Время контакта - Эдуард Мочалов

— Да, но в последний раз они что-то решали еще до моего рождения.

— В масштабах всей Сатрапии может быть. Но они себе спокойненько заседают в поместных Собраниях, которые, как я понимаю, до сих пор являются в ваших провинциях не только религиозными, но и судебными органами. Знаете, сколько приговоров только за последний год было вынесено по обвинению в несоблюдении десятого откровения двадцать шестой песни, — Дин повернулся к Анжеле.

— Нет, не знаю.

— Ну конечно! Обычно такие как вы — птицы высокого полета. Если вы боритесь за что-то, то оперируете звездными масштабами, а судьбы отдельных людей для вас не существенны.

Анжела закрыла лицо руками и отвернулась.

— Не оскорбляй ее дядя, — возмутился Алекс.

— И не собирался. Я просто делаю выводы из того, что слышу. Юная мисс ратует за свободу всех пограничников вроде как угнетаемых Империей, но как дело касается небольшого действия, которое облегчит тяжелое, по ее же мнению, положение конкретной жительницы окраинных миров, так она посылает все к черту. Я даже не говорю о том, что у нее даже не было желания узнать, как чувствуют себя граждане ее же собственной страны, не то, чтобы сделать что-то для них. А я вот прежде чем встретиться с вами Анжела, поинтересовался, сколько женщин осуждается по той статье, что грозит вам. Так вот на самом деле для полутора миллиардов граждан Сатрапии, живущих на 7 планетах не много. Всего 86 тысячам 123 девушкам в прошлом году Поместные Собрания Обласканных Всевышним Духом вынесли приговоры по этому откровению.

— И с ними проделали все, что вы процитировали? — ужаснулась Анжела.

— Ну, нет. В полной мере Откровение, ни к кому не применялось. Все отделались сокращенной формой изуверств. Особенно повезло 23 тысячам тех, кому просто без затей отрубили голову при стечении народа. Еще 41 тысячу перед этим побили камнями, а еще 21 тысячу 119 человек четвертовали, и только 1004 девушки перед смертью изнасиловали десять садистов. Но знаете, что самое страшное во всем этом?

— Что может быть страшнее? — прошептала Анжела

— То, что все это транслировали по Сети! Даже вашему отцу не удалось ни то, что отменить или хотя бы смягчить приговор, но даже запретить трансляции. Ваша как вы выразились «кучка шаманов и жрецов» при этом ссылалась на имперский закон о публичности судопроизводства. Вот только судопроизводство и казнь у вас — это единый процесс. И только вмешательство Императора смогло огранить трансляции исключительно приделами Сатрапии и не дало этому ужасу расползтись по всей Сети Ойкумены, на что, безусловно, рассчитывали ваши Обласканные. Роспуск Всесветного Собрания, противившегося образованию Центрального Галактического Союза и ограничение трансляции — это только маленькая толика того, чем ваш батюшка может не устраивать жрецов. А еще запрет на миссионерство на оккупированной Бета — Центавре. Как вы думаете, после этого у вас там будет, мало желающих, среди Обласканных, раздуть скандал с совращением дочери Сатрапа. И самое главное довести его до приговора. И все безусловно ради блага Великой Сатрапии Тау-Кита.

— Отец меня защитит, — потухшим голосом промолвила Анжелика.

— Если история с вашим и Алекса круизом всплывет, у Адониса Брада не будет выбора. Точнее будет — между тем, чтобы потерять и вас и Сатрапию или потерять только вас. И вас и Сатрапию он потеряет, если только попытается спрятать вас после того как история всплывет. Империя тоже не поможет ни вам ни Браду, для нее главное сохранить Союз, а с этим сатрапом или другим — дело десятое. И хотя от Обласканных у вас уже большинство устало, но и батюшка ваш сидит во главе только благодаря неимоверным усилиям. Так что из 86 тысяч трансляций — передачу с вами будут смотреть с особым удовольствием или наоборот проявят очень много недовольства, если она не состоится. Я говорил длинно, но сказал все что, хотел.

— Да, говорил ты длинно, — сказал мрачно молчавший до этого Алекс.

— Я вообще предпочитаю убеждать — нежели принуждать, — не поворачивая головы, сказал Дин. — Итак, Анжела каково ваше решение.

— Я устала, везите меня в представительство! — прошептала Анжела.

Глава 12

— Послушай Алекс, хватит вести беспутный образ жизни! — взревел Дин, выскакивая из — за необъятного стола, и тут же огромная туша родственника стремительно подлетела к Алексу. — Если ты не сможешь взять себя в руки и заняться своим будущим, это придется сделать мне. Твой отец попросил сделать из тебя человека и поверь, я его из тебя сделаю! Чего бы мне это не стоило! — Дин размашисто толкнул племянника в грудь, в результате чего, ноги Алекса взметнулись выше головы, а роскошный диван неодобрительно хрюкнул, принимая на себя немаленький вес молодого тела. Алекс Стил только и услышал, как клацнули его зубы на фоне раскатистого рыка дядюшки.

— В общем, так уважаемый племянничек, либо ты, в течение месяца берешься за ум, либо твоя задница отправится в такие дали из которых ты уже не выберешься никогда. Произнеся это Дин, шагнул к распластанному на диване Алексу, мясистые пальцы схватили ворот его пиджака, и молодой человек почувствовал, как отрывается от дивана и открывает головой дверь дядиного кабинета.

Очнулся Алекс только в предбаннике кабинета, когда услужливая секретарша дяди Дина подносила к его губам стакан воды.

— Как вы себя чувствуете, мистер Стил? — поинтересовалась Изольда, держа одной рукой стакан, в то время как вторая рука заботливо вытирала платочком кровь с его рассеченного лба.

Алекс нехотя приоткрыл глаза — мутный взгляд сразу же наткнулся на аппетитную девичью грудь, соблазнительно выглядывающую из слишком большого декольте.

— Как только я увидел Вас Изольда, мне значительно полегчало, — процедил Алекс, пытаясь оторвать ноющее тело от ворсистого ковра дядиной приемной.

Изольда почувствовала, что, вставая, молодой человек как бы случайно положил руку ей на талию, и лицо девушки тут же оказалось перед глазами Алекса. Алекс не отрывая взгляда от девушки, мягко притянул к себе гибкое девичье тело, и его губы, поцеловав выражавшие укор и недоумение глаза, прильнули к приоткрытому в удивлении чувственному ротику юной секретарши.

— Чем это вы тут занимаетесь! — рык дяди казалось, сотряс не только перепонки молодых людей,