Напряжение - Андрей Островский

Летом как-то пришла Марина в партком, шум подняла: заготовки из третьего цеха поступают медленно, часть приходится браковать. Сигналят они уже две недели, а толку нет. На меня набросилась: «Можете вы, Григорий Афанасьевич, что-нибудь предпринять или нет? Не можете — сама к директору пойду».

Был у меня тут Коля Седых, комсомольский секретарь. Когда она ушла, спрашиваю: «Чего же в комсомол не принимаете? Огонь девушка. Она вам всю работу в цехе поднимет». — «Правильно, такая поднимет, но заявление она не подает, а мы тянуть не будем. Комсомол — организация добровольная». — «Тянуть, — говорю, — не надо, а поговорить стоит. Может, она ждет этого разговора».

Не знаю, говорил он с ней о чем-нибудь или не говорил, но как-то месяца полтора назад она меня увидела во дворе, в сторонку отвела: «Подала, Григорий Афанасьевич, заявление». — «Хорошо, — отвечаю, — сделала. Рекомендации-то есть кому дать? Не то я могу за тебя поручиться» Смеется: «Есть охотники, спасибо…»

Вскоре приходит ко мне Коля, взъерошенный, слишком какой-то румяный. Только что с бюро, решил посоветоваться со мной по какому-то делу. Оказывается, Марину на бюро принимали. Стала она рассказывать о себе — он и перетрусил. Бюро отложил.

Вот тебе и вожак молодежный. Пришлось намекнуть, что он трус и перестраховщик. Ушел. На следующий день бюро созвали, а Марина не явилась. Пригласили ее на следующее. А она опять не пришла. Ничего себе характерец!

Коля — ко мне. Я его на смех поднял и сказал, что так ему и надо: раз он человеку не доверяет, то почему ему будут доверять?

Пришлось Марину вызвать к себе. Битый час говорили мы с ней, и, кажется, сумел убедить ее…

В клуб на собрание пришел, чтобы посмотреть, как все пойдет. У дверей сталкиваюсь с парнем. В зал не идет, в щелочку посматривает, ладонь о ладонь потирает. Где-то, думаю, встречал его? Но где, не помню. Сижу в президиуме, мучительно вспоминаю. Ба! Да это… Ну, ты, конечно, догадался, кто это был? Я тоже, хоть и с опозданием.

Марина в первом ряду с краю сидит, худенькая, бледная, только глаза поблескивают. Волнуется. Но виду не подает. Вызвали ее. Коля бумаги прочитал. Стали вопросы задавать: «Где училась?», «Почему в Новосибирск приехала?».

Отвечает. Зал притих! Слушают все и рты разинули. Коля меня локтем толкает, шепчет: «Не пропустят!» Кончились вопросы, стали ребята выступать. Да не один и не два, как всегда — только те, кто рекомендует, — а человек пять или шесть выступили. Жарко говорили, от сердца. Смысл этих выступлений: наш человек, хороший, достойный. Коля мой заулыбался, а Марина стоит насупившись, кулачки сжимает. Проголосовали — единогласно за то, чтобы принять.

Хотел после собрания поздравить ее, а ее уже и нет в зале. Вышел в коридор, они со Славой в центре круга стоят. Увидела меня Марина, подошла…

Вот, Павлуша, как тяжело за грехи платить. Мы не всегда об этом думаем.

Перед самым Новым годом является в партком Марина. А у нас дым коромыслом: итоги подводим — год кончается, сам понимаешь. Встретил ее не очень ласково. Замотался, а тут, думаю, опять о каких-нибудь неполадках речь заведет. «Будут, — говорю, — ролики, завтра выгружаем с товарной станции» (она тут о роликах беспокоилась). «Вот, — смеется, — вы и слова сказать не даете. Я не о роликах. Я по личному делу. Или вы по таким не принимаете?» Пришлось волей-неволей улыбнуться. Оказывается, на свадьбу пришла приглашать.

Посмотрел я на ее сияющую физиономию, подумал: «Разве можно отказаться? Ни в коем случае». И записал адрес.

Так и встречали мы с Тоней Новый год на свадьбе. Свадьба была в общежитии у Вячеслава, в красном уголке. Гостей набралось видимо-невидимо: наши, заводские, и друзья жениха по институту. Соединение довольно любопытное. Нанесли новобрачным подарков. Завком преподнес сервиз, институтский профком — стол и шесть стульев. И конечно, дарили кастрюли, сковородки, подушки, ложки, вилки… Народ практичный. Жаль, что не все сговорились: в числе трофеев у молодоженов оказалось три примуса. Ну, понятно, подтрунивали над хозяйкой.

Окунулся я, Паша, признаюсь, снова в молодость. Хорошее это время. Приятно было вспомнить наши молодые годы.

Так вот и проводили нашу Марину. Вячеслав нам с Тоней понравился. Есть в нем юморок, всегда помогающий жить, есть хозяйственность, а самое ценное — есть любовь. Как ни прятал он ее от шуток друзей, ничего не спасало — она так и вырывалась наружу. А шутки все равно были.

В общем, замечательный был вечер, хорошая была свадьба, хорошие люди. Пока молодожены снимают комнату, но завод обещает Марине дать свою. В мае — июне сдаем дом, она получит наверняка.

Кажется, все описал тебе, что мог. Об остальном догадывайся сам. За посылку Тоня вас благодарит, я тоже. Все, что вы прислали, ей очень нравится. А ты сам знаешь, как трудно угодить женщине. Пишите, не забывайте.

Крепко жму руку.

Григорий.

Марина Ветрова — Павлу Евгеньевичу Быкову

Новосибирск, 18 декабря 1942 года

Дорогой, горячо любимый дядя!

Где ты? Жив ли, здоров? Какие известия от Сережи? Где тетя Сима, Володя? Я отправила тебе два письма, но ответа ни на одно не получила. Посылаю это на управление милиции с просьбой переслать письмо: должны же там знать, где ты находишься!

У нас всех кровью сердце обливается, когда читаем или слушаем о Ленинграде. Как трудно вам! Часто думаю о вас всех. Может быть, тетя Сима с Володей к нам проберутся? Разместимся. Здесь они будут в полной безопасности. С питанием тоже все можно уладить.

От Вячеслава уже месяц нет никаких известий. Я схожу с ума. Единственное утешение — работа и Павлушка. Ему 11 месяцев и 6 дней, он уже начинает ходить. Мальчишка крепенький, очень здоровый и довольно спокойный. Славе он страшно понравился бы. Бедный, неужели мой сын так и не увидит отца, как и я?

Дел у меня хватает. Завод поглощает массу времени, остальное — Павлик и хозяйство. Но я бодрюсь, знаю: бывает еще труднее. Только бы получить весточку от Вячеслава, большего мне не надо.

Дядя Паша! Посылаю тебе две заметки о заводе и обо мне тоже. Они были напечатаны в нашей газете. Это не для похвальбы, конечно.

Напиши мне, если это письмо дойдет до тебя. Подумай о тете Симе и Володе. Было бы очень хорошо, если бы они приехали.

Я и твой тезка целуем тебя, нашего замечательного.

Марина.

ДЕТАЛИ СВЕРХ ПЛАНА — ЛИШНИЙ УДАР ПО ВРАГУ

Каждый день из ворот завода, где директором тов. Р., выходят автомашины. Они доверху нагружены ящиками со специальной продукцией, необходимой доблестным бойцам и командирам Красной Армии, отражающим натиск озверелой банды немецко-фашистских захватчиков.

Как и все труженики нашей Родины, коллектив завода, удерживающий второй квартал подряд переходящее Красное знамя Государственного комитета обороны, не жалеет сил для достижения высоких показателей. Каждая деталь сверх плана — лишний удар по врагу! Это стало девизом коллектива — от рядового рабочего до инженера.

План июля завод выполнил на 115,6 процента. Но это не предел. Коллектив предприятия изыскивает новые резервы, чтобы выпустить еще больше оборонной продукции.

Отличные показатели у многих тружеников пятого и восьмого цехов. Не менее четырех норм в смену дает токарь коммунист А. Гаврилов, фрезеровщик А. Анисимова, шлифовщик комсомолец Д. Данько, электросварщик В. Вайнштейн и другие. Свой опыт передовых методов труда они передают новичкам.

Больших успехов завод сумел добиться за счет быстрого внедрения в производство предложений местных рационализаторов. На счету у М. Голубева, опытного рационализатора, восемнадцать усовершенствований за последние полгода. Шестнадцать из них уже внедрены в производство. Не многим меньше — у техника комсомолки М. Ветровой. Ряд новшеств предложен механиком М. Никандровым, слесарем В. Волчковым и другими.

Благодаря реализации рационализаторских предложений завод получает годовую экономию в размере 2 500 000 рублей и снижает себестоимость продукции.

ИНИЦИАТИВА КОМСОМОЛЬЦЕВ

Кажется, эта мысль возникла в те дни, когда Валентина К. получила письмо. Воинское письмо, адрес на конверте которого был написан не рукой мужа…

Марина Ветрова не знала близко Валентину. Но, проходя по цеху, она увидела, что с молодой женщиной происходит что-то неладное: да это было и нетрудно заметить по отсутствующему взгляду работницы, машинальным движениям ее рук.

В тот же вечер вместе с Наташей Осиповой, комсоргом соседнего цеха, Ветрова отправилась к Валентине домой. Нет, не утешать, не приносить соболезнования. Они пришли поддержать ее, отвести от невеселых дум, помочь. И женщина была им благодарна.

Сейчас, как никогда, нужно помогать друг другу. Всем трудно, всех каждую минуту поджидает горе. Марина знала об этом. У нее самой дома маленький сынишка, муж на фронте; у Наташи — брат, у каждого кто-нибудь из близких воюет с лютым фашистским зверем. В тылу не должно быть заметно отсутствие мужчин. Все, что нужно на передовой, все будет сделано здесь, за сотни, тысячи километров. И многое из того сделают руки жен, дочерей, матерей…