видно воды.

– Река Ароматная, – Ален с уважительным удивлением посмотрел на журналистку. – На моей памяти во Вьетнаме это были самые страшные бои. – И крикнул пилотам: – Сажайте ближе к реке.

Машина села так близко к недавнему пожарищу, что ее винты подняли в воздух теплый еще пепел.

Лора была довольна: видоискатель ловил эффектные картинки – воронки от бомб, черное дымящееся дерево, фрагменты тел, детскую игрушку в руках мертвого ребенка.

Внезапно автоматная очередь раздалась из зарослей. Один из бойцов вскрикивает, хватаясь за плечо, другой валит Лору на землю, прикрывает собой, остальные начинают стрелять на выстрел врага. Стрельба плотная, но короткая. Ален идет в заросли, держа винтовку перед собой. Видит убитого вьетконговца. У него разорвана штанина, ноги в крови – видно, что это еще от бомбежки.

Ожила рация, радист протянул ему трубку. Лейтенант Строк выслушал распоряжение и повернулся к журналистке:

– Вас приказано срочно доставить к вертолету: генерал Чейни к себе вызывает.

Лора гордо вскинула голову:

– Мне никто не может приказывать. Дело военных – воевать, а мое – собирать материал. И не мешать друг другу, так?

– Нет, – уже более жестко ответил Ален. – Во-первых, приказ получил я и должен его выполнить. Во-вторых, именно из-за вас один из моих людей ранен, а другой тоже вышел из игры.

– Я здесь при чем? – не поняла она.

– Поясню. Один пялил глаза на ваш шикарный бюст и схлопотал пулю в плечо, другой вынужден был вас прикрывать вместо того, чтоб решать другие конкретные задачи, и я накажу его за это.

– А вы бы что, не прикрыли меня своим телом?

Ален пожал плечами:

– Мне и бюст ваш нравится, и насчет прикрытия идея хорошая, но всему надо знать свое время. Мы на войне.

– А говорят, что именно на войне надо использовать для жизни каждую минуту…

Они выходили из джунглей к реке, и еще не могли видеть, как переплывал через эту водную преграду отряд Платова. Бойцы уже выходили на противоположный берег, тут же исчезали в джунглях. Американский летчик в этот раз продержался на воде более уверенно, однако сразу вылезть на обрывистый берег у него не получилось. Циркачу пришлось вернуться уже от кустарников, протянуть ему руку. Но Пола силы совсем оставили, течение начинает сносить его.

– Не было печали, – вздохнул Циркач, прыгнул в воду, вытолкнул американца на берег.

Тот на четвереньках полез к деревьям, где его поджидал Хук.

Циркач без проблем преодолел полоску скользкой глины, но как раз в этот миг лейтенант Ален Строк вышел на берег реки. Он умел не отвлекаться ни на что постороннее и увидел Циркача. Винтовка его была поставлена в режим одиночных выстрелов, и он выпустил всего одну пулю. Циркач упал. На мокрой одежде сразу же расплылось кровавое пятно в области колена. До спасительных джунглей оставалось всего метров десять. Хук, передавший американского летчика под присмотр Физика, готов был выскочить и подхватить товарища, но тут в небе над ними оказался вертолет. Он ударил из пулеметов и занавесил свинцом дорогу к Циркачу. Открыли плотный автоматный огонь и спецназовцы Строка. Выскакивать из-под защиты деревьев стало просто невозможно – это все равно что пускать пулю себе в висок.

– Сейчас, – выкрикнул Физик. – Сейчас…

Он нажал кнопку пульта, и на песчаном берегу сработало несколько дымовых шашек. Дым стал стлаться вдоль воды, закрыл обзор с того берега, но в небе по-прежнему висел стреляющий вертолет. А бойцы Строка и отряд южновьетнамцев, тоже прочесывавший территорию бомбежки и выбежавший на выстрелы к реке, уже запрыгивали в катера. Лора хотела сделать то же самое, но Ален с силой сдавил ей руку и отдернул в сторону:

– Нет!

И вот два катера на резких виражах отошли от берега, пошли через реку. На первом – южновьетнамцы, за ними – американский спецназ.

Первый катер взорвался на середине реки. Ален подумал, что их посудина может тоже в любую последующую секунду превратиться в гору дерьма:

– За борт!

Катер, потеряв управление, мчится пустым к берегу, втыкается в песок недалеко от места, где лежит Циркач, глохнет.

А сам Циркач лежит на очень удобном для снайперов месте – на голом, без травы, взгорке. Сквозь разрывы в завесах дыма ему видны морпехи, плывущие в его сторону, и вертолет, который почему-то не расстреливает его, хотя сделать это пара пустяков. С вертолета бьют по джунглям, бьют так плотно, что видны косые полосы пуль. Под этот свинцовый дождепад Циркач и рад бы попасть, но ноги не слушаются, отнялись ноги. Руки еще работают, он тянется к автомату, бьет не прицеливаясь по воде, но после первой же очереди и правая рука оказывается перебитой. Что еще может сделать Циркач – положить под плечи вещмешок, вытащить оттуда пульт.

Вертолета он уже не видит. В бледном чистом небе проявляется лицо Ларисы. Она летит к нему, он боится, что осколки могут достать ее, и спешит нажать кнопку пульта.

Ален и его бойцы были уже на берегу, когда огненный столб вырос там, где лежал русский. Теперь здесь только воронка.

Подбежал радист:

– Из вертолета видели кого-то еще, здесь, в джунглях. Может, ошиблись? Мы же тут каждый метр просмотрели.

– Значит, будем смотреть еще раз. Теперь каждый сантиметр.

Он стоит у воронки, ожидая, когда к нему подтянутся подчиненные, чтоб отдать приказ и дальше действовать не в горячке, а спокойно и грамотно. На сей раз русские не уйдут. Кольцо замкнуто. Осуществляется контроль с воздуха, с воды.

Платов через широкие и густые листья деревьев видит американца. Потом поворачивает голову и встречается глазами с Хуком. Все уже обговорено, а детали они научились понимать и без слов. Хук кивает, мол, все ясно, командир, и Платов с отрядом начинает отходить влево: пятясь тихо, осторожно. А лежать остаются Хук и Пол. Хук шепчет ему прямо в ухо:

– Ты все понял, так?

– Так, – отвечает тот.

Пирожников на левом фланге из тройки отходящих. Теперь он понимает, зачем надо уметь ходить тихо. Но примерно на уровне его лица на ветке устроилась змея – полосатый малайский крайт. Он не убегает при виде человека, он всегда готов атаковать сам. Женька замечает его уже в метре от себя, шарахается в сторону, падает, споткнувшись о лиану.

Платов и Физик тотчас вскидывают автоматы на изготовку.

Шум улавливает Ален, тоже направляет ствол в сторону джунглей. Но тут раздается голос:

– Не стреляйте, ради бога, не стреляйте! Я капитан Кросби.

Пол на негнущихся ногах выходит из-за деревьев прямо на лейтенанта Строка.