Время контакта - Эдуард Мочалов

Алекс, не спеша, отпустил испуганную девушку, медленно повернулся к двери в кабинет, во взгляде, устремленном на разъяренного дядюшку, скакали ехидные чертики:

— Извини дядя, но Изольда, была столь любезна, что оказала мне первую медицинскую помощь и отпустить её, не отблагодарив, было бы с моей стороны верхом не воспитанности.

— Во — о — он! — прогремел дядя. — Охрана выкинуть этого сукина сына из моей конторы! — красное лицо Дина казалось, сейчас взорвется от возмущения. — Чтоб духу его не было в моей корпорации!

Алекс одернул пиджак, губы сжались в узкую полоску, хотя в глазах продолжали мелькать искры веселья.

— Мистер Стил, — начал он официальным тоном, — смею вам напомнить, что более пятидесяти процентов акций данной компании были собственностью Виктора Стила, моего отца и вашего брата, а, следовательно, согласно завещанию, будут принадлежать мне. Вы же согласно тому же завещанию являетесь только управляющим этого пакета акций. И не надо нервничать дядя, а то вас хватит удар, и некому будет рулить предприятием до тех пор, пока я не возьмусь за это скучное дело, — добавил Алекс, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

Но казалось Дин Стил, и без слов племянника уже восстановил свое обычное спокойствие, лишь постоянно сжимавшиеся и разжимавшиеся пальцы рук, напоминали о недавно пронёсшейся буре. Он не спеша сел в кресло напротив стола секретарши, рука вальяжным движением остановила, вломившихся было в приемную охранников, речь стала мягкой и неторопливой:

— Да Алекс, ты действительно единственный наследник большей части семейного дела. — Хорошо, что это до тебя, наконец, дошло. Но боюсь ты некогда не получишь наследства, и ты знаешь почему. Твой отец и мой брат был мудрым человеком, — продолжил Дин, одним взглядом останавливая решившего что-то возразить Алекса, — и он не хотел оставлять дело в руках неумехи…. И ты помнишь соблюдение, какого его условия открывает тебе путь к наследству.

Да, Алекс действительно помнил, как отец, умирая в больнице, сказал, нет даже не сказал — из разбитого рта не могло вылететь ни звука — набрал непослушными пальцами на терминале: «Алекс я надеюсь, ты возьмешься за ум, и станешь, профессионалом в какой-нибудь области, которая тебе будет по душе. Пять лет опыта в любом деле, сделают из тебя человека, и тогда ты сможешь возглавить семейный бизнес, а пока им будет управлять твой дядя». Через три дня после этого разговора отец умер.

Стоя над могилой отца Стил почувствовал, как в душе расползается огромная черная дыра, засасывающая в себя все прошедшие двадцать два года его жизни. Покинув кладбище, Алекс двинулся к ближайшему бару, где попытался заполнить эту дыру некоторым количеством виски. После того как бутылка опустела, он почувствовал себя значительно лучше и отправился домой. Но на утро пропасть в душе оказалась просто бездонной, и несколько следующих дней Алекс тренировался в заполнении её различными напитками, недалеко ушедшими по крепости от виски, выпитым после похорон.

А спустя неделю, он поднялся на восемнадцатый этаж Сити — холла, уселся в заднем ряду конференц-зала, где Вэл Грогофф, друг отца и по совместительству его личный адвокат, в присутствие огромного числа людей, многих из которых Стил никогда не видел в глаза, огласил завещание.

Во время этой процедуры, Алекс то и дело прикладывался к фляге, в которой плескалась отличная водка из подвалов отца, поэтому все происходившее тогда отложилось в его нетрезвом мозгу размытой картинкой с нечетким звуком. Тем не менее ему хватило сил уяснить, что отец фактически без изменений внес свои последние слова в завещание. Более того, Виктор Стил жестко ограничил сроки, в которые его сын должен встать на путь истинный. Потенциальный наследник смутно припоминал дребезжащий голос адвоката, которым тот зачитывал документ от имени отца: «Если же до своего тридцатилетия мой сын Алекс Стил не проработает по избранной им специальности не менее пяти лет и не приобретет по месту службы или работы общепризнанных заслуг, определяющих карьерный успех, то часть наследства предназначающееся ему, включая акции «Стил энд Стил Корпорэйшн», распределить среди других наследников».

Алекс практически не помнил, что это за «другие наследники». Вроде бы среди них числилось несколько дальних родственников и друзей отца, но основная часть наследства, почему-то должна была достаться какому-то не то историческому, не то археологическому фонду. Да было и неважно, что там будет через восемь лет — главное, что у него оставался его любимый дом, а в нем роскошные подвалы с огромной коллекцией алкоголя. Кроме того, отец до тридцатилетия сына оставил ему приличное содержание. Всё это: и дом, и погреб и деньги позволят ему заполнить чувство пустоты, возникшие вместе с потерей отца. В этот момент фляга у Алекса опустела, чем прервала неспешное течение его мыслей, и он под неодобрительные взгляды присутствующих вышел из зала. С тех пор прошло три года, а он так и не бросил пить.

Глава 13

Здание Галактического Исторического Фонда располагалось на маленькой тихой Буковой улице далеко от центра Столицы. Это был небольшой двухэтажный особняк с подземным гаражом, ничем особо не выделяющийся среди соседних домов, принадлежащих людям, не относящимся к сливкам общества, но с доходами выше среднего, тем, кого принято называть состоятельными. Как и все дома в квартале, особняк был обнесен живой изгородью из сторожевых растений с девятой планеты системы Ориона, и накрыт индивидуальным хронокуполом, и только маленькая табличка у входа свидетельствовала о том, что здесь не живут, а работают. Галактический Исторический Фонд был единственной организацией, которая нашла себе пристанище в этом жилом районе.

Впрочем, обитатели квартала и сотрудники и Фонда не мешали друг другу. Клерки и посетители появлялись в конторе, когда большинство добропорядочных бюргеров уже растекалось по многочисленным столичным учреждениям. Когда же обитатели Буковой улицы возвращались после трудового дня к родным очагам, в здании Фонда уже не было признаков жизни и только сторожевые растения хищно водили по сторонам своими охотничьими шипами. Правда если бы Фонду вздумалось работать с ночи и до зари, это вряд ли бы заметили аборигены, потому что работало в этом офисе от силы дюжина человек, а посетители бывали далеко не каждый день.

Как правило, с утра, офис Фонда открывала молоденькая секретарша. И лишь несколько недель в году, рано